галереи
Тбилисское нахимовское, "Сакура"
добавил: oleale
Выпуск на Авроре
добавил: glushko
 

Всего зарегистрированных нахимовцев-2110
 
показать всех
только список
     ---------------------------------
           
           НА ЗАМЕТКУ

     ---------------------------------
       Сборник воспоминаний
                
 Тбилисское Нахимовское
             военно-морское
                   училище

       ---------------------------------
             Николай Максимов
               
          "Этика развития
                    личности"          
       ---------------------------------
                   Юрий Росс
            "Тот самый остров"
               

         Сюр-историческая
       приключенческая повесть
       ----------------------------------
       Р.Б.Семевский-Лепорский
               

       Субъективный взгляд 
           очевидца на историю 
           6-го выпуска ЛНВМУ" 
       ---------------------------------
               Владимир Габарь
               
               Пароль 17
     ---------------------------------
              Ренат Мустафин

           
       Заметки на полях
           вахтенного журнала

     --------------------------------
               А.И. Палитаев
              

     "Мои пути подводные"
     --------------------------------
                Игорь Жданов
              

   Дневниковые записи 
             "Такая судьба."
    --------------------------------


 
"За прочность прочного корпуса" (воспоминания подводника — ветерана «холодной войны»). Луцкий А.Н.СПб., Издательство «Гангут», 2002."
 
  вернуться



Луцкий Анатолий Николаевич, выпускник ЛНВМУ 1951г.,контр-адмирал запаса. "За прочность прочного корпуса" (воспоминания подводника — ветерана «холодной войны»).СПб., Издательство «Гангут», 2002г.

Намерение записать свои воспоминания о некоторых событиях службы возникло давно, еще в годы службы на флоте, но все было как-то недосуг. Иногда, встречаясь с друзьями — товарищами, вспоминая и рассказывая те или иные события своей жизни, в ответ слышал пожелания записать их, как говорится, в назидание потомкам. Однако первую запись сделал под впечатлением аварии ПЛА «Комсомолец». Тогда вспомнилась трагедия ПЛА «К-8» в водах Бискайского залива, возмутила оголтелость в попытках спасти обреченный корабль, пренебрежение своевременными мерами по спасению экипажа, вспом­нилась своя эпопея на ПЛ «С-150». Так родилась глава под названием «Оголтелость». В очередную годовщину гибели «Комсомольца» отнес ее в редакцию газеты «Петербургские ведомости». В печати я ее не видел. Тогда же принес в редакцию главы «Тосты» и «Истоки». «Тосты» родились в порядке подготовки к 45-летию выпуска из 1-го Балтийс­кого ВМУ подводного плавания, намеревался зачитать на дружеском банкете с провозглашением тоста, а «Истоки» писались для юбилейного самиздата к 50-летию выпуска из Нахимовского ВМУ. Все три «опуса» как-то при очередной встрече представил на суд однокашникам-нахимовцам. Одобрили. Стал вспоминать и записывать дальше, пытаясь связать хронологически события с уже написанным ранее. Вот потому в отдельных главах есть повторы более подробного описания ранее упомянутых событий.
Я надеюсь, что читатель извинит мне эти повторы.

Скачать книгу  Анатолия Луцкого "За прочность прочного корпуса"в pdf одним файлом с

Программа для просмотра DjVu, PDF, tiff файлов STDU Viewer ver 1.2 . Скачать 1.4Mb :
http://www.stdutility.com/download/stduviewer.exe
Новая программ для просмотра документов в djvu, pdf и tiff форматах. Может служить не только для чтения djvu но и как компактная замена Acrobat reader'у

Почитать фрагмент книги.

ТОСТЫ
К 45-летию выпуска из 1-го Балтийского Высшего Военно-Морского Училища.

     В застолье в среде профессионалов-подводников весьма популярны два ритуальных тоста. Первый — «За число всплытий, равное числу погружений, и на одно больше!» Второй — «За прочность прочного корпуса!» С каждым из этих обстоятельств я знаком хорошо.
    Итак, летняя практика курсантов после окончания третьего курса училища проходила в 1954 году на соединении подводных лодок Северного флота в Полярном. Это была первая практика на действующем флоте после присвоения нашему училищу наименования «...училище подводного плавания».
    Группа курсантов расписана была на ПЛ «С-103». В этой группе, кроме меня, были Дима Строгин, Лёха Алинер, Гена Морозов и Боб Зорин.
   Все дублировали соответствующих старшин по специальности. Я дублировал торпедного электрика. Торпедный автомат стрельбы системы «Трап» на подводных лодках IX серии (довоенная постройка) размещался в офицерской кают-компании во 2-м отсеке. Все доклады торпедный электрик на ГКП в 3-й отсек делал по переговорной трубе.
    Командиром лодки был капитан 2 ранга Антипов (поговаривали, что он был во время войны штурманом у самого Лунина), старпомом — капитан-лейтенант Суздаль (будущее «светило» ВОЛСОК ВМФ).
   И вот, как-то на сбор—походе кораблей Северного флота в районе Иоканги наша лодка отрабатывала торпедные стрельбы по надводному кораблю. После нескольких подготовительных «пузырных» стрельб, наконец дали «добро» на атаку торпедой.
   Антипов, надо сказать, был весьма своеобразным асом подводной стрельбы. Как мне казалось, он совершенно не признавал классических приёмов определения элементов движения цели и на доклады расчёта ГКП, торпедного электрика огрызался крепким словом, а сам буквально висел на перископе, ожидая прихода цели на табличный угол «Фи».
    Во время атаки я сидел на кожаном диване рядом с торпедным электриком и по-человечески жалел, когда он со слезой в голосе настойчиво пытался докричаться в переговорную трубу со своими данными. Из переговорки в ответ доносилось: «мать-перемать».
     Наконец, по переговорной трубе в 1-й отсек понеслось: «Торпедный аппарат — Товсь!» Следующей командой должна была быть команда «Пли!» Но... вместо этого из переговорки опять «мать-перемать» и «боцман... держи глубину...» А лодка резко начала дифферентоваться на нос, из 1 -го и 7-го отсеков пошли доклады об увеличении глубины погружения, из центрального поста: «Продуть балласт аварийно!» Натужно протрубили трубопроводы и клапаны аварийного продувания, но ... ПШИК!!! Запас воздуха высокого давления, в том числе и из командирских групп, оказался расстрелянным в ходе «пузырных» атак на заполнение боевых баллонов торпедных аппаратов и продувание средней группы ЦГБ при всплытиях в позиционное положение между подготовительными упражнениями. Давление воздуха в цистернах главного балласта оказалось всего 3 кг/см2. Если подводная лодка по инерции и под действием отрицательной плавучести проскочит глубину 30 метров, воздушный пузырь в СГБ начнёт сжиматься, отрицательная плавучесть будет возрастать и лодка рухнет на грунт. А глубина моря в данном районе в два раза больше разрешенной глубины погружения подводной лодки! Доклады из концевых отсеков: нос — 20, корма — 7 метров..... нос— 30, корма — 12 метров,..., нос — 35, корма — 12 метров, центральный пост — 22 метра, дифферент 15 градусов на нос! Нос — 40, корма — 15 метров, центральный пост 27 метров! Дифферент 18 градусов на нос!

     Душу сковали страх и сознание собственной беспомощности. Сижу лицом к правому борту, руками вцепившись в раму дивана, глазами воткнувшись в одну точку дверцы рундука. Отсчёт глубины из центрального поста молотом по мозгам — 27 метров, 25 метров! Лодка всплывает! 20, 15.....5 м! Вылетели!
    Резкий крен на левый борт, рундуки правого борта кают-компании нависли над головой, сам завалился спиной на рундуки левого борта. В следующее мгновение вижу — открывается дверца рундука над головой, из рундука вываливается массивный сейф и летит в меня!!! Всё это, как в замедленном кино! Нет сил шевельнуться. Сейф, зловеще просвистев мимо моего правого уха, с треском врубился в деревянную дверцу рундука рядом со мной...      Через какое-то время оцепенение прошло — осознал, что лодка мерно качается на волне.
    Как оказался среди других моряков на верхнем мостике, не помню. Все курили, нервно делились пережитым. Тем временем в причине провала на глубину разобрались. В 1-м отсеке при заполнении кольцевого зазора торпедного аппарата неправильно приготовили трюмные магистрали и, пока лодка маневрировала на атаке, набухали отрицательной плавучести в торпедозаместительную цистерну. Лодка сдифферентовалась на нос и боцман не смог, естественно, удержать лодку на заданной глубине горизонтальными рулями.
     ...И вдруг, среди гомона курящих: «Лодка погружается! Все вниз!...» Все посыпались вниз. Курсант, как всегда, последний. Вскакиваю в люк, командир заталкивает меня ногами, падаю в шахту люка на людей в центральном посту. Сверху вода! Командир задраивает люк уже с водой, командует: «Рули на всплытие! Оба мотора вперёд полный!»
     Лампочки померкли, аккумуляторная батарея тоже уже почти разряжена. Запаса ВВД уже нет. Главный осушительный насос работает на откат воды из уравнительной цистерны за борт.

     Выкачав весь вспомогательный балласт за борт, обеспечили полупозиционное положение подводной лодки и, открыв верхний рубочный люк, запустили дизель на продувание главного балласта. И так, в конце концов всплыли в надводное положение.
     Разобрались. Первый раз, всплыв аварийно, ручные аварийные захлопки не закрыли, клапана вентиляции ЦГБ держали плохо (лодка старая, давно просилась в ремонт) и воздушная подушка из ЦГБ стравилась, лодка села, на ходу носом зарылась в волну, кто-то паниканул, а по команде: «Все вниз» и «Задраен верхний рубочный люк» в нервном шоке трюмач открыл клапана вентиляции и весь воздух из ЦГБ стравил.
     Помню, уже на якоре на рейде Иоканского залива, в 7-м отсеке в гнетущей тишине пьём вечерний чай, вернее, какао с сушками и галетами..., а зубы мелко стучат о край эмалированной кружки. Шок ещё не прошёл. Правда, слова этого я тогда ещё не знал. В ту же ночь написал очень ласковое письмо матери. Хотя письмо это так и не отправил.
     А через пару дней на празднике, посвященном очередной годовщине подводной лодки, первый тост поднимали «За число всплытий, равное числу погружений, и на одно больше!»
     Второй случай. Декабрь 1955 года. Я, молодой лейтенант, командир торпедной группы БЧ-III подводной лодки пр. 613 «С-334» Тихоокеанского флота. Подводная лодка после постройки производит глубоководное погружение на государственных испытаниях. 7-й отсек. По корабельной трансляции: «Глубина 180 м. Осмотреться в отсеках!», и в этот момент меж торпедных аппаратов звук выстрела, свист, водяная пыль, туман... и доклад торпедиста: «Трюм полный!»
     Трюмный без команды запустил трюмную помпу на осушение трюма. От запуска насоса я очнулся и сделал положенный доклад в центральный пост. Осмотрелись. Оказывается, вырвало прокладку распределителя смазки забортных устройств торпедных аппаратов. Вода поступала веером из-под фланцев в виде пыли. Помпа справлялась. Ситуация контролируемая. Доложил в центральный пост. Аварийную тревогу не объявляли, продолжили программу испытаний. Вдруг открывается переборочная дверь, входит командир капитан-лейтенант Калашников Юрий Николаевич. Спокоен, чуть насмешливо улыбается: «Ну, что у тебя тут?» И я успокоился — начал учиться выдержке.
    А после всплытия, во время обеда подняли тост «За прочность прочного корпуса!» И так всю службу на подводном флоте — застолье без этих тостов — не застолье. И, конечно же, третий обшеморской ритуальный тост — «За тех кто в море, на вахте, на гауптвахте...» и так далее, короче, за тех, кого с нами за столом нет. Ну, этот тост далее без комментариев.
     Итак, к столу!!!

ИСТОКИ
К 50-летию выпуска из Ленинградского
Нахимовского Военно-Морского Училища.
«Интуиция - познание без развёрнутого рассуждения,
... интуиция есть результат ранее приобретенного
опыта, навыков, знаний ...».
БСЭ. Изд. второе. 1953. Т.18, стр. 319. 

     Вот уж точно, бывают моменты истины, именно моменты, когда нет времени для рассуждений, тем более развёрнутых. И в краткий миг надо принять решение, единственно правильное, более того, принимая решение, одновременно, в текущем времени исполнять его.
     Несколько «моментов» из жизни командира-подводника. Июль 1967 года. Филиппинское море. Командование Тихоокеанского флота проводит поисковую операцию по выявлению районов боевого патрулирования американских ПЛАРБ системы «Поларис» из состава 15-й эскадры, передовой пункт базирования которых на острове Гуам.
     Подводная лодка «С-337» (последняя дизель-электрическая ПЛ пр. 613, которой мне довелось командовать перед поступлением в Военно-Морскую академию) ведёт поиск в назначенной полосе в общем районе поиска.
    Лодка в надводном положении, заканчивается зарядка аккумуляторной батареи, пополнение запасов воздуха высокого давления. Готовность № 2 надводная, на мостике — я, вахтенный офицер и сигнальщик. В ограждении рубки 2—3 человека подвахтенных, курят, тихо балобонят. Скоро рассвет, звёзды меркнут. Горизонт чист, но обманчив. Любуюсь безоблачным звёздным небом, длинной мёртвой зыбью, флюоресцирующим шлейфом вдоль ватерлинии, а в душе нарастает тревога — дадут ли окончить зарядку АБ? Жду доклада радиометриста с поисковой станции «Накат» об обнаружении ра­диолокационного сигнала патрульного самолёта «Орион». Патрульная авиация, прикрывая район действий своих ПЛАРБ, поиск наших надводных и подводных противолодочных сил ведёт в паузном режиме работы РЛС.

     Точно! Доклад радиометриста: «Мостик! Опасный сигнал самолётной РЛС AN/APS-115 справа 40!»

     —  Все вниз! Срочное погружение! Задраен верхний рубочный люк!

     Быстро спускаюсь в центральный пост. Всё идёт, как обычно. Прерывистые тревожные гудки ревуна, клац гидравлических машинок клапанов вентиляции, шум принимаемого балласта, дрожь корпуса от набравших обороты среднего хода винтов.

     — Боцман! Нырять на глубину 120 метров! Дифферент 10 градусов напое!

     Глубина 5, ...10, ...15 метров, подходит к 20 метрам... И вдруг, что на меня нашло — не знаю, в груди внезапная сильная тревога и в тот же миг командую:

     — Продуть быструю!

     Дуют, а командир БЧ-V бросает на меня удивлённый взгляд — в чём дело? Обычно цистерну быстрого погружения при уклонении от самолёта мы продували на глубине 30 м. Так было и вчера, и позавчера, и раньше... А я ему на удивлённый взгляд бросаю:

     — Доклад из 5-го отсека был?

     Глаза его ещё больше расширяются — обычно этого доклада о готовности 5-го к погружению я не слышу пока спускаюсь по трапам в боевой рубке, а я опять командую:

     — Оба мотора вперёд полный! Боцман, рули на всплытие! Держать глубину 20 метров!

     Лодка продолжает погружаться.

     — Держать дифферент 10 градусов на корму! Пузырь в среднюю! Насос из уравнительной за борт!

     Командир БЧ-V тем временем по МКТУ и в переговорную трубу пытается вызвать на связь 5-й дизельный отсек. Замечаю рядом с командиром БЧ-V «движка», командира группы движения:

     —  Бегом в 4-й, в 5-й!

     Через какое-то мгновение он влетает в центральный пост, раскрывает рот, но ничего сказать не может, размахивает руками, как плывёт.

     — Ещё пузырь в среднюю!

     Смотрю на глубиномер, дифферентометр, указатели положения горизонтальных рулей — лодка держит глубину 30 метров с дифферентом 6 градусов на корму. С момента погружения прошло, наверно, минут пять — самолёт, пожалуй, уже выключил РЛС.

     — Оба мотора вперёд самый полный! Боцман, дифферент 10 градусов на корму, всплывать под перископ!

     На глубине 12 м. застопорил ход. Всплыли под перископ, вернее пузыри вынесли под рубку. Горизонт чист. Подняли выдвижные антенны. На поисковом радиолокационном приёмнике горизонт тоже чист. Полностью продули среднюю группу цистерн главного балласта. Легли в дрейф. Верхний рубочный люк пока не открываем. Оставив за себя в центральном посту старпома, вместе с командиром БЧ-V прошли в 5-й отсек. Воды в трюме 5-го почти под поёлы. Вода поступала из шахты подачи воздуха к правому дизелю. Не закрылась полностью от гидравлики захлопка воздухопровода. Ручную нижнюю тоже не удалось закрыть полностью. Пришлось всплыть в крейсерское положение, заняться ремонтом. Вскрыли корпус захлопки воздухопровода. Как выяснилось, под тарелку захлопки попала пачка сварочных электродов в заводской упаковке, на тарелке нижней ручной захлопки тоже несколько погнутых сварочных электродов.
   Перед выходом в море, в ходе предпоходовой подготовки, заходили на Дальзавод для ремонта воздухопровода РДП. То ли разболтайство, то ли диверсия? Теперь вот болтаемся в светлое время суток на поверхности, рискуем потерять скрытность. Если засекут, то потом от самолётов ПЛО не отвертишься!

     Пока механики возятся с ремонтом (винтовой шток ручной захлопки оказался согнут — с такой силой мотористы пытались перекрыть поступление воды), стою на мостике и вспоминаю пережитые мгновения. Чудом выкарабкались! А ведь под килем глубина, как говорят, «два часа экономходом». Вслушиваюсь в себя — что же это за импульс с холодком в груди своевременно подтолкнул меня к действию? Вспоминаю... И ведь не в первый уже раз!
    Почти аналогичный случай произошёл тоже летом, но тремя годами раньше, в 1964 году в Японском море. Я, тогда ещё старпом ПЛ «С-62», был допущен к командованию ПЛ пр. 613-В «С-150» пока её командир в Ленинграде сдавал вступительные экзамены в академию. Лодка базировалась в бухте Ракушка, была переоборудована для испытаний перспективного гидроакустического комплекса и по спецпрограмме периодически на несколько суток выходила в море для обеспечения научно-исследовательских работ самостоятельно и совместно с другой переоборудованной ПЛ пр. 611. НИР и испытания были, естественно, совершенно секретны, а Японское море систематически облётывалось американскими "Орионами" и японскими «Нептунами». Поэтому требования к соблюдению скрытности были очень жёсткими.
      Так же, как и в этот раз, в предутренние часы лодка в надводном положении заканчивала зарядку аккумуляторной батареи, пополнение ВВД и была в готовности уклониться от радиолокационного сигнала патрульного самолёта. И вот он — чуть раньше ожидаемого срока!

     — Мостик! Сильный сигнал самолётной РЛС слева 150! Всё как обычно.

     — Стоп зарядка! Все вниз! Срочное погружение! Боцман, нырять на глубину 120 метров.

     На глубине 30 метров:

     — Продуть быструю!

     На глубине 40 метров:

     — Право на борт! Оба мотора вперёд малый!

     Всё в центральном посту, как и положено, чётко — команды, доклады, никакой лишней суеты, но...

     Лодка хорошо идёт на глубину, смотрю на стрелку глубиномера и вдруг в груди ощущаю холодок и, как бы «сжатую пружину», а вахтенному механику, командиру БЧ-V, резко бросаю:

     — Механик! А не быстро ли мы летим?

     — Да нет. Всё нормально. Это же «Веди». Начальный запас плавучести из-за бортовых топливных цистерн меньше, чем на просто 613 проекте, а цистерна быстрого погружения такая же.

     Стрелка глубиномера подходит к 90, «пружина» в груди продолжает давить, и я командую:

     — Боцман, перевалить дифферент на корму! С отходом дифферента:

     — Оба мотора вперёд полный! Пузырь в среднюю! Насос из уравнительной за борт!

     ....И т.д....

     Короче, задержались мы только на глубине 190 м, перевалив за рабочую глубину. Помню, несколько раз между командами на дачу пузырей в среднюю группу цистерн главного балласта, командир БЧ-V запрашивал трюм об отсчёте уравнительной цистерны. Трюмач, перекрывая шум главного осушительного насоса, докладывал: «Отсчёт не вижу».

     На поверхность вылетели, как пробка. Хорошо, что почти на ровном киле, без дифферента и крена.

     После такой психологической встряски глоток свежего воздуха на мостике и сигарета — кайф!

     Осмотрелись, разобрались. Молодой матрос, дублёр трюмного, приготовив электрокомпрессор на пополнение ВВД, допустил грубейшую ошибку — приготовил систему охлаждения электрокомпрессора по схеме «из-за борта в уравнительную», а не как положено «из-за борта за борт», и за ночь набухал в уравнительную цистерну «подзавязку», чем совершенно раздифферентовал лодку. Отрицательной плавучести оказалось больше, чем по проекту лодка могла нести даже полным ходом. Спасло своевременное аварийное продувание главного балласта.

     Понятное дело, по корабельной громкоговорящей связи МКТУ сделал надлежащий разбор случившегося. Лентяю «годку», который не проверил действия матроса-ученика, сослуживцы разъяснили все как надо.

     После этого случая я поимел моральное право жёстко оттренировать экипаж до нужной кондиции. «Нужной кондиции» достигли довольно быстро, а уже на следующий год поделили 1—2 место по электромеханической подготовке экипажа на флоте.

     Да, вспомнился и 1965 год. Ещё случай, но уже не аварийный. Межфлотские состязания на приз главнокомандующего ВМФ по торпедной стрельбе. Мы, IIЛ «С-150». на четвёртой, последней позиции поиска в полосе следования отряда боевых кораблей (ОБК). ОБК в составе: крейсер пр. 68 бис в ближнем охранении трех ЭМ пр. 57, в передовом охранении трех IIЛK пр. 159, в воздухе два противолодочных самолёта Бе-6.

     По радиоперехвату РДО от первых двух лодок ясно, что их атаки оказались неуспешными. ЭДЦ кораблей противоречивы. Донесение от третьей лодки перехватить не удалось, самолёты загнали нас на глубину. Атака чисто акустическая. Сентябрь. Гидрологическая обстановка дрянь: слои скачка скорости звука на глубине 25 — 30 м. в приповерхностном слое пзотермия - положительная рефракция звуковых лучей, шумы винтов надводных кораблей прослушиваются хорошо на сравнительно большой дистанции. Но на этой глубине на крейсер не пойдёшь — можно попасть под таранный удар, да и с воздуха самолёты могут заметить потому, как прозрачность воды в Японском море 25-3- м. и бело-красные аварийно-сигнальные буи подводной лодки видны хорошо. Нарушится скрытность - незачёт. Под слоем же скачка рефракция отрицательная и дальность шумопеленгования надводного корабля ограничена геометрией хода звукового луча.

     Элементы движения кораблей передового охранения определили всё же на глубине хода 25 м. Идут зигзагом 30 градусов в строю фронта, ход 18 уз. В звоне гидролокаторов и в шуме их винтов ни эсминцев, ни крейсера не слышно. Передовое охранение прорываем под слоем скачка между двумя кораблями. Разошлись, а главной цели не слышно, зона тени. Уходим глубже. Есть шумы винтов тяжёлых кораблей! Есть пеленг на корабли охранения!... Есть, наконец, пеленг и на крейсер! Скорость его хода по оборотам винтов 26-28 уз! Пеленг быстро меняется вправо. На торпедном автомате стрельбы установлен ожидаемый курс по данным передового охранения. Автоматный и наблюдаемый акустиками пеленг не совпадают на каждом замере. Ввожу корректуры курса, дистанции.... но добиться совпадения пеленгов не успеваю. По времени вот-вот должен быть поворот цели. Пеленг встал! Резко пошёл влево - поворот цели! Корректура курса на вероятный угол поворота на зигзаге 45", но ...пеленг наблюдённый опять опережает автоматный! Ввожу корректуру курса цели, ... дистанции, а он (пеленг) опять бежит впереди автоматного! Угол гироскопического прибора торпед тоже быстро увеличивается.

     Лево на борт! Оба мотора вперёд полный!

     Лодка даже задрожала... Аппараты уже «товсь». Надо стрелять. Иначе уйдёт! На миг краем глаза замечаю расширенные ошеломлённые глаза людей в центральном посту, насмешливые глаза представителя главного штаба ВМФ.

     —  Так держать! Оба малый! Контрольный замер!

     Доклад старпома: «Акустическая поправка 3 градуса». В груди знакомый холодок, «пружина», а в голове проносится «Уйдёт чёрт! Неужели и у меня неудача?» Доклад торпедного электрика: « Контрольный замер введен. Автоматный отстал на 7 градусов!» ..., а я командую:

     —  Акустическую поправку 21 градус влево ввести!

     —  Автомат отработал!

     Из 1-го отсека голос командира БЧ-III: «Омега 33 влево!»

     — Аппараты — пли!

     — Торпеды вышли!

     Две торпеды с углом растворения залпа из четырех торпед понеслись к цели. В центральном посту воцарилась тишина. Осматриваюсь. Старпом смотрит на меня с изумлением. Замечаю врача, в его глазах беспокойство. Вспоминаю... в ходе атаки он сунул мне в руку полстакана прозрачной жидкости (я её выпил, не заметив вкуса). Спрашиваю: что было в стакане? Глюкоза! Разговариваю, а сам параллельно в уме пересчитываю: ВИП 7 градусов в минуту, за 3 минуты хода торпед — 21 градус, а акустическую поправку 3 градуса забыл прибавить! Да ладно! Я же не считал. 21 градус — это же по наитию! Тем более, что не известна действительная дистанция залпа.

     Тем временем, послезалповое маневрирование выполнено, шумы торпед давно состворились с целью, горизонт чист. Пopa всплывать.

     Всплыли. Выскакиваем на мостик. По корме в дистанции порядка 10—15 кб. в дрейфе корабли ОБК, в воздухе кружит Бе-6. С крейсера семафор: «Срочно погрузиться курсом... градусов на глубину 30 метров, пройти 10 минут средним ходом, всплыть и подойти ко мне на голосовую связь. Командующий ТОФ».

     Выполнив манёвр, подошли к крейсеру на голосовую связь. Командующий флотом по громкоговорящей палубной трансляции благодарит за успешную атаку — обе торпеды прошли под крейсером, под первой орудийной башней и под второй трубой. Погрузиться заставил для самолёта, ему показалось, что он лодку в ходе атаки заметил, но после проверки от утверждения отказался. Неужели и на самолёте был контролёр главного штаба?

Пришли в базу. Сразу разбор атак по черновым документам, по штурманскому планшету и записям групп наблюдения. Спецы торпедной науки встали на дыбы — мол не по правилам! А представитель комиссии главкома подытожил — победителей не судят! Приз главкома наш! А я вспомнил «холодок и пружину в груди»...

     Тем временем, ремонт захлопок воздухопровода закончен и воспоминаниям конец. Проверили прочный корпус на герметичность, погрузились и пошли дальше. В обед, как положено, подняли подводную чарку «За число всплытий, равное числу погружений, и на одно больше!» Про себя решил — «внутреннюю планку» бдительности поднять на несколько пунктов выше.

     Однако, когда же это всё-таки началось? Когда в первый раз было это предчувствие опасности, экстремальности момента? Когда внутренняя «пружина» подтолкнула в первый раз к верному и своевременному решению? Всегда бы мне чутко прислушиваться к этому внутреннему гласу! Да, так я, по существу, всегда и делал. А экстремальных ситуаций было и в последующей службе достаточно. Только один раз я замешкался... и поворот судьбы.

     Опять июль. Год другой, 1978-й. Камчатка. Я, заместитель командующего флотилией атомных подводных лодок, старший на борту ракетного подводного крейсера стратегического назначения (РПК СН), выполняющего всплытие после глубоководного погружения на контрольном выходе перед боевой службой. Акустический горизонт от рабочей глубины погружения до 40 м. чист, но гидролого-акустическая обстановка по-летнему сложная: на глубине 20—25 м мощнейший слой скачка скорости звука. Поэтому, что фактически делается на поверхности, по существу, неизвестно. Надежда только на то, что обеспечивающий РПК СН, который на поверхности в надводном положении и где также находится командир дивизии обоих РПК СН, грамотно разберётся в обстановке и примет правильное решение по обеспечению безопасности всплывающего корабля. На коротком инструктаже перед выходом в море вроде всё было оговорено и согласовано. Перед нами глубоководное погружение выполнял он, а мы обеспечивали. Несмотря на трудности поддержания звукоподводной связи и своего места относительно погружающейся лодки мы отработали чётко.

     Теперь обеспечивает он, всплываем мы. Курс всплытия — в сторону открытого океана, в сторону от полосы маневрирования обеспечивающего корабля. Звукоподводной связи с обеспечивающим РПКСН, к сожалению, с некоторых пор нет — обеспечивающий не удержал своего места относительно уравнителя.

     Итак, командир РПК СН поднялся в боевую рубку, а я остался в центральном посту рядом с боцманом у пульта управления рулями. Начали всплытие с глубины 40 метров под перископ. Смотрю на глубиномер..., ощущаю нарастание тревоги и опасности..., «холодок»..., «пружинку» — уже готов скомандовать: «Стоп всплытие», но удерживает принцип невмешательства до поры до времени в действия командира (сам не любил, когда мешают, да вроде и оснований нет — делает всё правильно) и всё же в момент мягкого толчка уже командую:

— Рули на погружение! Обе турбины вперёд средний! Держать глубину 40 метров! Осмотреться в отсеках!

Однако действия запоздалые. На первый взгляд ничего страшного, но из контрольного краника одного торпедного аппарата подтекает забортная вода. Ясно — разгерметизирована передняя крышка торпедного аппарата, значит «морда» помята. А что с тем, кто наверху? И кто это?

     Всплыв в надводное положение, уясняем, что это обеспечивающий РПК СН, пытаясь восстановить с нами связь «забрёл» в нашу полосу маневрирования. Тут-то мы и встретились!

     Возвратились в базу. Повреждения устранились в сравнительно короткий срок, но своевременный выход на боевое патрулирование обоих кораблей сорван. ЧП!!!

     Длительное расследование высокой комиссии, длительный поиск варианта возмездия. Наконец, в ноябре найдена достаточно уничижительная должность — командир отдельного дивизиона аварийно-спасательных судов КВФ. И поделом! Надо уважительно относиться к голосу «свыше», хотя и идёт он изнутри! Горько шучу, конечно, во всевышнего не верую. Впереди было ещё 10 лет службы. И были опять экстремальные ситуации, особенно в годы службы в аварийно-спасательной службе (АСС), но получив тот горький урок, я всегда теперь следовал принципу — слушай себя, верь себе, своим знаниям, опыту!

     Но когда же всё-таки «Э Т О» началось?!

     Как-то, уже в наше время, сидим за дружеским столом после парилки дома у Вали Софронова. Я между «делом» поделился своими воспоминаниями, и Лёня Нечаев, уникальный хранитель подробностей нашего «воспитонского» детства, говорит:

— Ищи истоки там, в детстве, в Нахимовском...  

     И верно. Вспоминаю... Нахимовский лагерь на озере Суулоярви. Шлюпка — шестёрка под парусом. Миша Софронов, старшина 1 статьи, помощник офицера-воспитателя нашего класса, впервые доверил мне румпель шлюпки. Погода солнечная, порывистый ветер. Идём ходко, с креном в бейдевинд. Вода по правому борту под самым планширем. Чуть двинешь рулём или чуть сильнее порыв ветра и серебристые струи через планширь влетают в шлюпку. В душе в этот миг, пожалуй, то же самое щемящее чувство. Как будто балансируешь на тонкой грани над бездной! Чуть нажмёшь на рукоятку румпеля — щемит..., чуть отведёшь — отпустит! Наверно, это было чувство страха, инстинкт самосохранения всего живого.

     Да, морская практика сначала на озере в лагере, потом на баркасах в штормовой Ладоге, потом на парусно-моторных шхунах «Учёба» и «Надежда» в штормовой Балтике учила нас преодолевать этот первородный страх, но чувствовать и предчувствовать момент реальной опасности.

     Да, это правда, истоки профессиональной морской интуиции, наших знаний и опыта там, в детстве, в Нахимовском детстве.
    И я ему благодарен

 



Воблер

ремонтируем китайские iphone 4



Сейчас на сайте нахимовцы: нет зарегистрированных пользователей online

Copyright © Сирый Александр Сергеевич.
Административная группа и редколегия сайта: Сирый А. С.(ЛНВМУ-84), Максимов В.В.(ТНВМУ-52), Цариков А.В.(ЛНВМУ-86), Богданов И.Я.(ЛНВМУ-83), Мустафин Р.Р.(ЛНВМУ-84).
При использовании материалов сайта ссылка на сайт http://www.nvmu.ru обязательна. Сайт является некоммерческим благотворительным прoектом. Коммерческое использование материалов запрещено. Все фото, кино и видеоматериалы, звуковые и текстовые файлы могут быть использованы в коммерческих целях только с разрешения их правообладателей или в некоторых случаях администрации нахимовсого сайта.
Проект получил благословение Святейшего Патриарха Алексия Второго.
                                           
 Военно-морской клуб  «АВТОНОМКА» Александра Викторова   Сайт Рената Мустафина 
Профессиональная фото и видеосъемка в Санкт-Петербурге

Круизы по всему миру, Клуб Путешествий Советский

Рейтинг@Mail.ru Rambler's Top100
    

вход для нахимовцев
log.
pass. 
войти запомнить
напомнить пароль
   радио"АВРОРА"

Объявления
предыдущие сообщения

Нахимовское военно-морское училище

Кинозал

Интервью с историком 
архитектуры Кириковым Б.М.


   Смотреть полностью
---------------------------------------
  

  НА ЗАМЕТКУ
---------------------------------------
Луцкий А.Н.


 "За прочность прочного
корпуса"
---------------------------------------
Лойкканен Г.Г. Агронский М.Д.


 Сборник материалов об
Рижском нахимовском
училище (1945-1953гг.)
---------------------------------------
Поэт Игорь Жданов


 Книга-тетрадь
"Первые стихи..."
---------------------------------------
Дневник  Ю.Я. Слесарева


 Серия
"Нахимовские дневники"
---------------------------------------
Н.А. Верюжский


 Книга воспоминаний
выпускника РНВМУ
Николая Верюжского.
---------------------------------------
Ю.Л. Коршунов


  "Воспоминания и
размышления
о службе, жизни, семье."
---------------------------------------
Игорь Жданов


 Повесть "ВЗМОРЬЕ"
---------------------------------------