В.К.Грабарь."Пароль семнадцать".

Задворнова, Московенко и Коновалова привели в училище матери. Женщины  тут же познакомились, и уже вместе готовили своих сыновей к экзаменам. В один из дней привел своего сына Володю и Андрей Григорьевич Полынько. Ему, как старшине, ветерану флота, тут же подчинили команду кандидатов, которых надо было доставить в санпропускник. Володя помнит, что в группе оказались В. Коновалов, А. Коваленко и А. Мирошин. К сожалению, теперь никто из них уже не может подтвердить Володины слова, а о санпропускнике вспоминают немногие, возможно, не все и побывали там...

Наши приборки организовывались с учетом нашего возраста. В первое время приборку в коридоре и в гальюне делала уборщица. Об их существовании упоминается в приказах начальника училища: «5 марта 1958 года нахимовец X, поспорив с нахимовцем Y на 20 порций компота, очистил свой желудок в ботинок, принадлежавший уборщице 4 роты…». По счастью этот приказ не имеет к нам прямого отношения. В существовании уборщиц, сомневается и М. Хрущалин, поскольку едва он поступил в училище, ему был представлен В. Коновалов, как «главный гальюнщик». Видимо, на этом этапе Володе досталось изрядное количество нарядов на эту не самую благородную работу. Одно другого не исключает. Очень скоро штаты ротных уборщиц были сокращены, и тоже с воспитательной целью: чтобы привить нам трудолюбие...

Часто устраивали элементарную кучу малу, или выстраивали «слона». Правда, после того как Витя Крылов сломал ногу, этих «слонов» стали разгонять командиры.  Возня затевалась в любую свободную минуту, а уж на перемене непременно. В повседневной жизни мы ходили в синем рабочем платье. Тогда наиболее активных ребят можно было узнать по коленям и локтям – они обычно были испачканы красной мастикой, которой натирались полы.

Некоторые из импровизированных состязаний просты по замыслу:

- кто дальше плюнет (здесь лидировали Коновалов и Задворнов);

- кто дальше проедет на ногах по паркету коридора;

- кто быстрее пролезет под кроватями и др.

Но смысл некоторых игр отнюдь не вытекает из названия и требует пояснений...

Скоростной спуск. Володя Коновалов изобрел совершенно оригинальное развлечение: скоростной спуск по ступеням парадной лестницы. За полувековое существование они и так были порядочно стерты предыдущими поколениями школьников. Было два способа спуска. Первый – вперед спиной, стоя, держась за поручни. Подошвы при этом шлепали о ступени, создавая эффект кастаньет. Второй – вперед ногами, на пятой точке, отталкиваясь от ступеней, как бобслеисты на старте. Во втором варианте можно было соревноваться наперегонки. А еще, задрав носки, можно было перейти на железные подковы каблука, что ускоряло спуск до чрезвычайных скоростей. А шум был таким, будто с лестницы спускали пулемет «Максим» на колёсах. И, что удивительно, благородный камень лестницы выдерживал все наши эксперименты...

В тот период наши ребята ходили на двух шлюпках на противоположный берег в гости в пионерский лагерь. Пионеры встретили тепло, все показали. Там у них было много всяких развлечений. На прощание предложили сыграть в футбол. Шутка ли - их целый лагерь, есть возможность выбора игроков, а у наших – низкорослый и совсем даже не спортивный взвод, вряд ли и форма была. Но мелкие не дрогнули и выиграли 2:1. На воротах стоял В. Коновалов...

В то же время и мы привнесли в сленг свои изобретения. Не упомнить, в какое время, но в словаре нахимовцев появилось странно звучащее в устах юношей слово «старо». Сначала оно употреблялось в значении такого же словечка «железно», которым пользовалась почти вся молодёжь 60-х годов, но постепенно вытеснило не только его, но и большую часть словаря, и в зависимости от интонации могло означать: да, согласен, конечно, еще бы, да ну тебя... 

А еще это загадочное: «Хауи!», незнамо как возникшее словцо. Автором этого фонетического недоразумения был Володя Коновалов. Произносил он его с надрывным на выдохе хрипом в полураскрытый кулак. Что-то в этих звуках было призывное, и вскоре у Володи появилось много подражателей. Само выражение происходит от английского словосочетания «Have we?», которым часто заканчивались вопросы М. С. Фрадкина. Близким по звучанию было выражение - «Хабеба чибиз-пока!» и также с акцентом в кулак - «Ха!». Здесь «Хабеба» происходило от английского же слова however (как бы ни, однако, тем не менее.- англ.), а «чибиз-пока» - чистая абракадабра. Красиво звучащее английское слово «shoulder-strap» (погон-англ), по созвучию часто использовалось вместо русского «Черта с два», тоже с какими-то вариантами. И еще было великое множество вариантов использования всяких словечек и присказок.

И это лишь часть не раскрытой до конца тайны морфологии питонского жаргона...

На «Кирове» матросы, и мы в том числе, обедали не в специальной столовой, как теперь на современных кораблях, а в жилых кубриках, то есть также, как на дореволюционных тяжелых кораблях.  Тяжело было тем, кому выпало во время шторма бачковать. Не у всех получалось донести бачки до места. Поэтому картина шторма для нас, это не переваливающие через борт волны, а мотающиеся по палубе от борта к борту макароны по-флотски. Коновалов, однажды, чуть не вывалился с бачками за борт, одна нога уже была там. Володя спокойно поставил бачки на палубу, подтянулся и встал. Видевший это Задворнов ничего не сказал о том, как он помогал Коновалову у борта. На него произвело большее впечатление, как оба они лихо управлялись за столом.

За столами сидели счастливчики. А с коек доносилось только: «Как вы только можете это жрать?». И это – не шутка...

В девятом, кажется, классе Володя Коновалов, Марк Козловским и Слава Калашников вошли в сборную училища по военному троеборью. Оно в себя включало: метание гранаты-«лимонки», стрельбу из АКМ-47 (автомат Калашникова модернизированный) и преодоление 600-метровой полосы препятствий в военной форме  с АКМ за спиной. Пошли они в этот солдатский вид спорта с одной целью – побывать в г. Киеве, где в августе 1963 года должна была состояться 7-я спартакиада суворовских и Нахимовского училищ. Эти игры проводились раз в два года. А у Марка в Киеве тогда жили родители. Вот он и завлёк их всех в эту секцию. В Киев они не попали. Но зато перед этими соревнованиями они от души настрелялись из автомата на стрельбище в Стрельне. А через два года эти игры были проведены в Петродворце на базе Высшего военного командного училища им. С.М. Кирова...

ВВМИУ им. Ф. Э. Дзержинского

Выбор этого училища оказался самым непредсказуемым. Раньше туда шли золотые и серебряные медалисты: В. Кулешов (золото 1954), В. Ляпунов (золото 1955), Н. Гришин (золото 1958), Ю. Скачков (золото 1958), Н. Стукалин (золото 1958), Б. Маркитантов (золото 1959), А. Пишенков (золото 1961),  В.  Крапивин (золото 1964), Е. Чеканов (серебро 1962), Б. Кобылинский (серебро 1963), Г. Ильин, Г. Лушин, и другие. Из наших же никто особыми результатами в учебе не отличался. Их было шестеро, и все написали рапорта с просьбой зачислить их на электротехнический факультет. Но в этом училище знали, что нахимовцев держать вместе опасно (по мнению В. Овчинникова особенно много хлопот доставили командованию училища выпускники 1962 г.). И, их разбили по разным факультетам - по алфавиту, да еще и по разным ротам. Антипенко и Коновалова были зачислены на первый факультет специальной (атомной) энергетики, Малахов и Мельниченко - на второй электротехнический, а Овчинникова и Попова на третий (там был только один класс) – кораблестроительный.

Не все и окончили высшие училища.

В «Дзержинке» Георгий Малахов к исходу первого курса превратился в настоящего гусара. Высок, статен, белокур, улыбка обворожительная, манеры изысканно-сдержанны. У женщин разных возрастов и положений он пользовался неизменным успехом. На занятиях его видели редко. А попался по-глупому, когда принес пятикурсникам бутылку водки. Никого, естественно, не сдал. Накануне начальник училища контр-адмирал А. Т. Кучер  собирал всех нахимовцев и строго предупреждал и его и остальных. А теперь Жора был отчислен без разговоров. Он дослужил положенный срок на флоте, а в 1975 году погиб. В итоге в «Дзержинке» остались:  Коновалов - спецфак,  Овчинников - корфак, Мельниченко – электро-механический факультет. Эти трое стали прекрасными специалистами...

Дзержинец Мельниченко стал командиром электро-технической группы 2-го дивизиона БЧ-5, а его однокашник Коновалов - инженером группы контрольно-измерительных приборов и аппаратура (КИПиА)...

Володя Коновалов после окончания 1-го факультета (корабельные ядерные энергетические установки) ВВМИУ им. Ф.Э. Дзержинского, попал в экипаж новой строящейся в Горьком ПЛ 670 пр, а после служил на 1-й флотилии подводных лодок в Западной Лице. За 17 лет службы на подводных лодках не раз участвовал в ликвидации пожаров на борту. Затем он перевелся на берег в измерительную лабораторию и в 1992 закончил службу в звании капитан 3 ранга...

Вот мы и подошли к самой сути рассказа. Дело в том, что одним из самых опытных, ведущих работников в Специальной морской инспекции, который и производил проверку танкера, был наш Володя Коновалов. Естественно, что ему здорово досталось от последовавших после катастрофы проверок, и Володя в принципе отбился от всех, нет сомнения, что он сделал все, что полагается. Но нравственный груз, то, чего не ощущал ни один из членов длинной вовлеченной в конфликт цепочки, тяжким  бременем лег на сердце Володи.

Капитан печально известного танкера гражданин Греции Апостолос Мангурас был выпущен испанскими властями из тюрьмы под залог в три миллиона евро и встречен как герой у ворот Галисийской тюрьмы Мангурас в Ла-Корунье. В тюрьме он провел 80 суток, там же ему исполнилось 68 лет.

13 июня 2003 года в Санкт-Петербурге умер Володя Коновалов, тринадцатый из ушедших наших товарищей. Ему было всего 57 лет.

***

Хоронили Володю на Смоленском кладбище. Его могила оказалась рядом с могилами родителей Алексея Николаевича Косыгина, видного государственного деятеля СССР. Вот вам еще одно, последнее совпадение, возвращающее нас к началу нашего рассказа. Дело в том, что лежащие в тех могилках Матрена и Николай Косыгины,  ровно за полвека до того, как мы поступили в Нахимовское, привели учиться своего сыночка Алексея в то же самое здание,  именовавшееся тогда Училищным домом имени Петра Великого.

На похоронах Володи было много народу: члены экипажа подводной лодки, сослуживцы и сотрудники.

Смоленское кладбище расположено в районе Гавани, недалеко от берега Финского залива. Когда стихли траурные речи и марши, от расходящейся толпы отделилась группа однокашников Володи, тех, кто в детстве ел с ним одну пищу и дышал одним воздухом. Не сговариваясь, они пошли на берег залива, туда, где на прибрежной площади установлены в виде памятника грозные башни главного калибра Краснознаменного крейсера «Киров».

У береговой черты мужчины остановились. Они долго молчали, устремив свои взгляды к горизонту. Тишина долго висела в воздухе. Пока кто-то не нарушил ее и задал неизбежный в таких случаях вопрос: «А помнишь?»…