В.К.Грабарь."Пароль семнадцать".

А вот как рассказывает о своей мечте Славик Калашников. Его отец Вадим Иванович, всю свою жизнь был связан с флотом. Рассказы отца о море, о войне захватывали детское воображение. Славе очень хотелось походить на отца, драться, как и он с врагами нашей Родины. «Я мечтал стать моряком и, причём настоящим».  Когда Славику было лет пять, отец подарил ему простейший «фильмоскоп»,  среди диафильмов был и фильм «Счастливого плавания» о нахимовцах. Вопрос о будущей профессии у Славы не стоял...

А наши отцы уже отмечали успех поступивших сыновей, да, надо думать, и свой собственный. Это подтверждается многими воспоминаниями, и можно считать достоверным. Отец Славы Калашникова, Вадим Иванович, человек довольно общительный, быстро познакомился с отцом Володи Грабаря – Константином Калиновичем и отцом Юры Монахова – Владимиром Васильевичем. С первым его объединили фронтовые воспоминания. Вадим Иванович принимал непосредственное участие в боевых действиях в 1941-1943 годах на южном фланге советско-германского фронта. Являлся участником обороны городов-героев Одессы и Севастополя, а также десанта в районе Мысхако под Новороссийском под командованием Цезаря Куникова. После сильнейшей контузии (23 суток без сознания) был эвакуирован в один из госпиталей города Тбилиси, может быть тот самый, где впоследствии разместилось Нахимовское училище. Константин Калинович был направлен на Центральный фронт в 1942 г. из дальневосточной бухты Ольга Владимиро-Ольгинской ВМБ (Не потому ли Ольга Дмитриевна назвала родившегося в 1946-м сына Владимиром?). В 1943 году был тяжело ранен (множественные осколки в груди) и на том война для него закончилась. Вадим Иванович был уволен из рядов ВС СССР в 1956 году по II группе инвалидности, а Константин Калинович – в 1957 в виду сокращения штатов. Теперь они вспоминали войну, сетовали на сниженную пенсию (ок. 1100 рублей). Наверняка не обошлось без фронтовой чарочки. Ведь им тогда было чуть больше сорока. Владимир Васильевич Монахов был еще моложе, но медаль «За Победу над Германией», говорила о том, что и ему было, что вспомнить...

Фрукты также давали сразу на весь стол, на четверых, и по весу, а не по количеству. Если яблоки были мелкими, то их число было больше, чем количество едоков, и одному могло достаться два яблока, другому только одно. Но по справедливости завтра такой расклад не должен был повториться. Поэтому очередность выбора «бросалась на морского». При этом трогать руками лежащие на тарелке фрукты запрещалось. В. Калашников признал, что  семилетний опыт выбора фруктов без прикосновения к ним пригодился ему в жизни. С вероятностью не ниже 0,8 он может на рынке выбрать яблоки нужного вкуса. В чем не раз убеждалась его жена – опыт не пропьёшь! Но Слава является также изобретателем деления масла, которое было в каше. Тут – дело такого рода. Более или менее твердые каши (рисовая и т.п.), возвышались в бачке горкой. В продавленной лунке на макушке находилось прилагаемое к каше масло, уже растопленное. Масло в каше – самое вкусное и ценное.  Разделить его можно было бы просто - перемешав кашу, но тогда, если не съесть до конца кашу, то пропадало и масло. Слава решил этот вопрос с пользой для себя: если в горке каши быстро сделать подкоп снизу к масляному озерцу, то его можно спустить в свою сторону. Гениальный ход!

Были среди нас, как уже сказано, ребята из разных семей. Особенно это бросалось в глаза именно за столом.

Саша Берзин бы вегетарианцем. Просто они с бабушкой жили так бедно, что мяса на их столе в хлебном городе Баку не бывало. Он и здесь, уже по привычке, не ел мяса, и мог его выменивать у соседей по столу на сахар. На пачке сахара часто писалось по-украински «Цукiр», и процесс обмена такого рода получил название «цукориньга» - с английским выразительным окончанием ing. Этим словом стали дразнить Сашу. Грабарь с Сиренко изобразили его в стенгазете в виде менялы на восточном базаре. Дразнилка существовала недолго. Под давлением Калашникова Саша превозмог себя, и перешел на всеядный образ жизни. Теперь, наверное, жалеет об этом...

Да, столовая была тем местом, где мы получали и первые обиды, и первые уроки жизни. И вовсе не случайно воспоминание о первом обеде Володя Полынько пронес через всю жизнь. И не случайно Слава Калашников, когда в 2004 году дочь принесла домой банку консервированных груш, вспомнил именно детство, хотя подобные консервы сопровождали нас всю службу: и на подводных лодках и в отдаленных гарнизонах...

А в начале 11-го класса мы проходили предварительную медкомиссию на предмет дальнейшей годности для военной службы на различных кораблях. От этого зависел и дальнейший выбор военной специальности, то есть, в какое высшее училище поступать. Естественно, что самые высокие требования по здоровью предъявлялись к будущим подводникам. Один из них В. Калашников был признан годным для службы на подводных лодках с ядерными энергетическими установками, но при условии удаления гланд до окончания Нахимовского училища. И таких набралось несколько человек.  Гланды им удаляли в военно-морском госпитале. Вернувшись через три дня в училище, Слава пожаловался Алевтине Дмитриевне на то, что при еде было всё-таки больно глотать. «Она меня осмотрела, дала, как я и ожидал, освобождение от физзарядки и приборок, а в придачу выписала мне глубокую тарелку сметаны вместо обеда. Сначала это было здорово, но вскоре я почувствовал, что стал заложником сметаны: и отдавать жалко, и чего-то еще хочется. Алевтина Дмитриевна меня застукала при попытке совместить и то, и другое. И лафа на этом прекратилась»...

Занятия по военно-морской подготовке сопровождали нас в течение всего обучения в училище. От этого кажется, что были они всегда и занимались мы примерно одним и тем же.  Из первых лет запомнились занятие на «Авроре», там было оборудовано два помещения, одно из них такелажная мастерская. Там мы занимались плетением матов. А Славику Калашникову за какие-то заслуги вручили мат, сплетённый им своими руками из просмолённого пенькового каната. Размером он был небольшим, порядка 40 х 50 см. Края мата для плотности были отделаны каболками манильского или сезальского троса. Он с гордостью привёз этот мат домой в Москву и подарил маме. И до того мат оказался удобным и прочным, что проработал перед входной дверью почти 35 лет до 1996 года. Но остался вопрос, когда же точно этот мат был сделан? ...

Произошла очередная смена начальников училища. В марте 1963 года Н.М. Бачков был назначен Начальником штурманско-гидрографического факультета  ВВМУ им. М.В. Фрунзе, и Нахимовское училище покинул. Через год он ушел в запас. Он и его жена  Нина Дмитриевна жили потом в Ялте, кое-кто из нахимовцев в то время побывали у них в гостях. А сам Николай Мефодьевич иногда приезжал в Севастополь в ЧВВМУ им. П.С. Нахимова, где продолжало учебу немало его воспитанников. Вспоминает Калашников. «В последний раз я видел его в день Победы 9 мая 1982 года в Ялте у памятника защитникам города и вечного огня. В Ялте мы с женой находились на отдыхе. Утром пришли к вечному огню, чтоб возложить к нему цветы. Ведь у меня в Крыму воевал отец, награждённый впоследствии медалью «За оборону Севастополя». Но я, видать, не один был такой. К огню выстроилась длинная очередь, а около самого огня стояли почётные граждане города Ялты и ветераны Великой Отечественной войны, и среди них я увидел родное лицо дорогого контр-адмирала Николая Мефодьевича Бачкова. Когда подошла наша очередь, мы положили цветы, и я представился своему бывшему начальнику, а также представил свою жену. Он был очень рад и, похоже, меня вспомнил, как только зашёл разговор о наших факультетских вечерах в высшем училище. Николай Мефодьевич пригласил нас к себе в гости, но в связи с тогдашним интересным положением жены, мы этим приглашением воспользоваться, к сожалению, так и не смогли»...

С этим железом были и свои проблемы. Слава Калашников, который увлекался штангой, через год заметил, что его рост остановился. А подрасти, хотя бы на 6-8 сантиметров, хотелось очень. Штангу он забросил и уже в высшем училище с 20-ти до 22-х лет вырос на целых 4 сантиметра...

И в то же самое время по нескольку нахимовцев ежегодно подавали заявления о приеме их в КПСС. У нас их было, кажется, семь человек: Валерий Александрович, Александр Берзин, Вадим Иванов, Владислав Калашников, Толя Комаров, Володя Полынько, Витя Виноградов. Для Славы Калашникова главным советчиком был отец, член партии с 1943 года, отец Толи Комарова вступил в партию еще раньше...

Калашников в Аттестате о среднем образовании имел единственную «четвёрку» - по русскому языку. Посему главным своим учителем по этому предмету он считает своего первого начальника в ГШ ВМФ контр-адмирала Анатолия Петровича Кюбара - начальника отдела боевого состава, базирования, текущего и перспективного развития ВМФ Оперативного управления Главного штаба ВМФ. Два его основных совета могут пригодиться каждому. Вот они.

- Самое лучшее предложение для понимания подчинёнными смысла тобою написанного должно состоять из пяти-шести слов.

- Не следует также начинать предложение с причастного или деепричастного оборотов, так вы избежите двойного толкования...

Для Калашникова (и не только для него одного) главным было то, что после тех выпускных экзаменов появилась уверенность в своих силах, граничащая с наглостью. Уверенность, которая позволяла легко брать рубежи всех дальнейших учебных заведений, в которых он учился. Суть этого обстоятельства постиг только в последнем учебном заведении – Российской академии государственной службы при Президенте РФ. Где один из преподавателей на кафедре «Национальная безопасность», в прошлом генерал-полковник, так выразился о процессе учёбы в академии: «К нам в академию трудно поступить, но во много раз труднее её не закончить»...

В последние минуты, говорят, перед глазами мелькает все прошлое. Так и тогда у многих блеснуло в глазах все пережитое в родных стенах. Калашникову  вспомнилось, как семь лет назад покидал он родной московский дом: «Была щемящая грусть и тоска, которая была со мной много лет до тех пор, пока я не женился и не обрёл теперь уже свою семью. Мамки не хватало! Некому было высказать наболевшее и посоветоваться по пустякам. Такое можно доверить только матери. Лет, наверно, до 16-ти я так и делал, когда приезжал в отпуск. И мама меня слушала, а это было главным – выговориться. Может быть, даже мне и не нужны были её советы, нужно было только тепло, внимание и возможность прильнуть к родному человеку. С отцом не разблямзишься! Начнёшь о чём-нибудь своём рассказывать, как бы невзначай вроде жаловаться, а он тебе и говорит, что в твоём возрасте он голодал, так как очень трудное время было. Послушаешь его и, действительно, все твои переживания мелковаты будут по сравнению с тем, что он пережил. Ну, после этого со своими возрастными переживаниями к нему и не лезешь. То ли дело мама! Она поймёт, да и простит. Став старше, как-то это желание выговориться прошло, да и запросы к слушающему возросли. Менялся возраст, менялись потребности в общении. Мы из нежных детей превращались в мужчин!» ...

Командиром отряда был назначен командир только что образованной (31 марта 1969) 30-й дивизии ракетных кораблей ЧФ контр-адмирал Степан Степанович Соколан, который через пару лет стал начальником ЧВВМУ им. П.С. Нахимова. Уже в море он узнал, что на борту флагмана находится дипломированный военный переводчик, да к тому же и штурман на выданье Владислав Калашников. И Слава был назначен внештатным метеорологом отряда кораблей. Флагманский штурман дивизии капитан 2 ранга Афанасьев вручил ему толстенный учебник «Метеорология» профессора  К. М. Бенуа, преподававшего во ВМУ им. Фрунзе еще в 1920-х годах, а в приёмном радиоцентре корабля выделили средневолновый приёмник «Оникс» и факсимильный аппарат для приёма гидрометеорологических сообщений по району плавания. Метеорологическую обстановку и её прогноз на следующие сутки Слава докладывал лично командиру отряда кораблей адмиралу С. С. Соколану ежесуточно или по приказанию. Как это и принято.

В 9 часов утра 20 июня 1969 года отряд кораблей вошел в Гава­ну. С визитами на кораблях побывали высшие должностные лица страны: пре­мьер-министр Фидель Кастро, президент Освальдо Дортикос Торрадо, министр Вооруженных Сил Рауль Кастро, командующий ВМС Альдо Санта-Мария. Исключительно теплый прием со­ветских моряков продолжался до 27 июня, пока корабли не покинули Кубу.

После захода на Кубу корабли посетили с деловыми заходами острова Мартинику и Барбадос, и взяли курс на западную Африку. Руководитель той практики старший преподаватель кафедры технических средств кораблевождения  капитан 1 ранга А. И. Тузов (нахимовец 4-го выпуска) рассказывал, что при сходе на берег бывшие нахимовцы очень помогли им общаться с населением и с морским командованием.

Где-то на вторые сутки после того, как корабли покинули Мартинику и Барбадос и вышли на просторы Атлантики, с большим трудом из-за сильных радиопомех в атмосфере были приняты данные и карта текущей обстановки от метеостанции Брокнел МЕТЕО. В то время это была единственная станция, работающая на центральную Атлантику, выдавала она сообщение только раз в сутки и то с перебоями. Ночью над головой как-то странно мерцали звезды. Приблизительный прогноз не предвещал ничего хорошего. О дальнейших событиях писала «Красная Звезда».

 «Что-то должно произойти», – подумал Калашников и, отправившись на боевой пост, вновь попытался принять карту…

Утром Владислав не узнал океана. Он глухо рокотал. Низкие тучи чуть не цеплялись за верхушки волн, неслись на север. Тугой и звонкий ветер дул уже с силой в 11 баллов. Все понимали, что корабль попал в циклон, причём в наиболее опасный его сектор.

– Эх, карта нужна, карта, – проговорил командир крейсера и посмотрел на Калашникова» ...

Штурманы: Калашников, Берзин и Голубев служили на подводных ракетоносцах сначала в разных дивизиях, а потом оказались в одной. Миша и Слава командиры БЧ-1. В параллельном со Славой экипаже также командиром БЧ-1 был Н. Н. Малов, будущий начальник Нахимовского училища. Но Саня Берзин в это время был уже помощником командира РПК СН...

В 1975 году друзья: Берзин и Калашников, были зачислены слушателями на 6-е Высшие офицерские классы ВМФ в Ленинграде, по специальности «Командир подводной лодки». Из тех времен Берзин отметил жизненно поучительный тон лекций Жана Михайловича Свербилова. Например такой: "С кем дол­жен советоваться в море командир? Только с собственной задницей: где лучше сидеть — на скамье подсудимых или в командирском кресле?". В таких случаях говорят, что эти слова написаны кровью.

 После окончания классов Берзину предлагали должность старпома на головной пароход (по отечественной терминологии «Акула» - проект 941), и он предложил Калашникову пойти с ним вместе, на должность помощника. Но это одновременно означало, что Саша становился начальником Славы. И, как ни хорош был новый корабль, Слава отказался, опасаясь, что в самый неподходящий момент он смог бы послать своего начальника, и, наоборот, в подходящий момент он не смог бы послать его куда-нибудь подальше. Они вместе ещё раз всё взвесили и пришли к выводу, что, похоже, на этом их совместная служба заканчивается. Кстати, и Саша не стал командиром той подводной крепости, а принял другой корабль. Миша Голубев с должности командира БЧ-1 в 1974 году перешел во флагманские штурмана дивизии...

В 1979 г. началась служба в Центральном аппарате ВМФ в должности старшего офицера отдела у Владислава Калашникова. Сначала во Вспомогательном флоте ВМФ, затем в Оперативном управлении Главного штаба ВМФ. В 1985, после окончания Академии туда же пришел Миша Голубев. В 1988-1997 г.г. Слава перешел в Аппарат заместителя Министра обороны СССР, Российской Федерации по вооружению на должность заместителя, а потом и начальника Морского отдела сначала 13-го, а затем 11-го Управления Минобороны – перспектива развития всех видов вооружения и военной техники ВМФ. Во время теперь уже береговой службы он умудрился четырежды побывать во Франции. Первый раз это было в 1969 году –  деловой заход крейсера «Грозный» в порт Фор-де-Франс на острове Мартиника. А затем еще три раза в составе делегаций Минобороны России. А в мае 1993 года он даже учился в Париже и окончил курсы в Центре высших исследований по вооружению при Минобороны Франции. В 1994 году побывал в составе делегации «Росвооружение» в столице Аргентины Буэнос-Айресе. Вот и скажи теперь – надо ли владеть офицеру-подводнику иностранными языками. В апреле 1997 года c отличием окончил Российскую академию государственной службы при Президенте Российской Федерации (заочно). Присвоена квалификация - специалист государственной службы в области национальной безопасности по специальности «Государственное и муниципальное управление». Таков путь нахимовца, не получившего даже серебряной медали...

Калашников, выйдя в запас в 1997 году, служил в Министерстве экономики помощником заместителя Министра, курирующего некоторые вопросы обеспечения обороны и безопасности. С февраля 2003 года работает в ЦКБ МТ «Рубин» помощником главного конструктора РПЛ СН  «Юрий Долгорукий» Владимира Анатольевича Здорнова 5 августа 2004 г. В. А. Здорнов назначен генеральным конструктором, фактически – его представителем в г. Москве. «Замкнулся  ещё один круг моей жизни: 33 года прошло с тех пор, как в 1970 году начал служить на РПК СН, которые были спроектированы в ЦКБ МТ «Рубин», и вот теперь я уже сам работаю в этом прославленном Бюро!» ...

На встрече 9 сентября 2000 года однокашники попросили наших танцоров сплясать что-нибудь. Из своего богатого репертуара они выбрали тот самый «памятник» -- по той простой причине, что там не надо было прыгать. И, что удивительно – спустя тридцать пять лет, они: Голубев, Грабарь, Калашников, Московенко, Петров, Полынько - теперь уже седые ветераны - заняли свои прежние места в композиции, каждый вспомнил и принял точную позу, обозначенную прежней ролью. Это действительно был памятник, только чему? Памятник ушедшему детству, памятник чему-то такому, что мы успели сделать, но так и не сумели понять, что же такое важное содеяли.  Мы так и остались друг для друга детьми.

Сделано нахимовцами. Грабарь В.К.

На разных ступенях служебного положения выпускники-нахимовцы боролись за достижение паритета с ВМС США, что в прессе называется «холодной войной», а в нахимовской среде – настоящей войной. На переднем фронте той войны стояла 19-й дивизия (РПКСН), после В.Н. Чернавина, выпускника Бакинского Подготовительного училища, и В.К. Коробова третьим ее командиром  был контр-адмирал Вилен Васильевич Лободенко (1-й выпуск ЛНУ), четвертым – контр-адмирал Гарри Генрихович Лойкканен, выпускник Рижского НУ. Из ленинградских нахимовцев в этой дивизии служили: Э.А. Ковалев (вып. 1949 г.), В. Алексеев (1952), Н. Глыб и Г. Павлов (1963), И. Заградко и В. Ширяев (1964), А. Берзин, М. Голубев, В. Калашников и М. Московенко (1965), Е Пидгурский (1966), И. Британов (1968), В. Хмыров (1969). Были, конечно же, и другие нахимовцы.

Из ленинградских нахимовцев в этой дивизии (19-й дивизия (РПКСН)) служили: В. Калашников (1965), и  (Сделано нахимовцами. В.К. Грабарь)

К-460 :: Просмотр темы - Устьянцев. ?

Открываю новую тему. Она посвящена нашему комдиву контр-адмиралу Устьянцеву Александру Михайловичу.
Именно он был старшим на борту К-460 на первом переходе лодки из Северодвинска в Гремиху после постройки в 1974 году.
Помню, зашел в штурманскую рубку, мы ему представились. Он посмотрел на меня и говорит: "А ваше лицо мне знакомо".
Я в ответ: "Плавал с вами на К-1 летом 1971 года. Ходили в Норвежское море. Вы были ЗКД 7 дпл, командиром пл - капитан 2 ранга Калашников, а я - курсант 4 курса".