В.К.Грабарь."Пароль семнадцать".

Ленинград тогда был значительно меньше теперешнего, пригородами считались поселки: Дачное и Купчино, или же станция Волковская (у Волковского кладбища), откуда бригадир Ленинград Варшавской дистанции пути Яков Зиновьевич Хомко привез своего младшего сына Васю (средний сын Витя поступил годом раньше)...

Роту построили в коридоре, примыкающем к черной лестнице на третьем этаже южного крыла здания. Расставили всех по росту. Разница в росте была значительной. Вася Хомко был до того худ и мал, будто еще не родился, за что и получил соответствующую кличку. Вася говорит, что его рост тогда был 128 см, а вес 26 кг. Но у Полынько рост 129 см., а Вася был намного ниже его.  Всепомнящий Хрущалин считает, что у Васи росту было всего 121см. Сам же Миша со своими 147 см был, чуть ли не самым высоким в классе. Не все помнится, но Овчинников точно весил 35 кг,  Крылов 33 кг. Моисеев при росте 145 см, весил 43 кг, а Строгов примерно того же роста весил 25 кг, в блокаду таких рассматривали на просвет. Для сравнения надо сказать, что до Революции минимальный рост для поступления в Морской корпус был 137, 5 см, в наше время самый мелкий суворовец (что было установлено во время какого-то совместного мероприятия на Марсовом поле) ростом был 122см. Можно сказать приблизительно, что средний нахимовец нашей роты был около 1, 5 метра ростом и весил килограмм сорок. Были ребята повыше, и пониже.

По взводам нахимовцы распределялись по росту, так, чтобы, построившись, рота имела свой ранжир. Строй разбили на три равные части – и вся недолга. Такая нехитрая сортировка имела свой смысл, т.к. рост в том возрасте зачастую соответствовал уровню физиологического развития. Слава Калашников не помнит свой вес, но запомнил рост – 145 см - для него он был важен, хотелось выглядеть старше. Самые высокие попали в первый взвод. Один из них, пропорционально сложенный Саша Белогуб помнит только свой вес: при поступлении он весил 40 кг, а при выпуске 80. Впоследствии многое поменяется местами. Субтильный Жора Малахов станет по росту первым, Вася Хомко заматереет и получит прозвище «Хрыч», а Витя Строгов станет настоящим женихом...

После ухода Кашалота старшинами рот были Кормилицын и Саратов. А чуть позже старшиной нашей роты был назначен бывший старшина кадровой команды мичман Алексей Ефимович Хомяков. Подростком Алексей Хомяков был связным в партизанском отряде Егора Ивановича Ленчикова в Белоруссии. Был награждён Партизанской медалью. После войны пошел служить на флот. Срочную служил машинистом-турбинистом на корабле, а в 1949 его перевели в наше училище. Здесь и началась для него, что называется, работа по призванию. Он был для нас родным, доступным и любимым. Много тайн доверяли ему дети, а потом уже и взрослые парни. И никогда он их не предавал. И даже намёка не подавал начальству. С ним всегда мы были предельно откровенны. За характерное произношение с небольшим дефектом речи в шипящих звуках его звали просто «Лёфа Хомяков» или «партизан», а то и все вместе. Диалог с Васей  Хомко перед строем  вошёл  в  историю: «Фомко, вытащи руки из карманоф, а не то я тебе все карманы  зафью». – В ответ Вася применил где-то услышанное: «Лёфа, а я тебя игнорирую!». –  «Я те понарирую!». 

 И тут надо сказать, что даваемые старшим прозвища не обязательно были признаками неуважения. Старшина роты везде и всегда пользовался особым почетом, и мы своего «Лёфу» очень любили. Он был у нас до самого выпуска. Но мы, у кого была возможность, навещали его в училище и когда уже были офицерами...

К гиревому спорту примыкало (из-за своего близкого расположения) закаливание организма с помощью водных процедур. Проводилось оно тут же, в умывальнике спального корпуса. Особых приспособлений не было. И вот друзья: Полынько, Хомко, Голубев, Московенко, Листруков, берут один такой организм, укладывают его на раковины умывальников и включают воду во всех кранах. Об этом вспомнил В. Полынько: «Вода, конечно, холодная. Другой не было. Включали на всю катушку. Я после такой закалки, пройдя всю службу на Севере, не разу не заболел». Позднее мы приспособились поливаться с помощью шланга, обычно это делали после занятий с гирями. И все же оставались и такие ребята, которые кутались в теплые морские тельники...

А во втором взводе имела место давно знакомая картина. Теперь мы были старшими, и теперь мимо нас шли на обед малыши. Дело, было, кажется, в 11-м классе. Время было весеннее. В классе было скучно. Ожидалась контрольная работа, и мы решили сделать «козу». Хоть на десять минут, да позабавиться. Так вот, Володя Щукин по наущению Васи Хомко перед самым звонком захватил мелкого «заложника» из шестого  (5-го уже не было) класса и посадил его к нам на шкаф. Мелкого предупредили, чтоб сидел и не дышал. Раздался звонок на урок. К нам в класс входит преподавательница и начинает что-то писать на доске и объяснять нам, не замечая «заложника». Но боковым зрением она, наконец, увидела шевеление мелкого, и её лицо вытянулось в вопросительный знак: «А что вы здесь делаете?». - «Учусь!» - скромно ответил малыш. В классе хохот - цель достигнута. Десять минут урока ушли на бережное снимание ребёнка со шкафа и его сопровождение до двери. Предложили еще проводить маленького до дверей его класса, чтоб не заблудился, но это движение души было педагогом с возмущением отвергнуто. И все же за это время успели обменяться необходимой для контрольной работы информацией или найти в учебнике нужное место для последующего творческого интерпретирования...

Во «Фрунзе» окончили училище по специальности «Штурманская ВМФ»: Берзин, Калашников, Голубев, В. В. Иванов, М. Козловский, Петров, Комаров, Писарев. Окончили училище по специальности «Гидрография»: Александрович, Аносов, Горелик, Грабарь, Л. Козловский, Смирнов Е., Смирнов В., Строгов, Федоров. Не окончили училище штурмана Васильев, Хомко и гидрографы Мирошин, Сиренко.

Брат. Хомко Виталий Яковлевич.