За тридевять земель в тридевятые воды. Олег ХИМАНЫЧ. Северная неделя. 14.02.2006.

Как лодки «Лира» и «Вега» послужили советской науке
В водах Южного океана корабли появляются редко: оживленные судоходные трассы проходят намного севернее, а промысел рыбы и китов здесь ведется периодически. Антарктический пакт, который, надо признать, сообщество строго чтит, объявил ледовый континент демилитаризованной зоной, и военные корабли у его берегов тоже в диковинку. К тому же морские пространства к югу от 30-й широты издавна снискали себе репутацию неспокойных и гибельных. Поэтому с оговоркой Южный океан можно назвать вотчиной научно-исследовательских экспедиций. Однако в самом конце шестидесятых в его воды решительно вторглись две советские подводные лодки...

ПРАВДА, это были уже не боевые корабли, а научные, хотя экипаж их состоял из военных моряков. Впрочем, расскажем все по порядку...
Зачем же понадобилось им идти на южный конец света, образно говоря, в тридевятые воды? Ответ на этот вопрос, не представляющий сегодня тайны, дали океанологи...

Огромное водное пространство Южного полушария между сороковой и пятидесятой параллелями ученые называют фронтом атлантической конвергенции. Сказать упрощенно, здесь происходят столкновение и смешение океанских масс умеренных и антарктических широт, а потому в этом районе Мирового океана, имеющем весьма условные границы, очень сложная гидрология и атмосфера. Здесь меняются температурные режимы, плотность, соленость огромных масс воды, скорость и направление течений, сила магнитного поля и так далее. Обычно сбором, обработкой подобных данных занимаются научные суда. Называется это «делать станции», то есть становиться в определенных точках океана и брать информацию. Совсем другое дело подлодка, ведь она способна идти на заданной глубине и непрерывно снимать параметры. Так что, с точки зрения науки, задействовать подлодку для исследований было оригинальным решением.
А с точки зрения военных? Что скрывать, у наших военных в Южном полушарии тоже имелись «сугубо ведомственные» интересы. Например, у штурманов, у тех же акустиков, связистов... Советские атомные лодки еще только осваивали этот район, и любая информация отсюда, тем более навигационная, могла быть полезна. Наконец, что греха таить, в такого рода походах участвовали и разведчики.

Поставить «Штырь» и «Цунами»
Одна из подлодок, которая появилась в Южном океане, имела к нашему городу самое что ни на есть прямое отношение: ее здесь построили. Заводчанам она известна как заказ 404 ответственного сдатчика М.Я. Баженова, а военным морякам - как Б-73 проекта АВ-611. Флот принял корабль 30 ноября 1957-го. Когда лодке шел одиннадцатый, вполне ходовой год, она плавала, стреляла, и списывать ее не собирались, напротив, решили модернизировать. К слову, в связи с этим некоторые работы запланировали и на ягринской «Звездочке». Но до этого на Кронштадтском морском заводе с корабля демонтировали ракетный комплекс - лодка относилась к семейству первых дизель-электрических ракетных подлодок. Взамен же установили навигационную космическую систему «Штырь-М». Поэтому к прежнему обозначению проекта корабля АВ-611 добавилась еще литера К - космос.

Примерно тогда же на Дальзаводе кораблестроители завершили модернизацию тихоокеанской подлодки Б-62. Теперь и ей предстояло послужить на благо науки. На этом торпедоносце 611-го проекта ленинградской постройки установили аппаратуру космической связи «Цунами-Б», после чего проект получил обозначение 611Ц, а на рубке появилось название «Вега».
Последующие океанские походы «Лиры» и «Веги» во многом являлись взаимосвязанными исследованиями. Не могу сказать, были ли в экипаже дальневосточной «Веги» моряки, имевшие отношение к нашему городу либо впоследствии ставшие северо-двинцами, а вот на «Лире» такие подводники были. Как и те, кому суждено было жить затем в Архангельске. Они и поведали мне о двух уникальных походах подлодки.

Поход первый
В первый исследовательский поход лодку повел капитан II ранга Борис Рудых - опытный моряк, ранее командовавший ракетной подлодкой и, кстати, бывавший в Северодвинске до того момента, когда ему доверили «Лиру». Было это в 1969 году.

«Это плавание было всем в новинку. Впервые мы, военные моряки, шли за границу на подлодке, как говорится, в открытую, да еще и за экватор, - рассказывал его участник и ветеран военной гидрографии капитан II ранга в отставке архангелогородец Борис Богданов. - К тому же наш поход считался «открытым визитом», то есть лодка в иностранных портах была открыта для посещений... Мы вышли из Полярного поздно вечером, прошли Кильдин и уже там, в море, белой краской нанесли на ограждение рубки надпись «Lira». Погода меж тем испортилась, пал туман, видимо, поэтому сразу нас никто не прихватил, и противолодочные рубежи НАТО мы проскочили незамеченными. Только за Нордкапом нас обнаружил норвежский «Нептун», а затем американец на четырех моторах облетел, пытаясь выяснить, что за лодка движется в надводном положении...»
Для натовцев переход советской лодки поначалу был загадкой, и ряд зарубежных газет даже предположили, что Б-73 идет в Средиземное море «на усиление арабского флота». Когда облеты стали надоедать, наши несколько раз отпугивали патрульные самолеты выстрелами из ракетницы.

В Атлантике лодку догнала «Эстония» - советское круизное судно, взятое во фрахт на время экспедиции «Лиры». Позже появился танкер «Елгава» с топливом.
На океанском пути к Антарктиде Б-73 постоянно «делала станции». Но некоторым участникам ее похода, которые время от времени переходили на борт «Эстонии» для обработки собранных данных, однажды крупно повезло. Судно на несколько дней стало у острова Святой Елены, и съехавшим на берег довелось увидеть последнее пристанище Наполеона Бонапарта.

А вот в Индийском океане у экспедиции произошла нестыковка. С Дальнего Востока в точку рандеву должна была подойти Б-62 «Вега», но у тихоокеанцев возникли какие-то проблемы, и «Лира» вместо захода на Мадагаскар сделала остановку в Дар-эс-Саламе. К этому моменту подлодка находилась в походе уже четыре с половиной месяца. В столице Танзании на «Лире» сменился экипаж и командир, но часть научных сотрудников продолжила плавание. Сначала лодка достигла 40-й параллели южной широты, вошла в зону сильных антарктических штормов, после чего с кораблями сопровождения повернула на север и пришла к бразильским островам Фернанду-ди-Норонья. На этом программа экспедиции была выполнена. Часть ее участников перешла на «Эстонию» и отправилась в Ленинград. Лодка своим ходом вернулась в Полярный.
Так вкратце можно рассказать о первом походе.

Поход второй
Летом 1971-го Б-73 «Лира» стояла на северодвинской «Звездочке», а в ноябре вновь направилась из Полярного в Южную Атлантику. Хотя лодка снова шла в надводном положении, корабли и самолеты НАТО уже не докучали сопровождением. На ограждении рубки, как и в первом походе, значилось «Lira». Это плавание Б-73 Советский Союз также «задекларировал» как научное. Подлодкой командовал капитан II ранга Борис Петрушихин. Он повел ее в приантарктические воды, а затем в Индийский океан - к Маскаренскому архипелагу.

Атлантика была на редкость спокойной. Однако при всем благостном состоянии погоды идиллического плавания не получилось. Особенно в экваториальной зоне, где температура воды подскочила до +33, а в отсеках и того выше - за +50 градусов. Особенно доставалось дизелистам, у работающих механизмов. Более того, уже далеко за экватором случилось ЧП: на глубине 90 метров забортным давлением разорвало трубу в седьмом отсеке. Нашлись отчаянные смельчаки, которые опасное положение выправили. Но для ремонта на всякий случай решили зайти на Фолкленды, до них уже было недалеко - 52-я южная широта.
Здесь, в вотчине южноамериканских китобоев, и передохнули, и многое для себя открыли, впервые ступив на землю «капиталистического мира». По крайней мере, классовых антагонизмов подводники не увидели. Скорее, они ощущали себя туристами: в увольнении гуляли по поселку, дивились обилию товаров в магазинах, общались с местными аборигенами и даже сыграли с ними в футбол. В футбол местные играли здорово, даром, что ли, относились Фолкленды к Великобритании?! Безжалостно раскатали команду русских моряков, но наши на островитян обиды не держали.

После стоянки штурманы «Лиры» взяли еще южнее. Вот тогда-то североморцы вдоволь насмотрелись на южные айсберги. И на одиночные, и на целые их скопления. О них с восторгом рассказывал мне участник похода - старшина акустиков северодвинец Николай Бусел. Затем «Лира» повернула на север и направилась к Маскаренским островам в Индийском океане. В Порт-Луисе, центре государства Маврикий, на лодке сменился экипаж. Первый перешел на теплоход «Михаил Калинин» и уже на нем отправился домой, а подлодка «Лира» продолжила свой научный поход с новым экипажем. С ним и вернулась в Полярный.
На что непременно обращаешь внимание - в воспоминаниях участников двух походов на «Лире» нет сетований на тяготы, хотя подобные плавания на подлодке иначе как экстремальными и назвать-то нельзя. Из этого вывод: на все был готов и все мог выдюжить советский подводник...

И второе: на фотоснимках участников экспедиций запечатлено немало любопытного даже для россиян, живущих в начале XXI века. Такие названия, как Дар-эс-Салам, Фернанду-ди-Норонья, Фолкленды, волнуют воображение, ведь не каждому дано увидеть их и сегодня. Строгие требования того времени практически исключали появление фотоаппарата в отсеках подводной лодки. Но для экипажа «Лиры» тогда сделали исключение. Благодаря этому мы имеем возможность видеть эпизоды экспедиции на снимках. Безусловно, они любительские, но это не умаляет их исторической ценности. Самая объемная коллекция, с какой мне довелось познакомиться, собрана Николаем Буселом. Снимков из альбома Николая Вагулина меньше, но они ценны тем, что их обладатель, если не ошибаюсь, единственный из подводников-северодвинцев, кто участвовал в первом и втором походах «Лиры». Некоторые из фотографий мы публикуем сегодня.