галереи
Александр Петрович Третьяков, ЛНВМУ, 1950г
добавил: Aleks
Н-цы Седых,Новиков,Смирнов
добавил: kurtka
 

Всего зарегистрированных нахимовцев-2110
 
показать всех
только список
     ---------------------------------
           
           НА ЗАМЕТКУ

     ---------------------------------
       Сборник воспоминаний
                
 Тбилисское Нахимовское
             военно-морское
                   училище

       ---------------------------------
             Николай Максимов
               
          "Этика развития
                    личности"          
       ---------------------------------
                   Юрий Росс
            "Тот самый остров"
               

         Сюр-историческая
       приключенческая повесть
       ----------------------------------
       Р.Б.Семевский-Лепорский
               

       Субъективный взгляд 
           очевидца на историю 
           6-го выпуска ЛНВМУ" 
       ---------------------------------
               Владимир Габарь
               
               Пароль 17
     ---------------------------------
              Ренат Мустафин

           
       Заметки на полях
           вахтенного журнала

     --------------------------------
               А.И. Палитаев
              

     "Мои пути подводные"
     --------------------------------
                Игорь Жданов
              

   Дневниковые записи 
             "Такая судьба."
    --------------------------------


 
"В морях мои дороги". Николай Верюжский.
 
  вернуться

 Книга воспоминаний выпускника Рижского Нахимовского училища Николая Верюжского. Удивительные, красивые, исполненные большой любовью и уважением, воспоминания нахимовца, выпускника Рижского Нахимовского училища 1953 года Николая Александровича Верюжского уходят далеко за рамки традиционной мемуарной публицистики;  являя нам животрепещущие события тех далеких послевоенных лет. Переживания маленьких моряков, их мечты , надежды, разочарования , их судьбы, мельчайшие подробности из жизни рижских нахимовцев, офицеров, служащих, всех причастных к становлению РНВМУ, скрупулезная , выверенная, закаленная жизнью оценка автора событиям того нелегкого времени, его красивый, чистый литературный слог делают повесть "В морях мои дороги..." неоценимым , бесценным вкладом в историю Нахимовских училищ и детского военного образования в целом. 

В книгу вошли все четыре части, отражающие становление офицера советского флота, его службу и жизнь, ранее публиковавшиеся отдельно.

Откровенные, интересные  моменты нелегкой, наполненные трудом и морем, жизни курсантов ЧВВМУ им. П. С. Нахимова. Будни и учеба, товарищи, друзья, командиры и педагоги – все  влилось в ярчайшее повествование о замечательном учебном заведении, которому совсем недавно исполнилось 70 лет,  давшем стране большую плеяду  высоко квалифицированных специалистов, офицеров Советского и Российского флота. Детализированная, исполненная любовью к своей профессии,  неординарная манера изложения воспоминаний  Николая Александровича подарит читателю незабываемые часы путешествия в мир будущих морских офицеров, в мир курсантов не таких уж и далеких 50-х. Для широкого круга читателей, интересующихся морской тематикой. Будни офицера военно-морского флота СССР. Годы обучения в Военно-Дипломатической Академии Советской Армии -  прочитав  мемуары Николая Верюжского, хочется произнести одну фразу – «Так закалялась сталь!» 

"В морях мои дороги..."
Автор: Николай Верюжский
Жанр: мемуары, художественно-документальная публицистика


Скачать книгу "В морях мои дороги" в формате pdf 


Программа для просмотра DjVu, PDF, tiff файлов STDU Viewer ver 1.2 . Скачать 1.4Mb :
http://www.stdutility.com/download/stduviewer.exe
Новая программ для просмотра документов в djvu, pdf и tiff форматах. Может служить не только для чтения djvu но и как компактная замена Acrobat reader'у

Почитать фрагмент книги Н. Верюжского "В морях мои дороги"

«ЗАЧЕМ СЕМЬИ РОДНОЙ
БЕЗВЕСТНЫЙ КРУГ
Я ПОКИДАЛ ?...»

             Морскому делу я учился долго  в два этапа: в среднем и высшем военно-морских училищах  целых десять лет. Решение стать военным моряком зрело у меня давно. Помню, как однажды в ходе каких-то разговоров со своими дворовыми пацанами в Угличе, у меня произошёл принципиальный спор, в котором, ещё не имея достаточных оснований, я с мальчишеской горячностью стал запальчиво доказывать, что непременно буду моряком и, возможно, даже  адмиралом. Мальчишки поначалу подняли меня на смех, но затем успокоились, пожалуй, не придали большого значения моим откровениям: мало ли что бывает  погорячился парень, а со временем и вообще забыли.
А вот я не забыл и даже сейчас, по прошествии шестидесяти лет, помню: где, как и при каких обстоятельствах я раскрыл свои сокровенные мечты. Если честно говорить, то я не люблю оголять свою душу полностью до жвака-галса. Но тут вдруг сорвалось с языка. Если сказал, то надо следовать своим словам. В конечном итоге, можно считать, что моя мальчишеская мечта сбылась: моряком в звании капитана 1 ранга стал, однако до адмирала не дослужился.
Для реализации тогда своих по-детски наивных, но глубоко личных замыслов помог случай, произошедший в скором времени. С этой целью следует сделать маленькое отступление.
Моя сестра Женя, старше меня на одиннадцать лет, девушка экспансивная, эмансипированная, самоуверенная, самостоятельная и самодостаточная, проживавшая к тому времени в городе Сортавала Карельской ССР, в 1946 году вышла замуж за лейтенанта флота Захарова Марата Алексеевича и, став Захаровой Евгенией Александровной, уехала вместе с ним к месту его назначения и службы в город Ригу Латвийской ССР.
 Мы с мамой оставались в Угличе вдвоём. Я успешно учился в четвёртом классе. Война закончилась, но папа с фронта, как бы в глубине души  ни надеялись на такое чудо, не вернулся. Вопрос о пенсионном обеспечении нашей семьи военнослужащего, призванного на фронт в первые дни войны, всё ещё никак не решался, затягивался, волокитился. Условия жизни по-прежнему оставались крайне тяжёлыми.
 Мне сейчас даже трудно предположить, как могли бы развиваться дальнейшие события, но то, что какие-то изменения рано или поздно должны были произойти  это без сомнения. Не мог же я постоянно и долго «висеть на маминой шее»: можно было где-то подрабатывать и перейти учиться в школу рабочей молодёжи или на фабрично-заводское обучение, поступить, наконец, в профтехучилище  такая возможность в Угличе имелась и эта перспектива становилась наиболее реальной.
 Но вот ранней весной 1947 года от Жени пришло очередное письмо, в котором была вложена вырезка из местной газеты с сообщением об условиях приёма и порядке поступления в Рижское Нахимовское Военно-морское училище. По всем предъявляемым требованиям, указанным в этом объявлении, я соответствовал полностью. Только в этом году, ни годом раньше, ни годом позже, мне нужно было делать попытку поступления на учёбу. Предстояло оценить все «за» и все «против», но в любом случае окончательное решение оставалось за мамой, а для неё, как я понимаю, это сделать было чрезвычайно сложно.  
 Я по-детски чувствовал, как ей мучительно тяжело было расставаться со мной и отпускать меня, маленького мальчика, в самостоятельную и неизведанную жизнь. Милая и дорогая мама, она до последних дней своей жизни переживала и мучилась мыслью о том, правильно ли она поступила, оторвав меня от своего сердца, и разрешила покинуть родной Углич  родимый край, где веками жили наши предки. Мне, со своей стороны, было очень грустно расставаться с мамой и оставлять её совсем одну: потерявшей мужа на войне, а теперь вот и вынужденно покинувших, образно говоря, родной очаг своих детей.
 Вспоминается один разговор с дочерью нашей квартирной хозяйки Надей Шунаевой, которая, кстати говоря, была главным инициатором выселения мамы из квартиры, где долгие годы проживала семья Верюжских и куда более двадцати лет тому назад пришла мама молодой женой Александра Николаевича. Так вот, случайно встретившись во время моего приезда в Углич в один из первых летних отпусков, Надя с некоторым сожалением и сочувствием упрекнула:
 Зачем же ты, Коля, уехал из родных мест в даль неоглядную? Что же ты нашёл хорошего в чужой стороне? Возвращайся-ка лучше домой!
 Мне не захотелось с ней поддерживать разговор на эту, в принципе, слишком серьёзную для меня тему и я с некоторым вызовом ответил:
  Не могу. Море зовёт! 
 Это произошло позже.
А тогда вся весна и начало лета 1947 года ушло на долгие размышления, всесторонние обдумывания и принятие окончательного решения. Убедившись в моём принципиальном желании поехать на учёбу, а самое главное, на мой взгляд, принимая во внимание твёрдые заверения Жени, что пока она будет находиться в Риге, я буду неусыпно находиться под её заботливым вниманием, мама всё-таки согласилась и приступила собирать необходимые документы для моего поступления в училище.
Для мамы начались хождения по инстанциям. Прежде всего в опостылевшем и ненавистном горвоенкомате, начальник которого ни слухом ни духом не ведал о существовании Нахимовских училищ, маме необходимо было получить справку о том, что мой папа являлся участником Великой Отечественной войны и был призван на фронт в июне 1941 года. Преодолев чудовищное сопротивление военкоматского начальства, маме всё-таки удалось вытребовать такую справку.

   Министерство Вооруженных Сил СССР
        Угличский Районный Военный Комиссариат
    20  мая 1947 года  № 3/205
       гор.Углич Ярославской области

    С П  Р  А  В  К  А
Дана настоящая Верюжской Александре Александровне в том, что её муж  Верюжский Александр Николаевич, военное звание старший лейтенант был призван по мобилизации Угличским РВК Ярославской области 30 июня 1941 года и направлен в ряды Советской Армии для прохождения дальнейшей службы.
В настоящее время о судьбе старшего лейтенанта Верюжского А.Н. никаких известий нет. Материал находится в стадии решения вопроса об исключении Верюжского А.Н. из списков Советской Армии, как без вести пропавшего.
Справка выдана на предмет устройства сына Верюжского А.Н.  Верюжского Николая Александровича в Нахимовское училище.
Подписали:  Начальник Угличского РВК
    подполковник = Щербак.
    Начальник 3-й части
    гвардии лейтенант = Дворецкий.
Печать:   Угличский Районный Военный
                           Комиссариат.

 Вторым важным документом была медицинская справка о состоянии моего здоровья, о получении которой у меня не сохранилось ничего в памяти. Насколько я помню, крепким здоровьем я не обладал, да к тому же по-прежнему всё ещё беспокоила сломанная в недалёком прошлом левая рука. Однако на момент проверки я оказался практически здоров, как было записано в медицинском заключении, и этого на тот момент было вполне достаточно. Главная и весьма детальная медицинская экспертиза ожидала впереди, которая проводилась в училище при приёме.
 Основным документом, качество которого целиком и полностью зависело только от меня, являлся табель успеваемости за четвёртый класс с результатами экзаменов за год. В те годы ученики четвёртого класса сдавали выпускные экзамены за начальную школу: два экзамена по русскому языку и два экзамена по арифметике (письменно и устно по каждому предмету)  всего четыре экзамена. Такие же четырёхкратные экзаменационные волнения мне предстояло выдержать  при поступлении.
 После того, как все необходимые документы были собраны и отправлены по указанному адресу в Ригу,  мама и я стали терпеливо ждать решения, надеясь на положительный исход. Вскоре, приблизительно, через месяц, мы получили уведомление, в котором сообщалось, что документы о моём желании поступить в училище получены, предварительно рассмотрены и по ним принято решение о моём прибытии к указанному сроку для сдачи приёмных экзаменов. Примечательно, что мама переписала текст этого вызова и я с большим интересом привожу его полностью.

   Рижское Нахимовское Военно-Морское училище
                                             12 июня 1947 года   № 101
                                                         г. Рига

                              Должен прибыть в город Ригу к 11 июля 1947 г.

                                            У д о с т о в е р е н и е  № 101

   Предъявитель сего гражданин Верюжский Николай
Александрович зачислен кандидатом в Рижское Нахимовское Военно-Морское училище и командируется в гор.Ригу.
 Все документы, требуемые правилами приёма, командируемый представил училищу.
 Командируемому для следования в гор.Ригу выдано требование по форме № 1 за № 0086837.
  Основание: приказ РВС СССР № 140 1931г.
                                        о воинских перевозках.
 Начальник училища
 капитан 1 ранга                          К.А.Безпальчев.
Печать:      Нахимовское
Военно-Морское училище.  

 Мама не захотела меня одного отпускать в дальнюю дорогу и сопровождала меня сестра Женя, которая с этой целью приехала в Углич. Для меня это было первое такое длительное путешествие. Сначала мы с обязательной  пересадкой в Калязине доехали поездом до Москвы. Поезда в Ригу, помнится, тогда ходили  редко, долго и не регулярно. У нас оказалось достаточно много времени, которое Женя использовала для посещения семьи Железняковых, проживающих тогда на Бахметьевской улице, что совсем не далеко от Рижского вокзала. Как сейчас вспоминает моя двоюродная сестра Алла Николаевна Железнякова, тогда юная девушка, которой пришлось, наконец-то, обратить на меня внимание. Но впечатление я произвёл весьма удручающее. Она запомнила маленького, худенького, слабенького, захудаленького с тоненькими ручонками одиннадцатилетнего мальчика, а её бабушка Александра Григорьевна Железнякова совсем было расстроилась от того, что меня такого хиленького заморыша везут на самостоятельное выживание в военное училище. Со стороны, безусловно, им было виднее и, мне кажется, что такие оценки моего физического состояния, но не огромного стремления учиться, были наиболее объективны.
 Поезд тащился более суток, порой, останавливаясь не только на станциях и полустанках, но и просто в чистом поле. Дорога мне показалась долгой и изнурительной, по всей вероятности, от большого желания поскорее добраться до пункта назначения. Несмотря на то, что погода была летняя, солнечная, но менявшиеся картины за окном вагона были какие-то безрадостные: на остановках толпы народа с мешками, баулами, перевязанными крест-накрест чемоданами, ругаясь и безудержно крича, штурмовали вагоны; станционные здания и прилегающие к ним постройки имели весьма убогий, неопрятный, развалившийся и даже разрушенный вид; во многих местах в Калининской и особенно Псковской областях ещё сохранились следы пожарищ и развалин со времён войны.
 Но вот поезд миновал Ржев, станцию с оригинальным и потому хорошо запомнившимся названием Жижица, Великие Луки, а затем Себеж и обстановка вмиг изменилась до неузнаваемости. Произошло какое-то чудо. Поезд въехал на территорию Латвии и первая же станция Зилупе, тоже запомнившаяся по своему, как мне показалось, сомнительному благозвучию, поразила своей чистотой, аккуратностью, подстриженными зелёными кустами, клумбами с цветами, покрашенными палисадниками. Такие же ухоженные были и другие станции, жившие мирно и спокойно. У меня создавалось странное ощущение, что здесь не было ни дня войны, не было бомбёжки, не было фашистских погромов и сгоревших домов мирного населения.
 Оказавшись в Риге и располагая несколькими свободными днями, мне удалось осмотреться и кратко ознакомиться с неизвестной, но приятно удивившей на первых порах обстановкой нового для меня города, в котором, как оказалось, мне пришлось прожить, в общем и целом, удачных и достаточно благополучных шесть лет.
Я с первых дней был удивлён и поражён не столько красотой города, обилием зелёных парков и бульваров, оригинальностью архитектуры старинных зданий, сколько в какой благоприятной, благодушной, удовлетворённой, сытой и богатой обстановке, несмотря на строгую карточную систему, живёт городское население. Почти повсеместно, особенно в центре города и других многолюдных местах было много киосков, магазинчиков, лавочек, маленьких закусочных и кафе, где продавались всякие вкусности и сладости: разных сортов конфеты и печенье, всевозможные булочки, слоёночки, пирожки, от вида которых и особенно от невероятно приятного запаха кружилась голова. В продовольственных магазинах лежали горы сосисок, сарделек, шпикачек и груды разных сортов колбас, а всевозможных молочных изделий и перечислить затруднительно. Меня, приехавшего из голодной провинциальной глубинки, потрясло такое изобилие. Живут же люди!   
 Место, где проживала Женя, находилось почти на окраине в северо-восточной  части города на улице Мiеrа (Мира), по которой ходил один маршрут трамвая.
 Молодому, но уже семейному лейтенанту флота Захарову М.А., прибывшему после выпуска из военно-морского училища к первому месту службы, была предоставлена для проживания ведомственная жилплощадь в виде отдельной комнатки с печным отоплением и другими удобствами во дворе в деревянном домике со светёлкой, в котором проживало ещё две или три семьи. Вход в комнатку со стороны двора был отдельный через тёмный коридорчик. В апартаментах этого коридорчика Женя меня и разместила на несколько дней. Настоящими и безраздельными хозяевами дома и прилегающей к нему территории, как я сразу же заметил, были огромных размеров серые, рыжие, чёрные облезлые и лохматые с длиннющими голыми хвостами, но наглыми и смелыми глазами крысы. Соседство в течение нескольких дней и ночей с таким агрессивным и непредсказуемым сообществом у меня до сегодняшней поры вызывает воспоминание полнейшего отвращения.  
 В назначенный день с утра 11 июля 1947 года сестра Женя сопроводила меня по заранее установленному адресу Нахимовского училища на улицу Smilshu (Песчаная), дом 20 и передала ответственным лицам, осуществлявшим приём абитуриентов, которые продолжали приезжать для поступления в училище. Приём проводился уже не первый день. Ежедневная партия прибывавших по десять-двадцать, а то и более человек формировалась в поток. Помнится, я оказался один из первых в четвёртом потоке. Большинство приезжавших мальчиков были с родителями или с родственниками, которые, передав своих дорогих и ненаглядных чад в надёжные руки принимавших командиров, не расходились, толпились, суетились, постоянно задавали бесконечные вопросы, тем самым, безусловно, мешая чёткой работе администрации.
 Четвёртый поток, в который я был поначалу определён, формировался в течение нескольких часов по мере поступления новых кандидатов. Нас отвели в отдельное помещение, оболванили (подстригли, как овец, ступеньками, а по-модельному эта причёска называлась  «нулёвка»), от чего мы как-то сразу стали похожи друг на друга и это был первый шаг к объединению. К слову сказать, такую причёску мы носили вплоть до 10-го класса. Нам наставительно запретили куда-либо уходить, разбегаться и не путаться с другими потоками, которые уже проходили другие этапы процедуры поступления. Но усидеть долгое время на одном месте было затруднительно. Ребята знакомились между собой, интересовались, что и где находится в казарменном здании и на большой отгороженной высоким забором территории  всё было ново, незнакомо и интересно. Дело, однако, близилось к полудню, но кормить нас и не думали. Прошло ещё какое-то время, когда поднакопилось новеньких около двух десятков человек, нам объявили, что вскоре четвёртый поток поведут в баню.
 В этот короткий и регламентируемый временем период произошёл запомнившийся случай. Неожиданно для меня, без предварительной договорённости, вдруг снова приехала Женя, проявившая ко мне в тот момент поистине материнскую заботу, родственное сочувствие и просто человеческую поддержку. Приехала она не с пустыми руками, а с только что сваренной пшённой кашей. Хочу спросить, вы ели когда-нибудь пшённую кашу? Нет, отвечу, вы никогда не ели такой пшённой каши! Это был, как мне показалось, подлинный шедевр кулинарного искусства! Небольшая стеклянная баночка ещё хранила тепло только что изготовленной каши, от которой шёл невообразимо приятный и вкусный запах настоящего сливочного масла, а не солидола или колёсной мази, которые, как мне помнится, преобладали в столовых тогдашнего времени.  Первая ложка с кашей тут же растаяла у меня во рту, а затем вторая, третья, четвёртая и... вдруг прозвучала  громкая и требовательная команда:
  Четвёртому потоку построиться для следования в баню!
 Надо было бежать со своим узелком личных вещей на построение, а я никак на мог оторваться от баночки с кашей, которой там было ещё достаточно много. Очередная команда на построение настоятельно требовала срочно поторопиться. Проглотив очередную ложку с кашей, я побежал на построение, но, сделав несколько шагов, непроизвольно вдруг возвратился и ещё хватанул несколько ложек с кашей. Да!.. Такой вкусной пшённой каши, с таким аппетитом, братцы мои, мне больше никогда в жизни не приходилось пробовать.
Наконец, полностью удовлетворённый произошедшим, я выбежал уже к построившемуся четвёртому потоку. Это было моё первое, вроде как по уважительной причине, но, как показа дальнейшая жизнь, не последнее опоздание в строй. Старшина ещё раз сделал перекличку по списку, пересчитал всех по головам и, убедившись в полном наличии, повёл нас в баню. Расположенная на окраине города, куда мы плелись долгое время, а старшина частенько покрикивал, чтобы мы не растягивались и не отставали, оказалась не простой баней, а учреждением для проведения санитарной обработки или, попросту говоря, «вшивобойкой». Для меня лично такая процедура оказалась в диковинку, хотя, по всей видимости, такие профилактические меры были необходимы. По правде говоря, в те годы военного лихолетья, да и после войны, чего греха таить, детский педикулёз, разные лишайные и кожные заболевания, хроническая диарея, анурия, всевозможная инвазия и ещё чётре что  были не редкость. Но что касается меня, честно скажу, что мама, как бы трудно ни было, всегда была аккуратна, поддерживала в семье необходимый санитарный режим и особенно, как я помню, была излишне внимательна и следила за соблюдением моей личной гигиены.
В эту спецбаню нас водили ещё два раза в течение организационного периода вплоть до окончательного решения вопроса о приёме, причём для меня лично такие повторные переходы оказывались очень затруднительными, поскольку приходилось дополнительно тащить на себе свои постельные принадлежности: тяжеленные и неудобные для переноски ватный матрас с подушкой, одеяло с простынями и узелок со своими вещичками.
Баня была большая и просторная, видимо, сравнительно недавно построенная, пахнущая свежим деревом и предназначенная для санитарной обработки одновременно значительного числа людей. В раздевалке абсолютно всё с себя снимали и все вещи сдавали в жаровню, где они проходили термообработку. Из раздевалки, в которую больше не возвращались, шли в помывочный зал, где мылись и плескались до изнеможения, а затем переходили в другое помещение. Здесь получали свои прожаренные вещи.
Последнее посещение спецбани, для тех, кто успешно прошёл все этапы поступления и был принят на учёбу, оставило более приятное и даже радостное воспоминание. Нас заранее предупредили, что на этот раз после прохождения санитарной обработки нам дадут форменное обмундирование. Это оказалось очень забавно и интересно, о чём я расскажу чуть позже.
Впереди ожидали главные события: предстоял строгий медицинский осмотр, не менее строгие вступительные экзамены и прохождение мандатной комиссии, на которой и должно было произойти окончательное решение о поступлении на учёбу.
Нас, прошедших предварительный отбор и обязательную «вшивобойку», разместили на первом этаже казармы в просторном помещении, который стали называть по-флотски «кубриком», где каждому определили своё место  это была железная кровать с так называемой сеткой, роль которую выполняло металлическое полотно с чётким и красивым узором пустот от выдавленных специальным прессом при массовом производстве ложек и вилок. Такая сетка, естественно, не пружинила, поэтому попрыгать и покачаться на ней было бесполезно. Выдали ватные матрасы и такие же комковатые и твёрдые подушки, две чистые, хотя и бывшего употребления, зашитые-перешитые простыни, наволочку, байковое одеяло и вафельное полотенце. Тумбочка для хранения туалетных принадлежностей и своих нехитрых личных пожиток была рассчитана на двоих.
 Для многих приехавших мальчишек, как я вспоминаю, такие скромные армейские условия показались поистине царскими: некоторые были удивлены тем, что выдали две простыни и они не знали как ими распорядиться, происходили и другие недоумённые или смешные казусы, лишний раз подтверждавшие, что в военное время существование для большинства детей не только являлось мало комфортным, но было на грани выживания.
 В этом году, как впрочем в предыдущие и последующие годы, основным контингентом среди поступающих были дети из Ленинграда, многие из которых пережили блокаду, некоторым удалось быть эвакуированными и пережить её в других местах, но после прорыва блокады они возвратились в свой родной город. Всем им пришлось натерпеться горя и страдания. Многие ребята, которые в силу объективных причин не смогли учиться в этот период, оказались старше для своих лет для обучения в классах, соответствующих их возрасту.

 




Организация "Стройблок": блоки для заборов - обращайтесь (903) 726-04-08



Сейчас на сайте нахимовцы: нет зарегистрированных пользователей online

Copyright © Сирый Александр Сергеевич.
Административная группа и редколегия сайта: Сирый А. С.(ЛНВМУ-84), Максимов В.В.(ТНВМУ-52), Цариков А.В.(ЛНВМУ-86), Богданов И.Я.(ЛНВМУ-83), Мустафин Р.Р.(ЛНВМУ-84).
При использовании материалов сайта ссылка на сайт http://www.nvmu.ru обязательна. Сайт является некоммерческим благотворительным прoектом. Коммерческое использование материалов запрещено. Все фото, кино и видеоматериалы, звуковые и текстовые файлы могут быть использованы в коммерческих целях только с разрешения их правообладателей или в некоторых случаях администрации нахимовсого сайта.
Проект получил благословение Святейшего Патриарха Алексия Второго.
                                           
 Военно-морской клуб  «АВТОНОМКА» Александра Викторова   Сайт Рената Мустафина 
Профессиональная фото и видеосъемка в Санкт-Петербурге

Круизы по всему миру, Клуб Путешествий Советский

Рейтинг@Mail.ru Rambler's Top100
    

вход для нахимовцев
log.
pass. 
войти запомнить
напомнить пароль
   радио"АВРОРА"

Объявления
предыдущие сообщения

Нахимовское военно-морское училище

Кинозал

Интервью с историком 
архитектуры Кириковым Б.М.


   Смотреть полностью
---------------------------------------
  

  НА ЗАМЕТКУ
---------------------------------------
Луцкий А.Н.


 "За прочность прочного
корпуса"
---------------------------------------
Лойкканен Г.Г. Агронский М.Д.


 Сборник материалов об
Рижском нахимовском
училище (1945-1953гг.)
---------------------------------------
Поэт Игорь Жданов


 Книга-тетрадь
"Первые стихи..."
---------------------------------------
Дневник  Ю.Я. Слесарева


 Серия
"Нахимовские дневники"
---------------------------------------
Н.А. Верюжский


 Книга воспоминаний
выпускника РНВМУ
Николая Верюжского.
---------------------------------------
Ю.Л. Коршунов


  "Воспоминания и
размышления
о службе, жизни, семье."
---------------------------------------
Игорь Жданов


 Повесть "ВЗМОРЬЕ"
---------------------------------------