Страницы биографий выпускников 1951 года. Ленинградские нахимовцы – четвертый выпуск. 1944 – 1951. СПб 2001.

 Федотенков Владислав Николаевич. Родился 9.03.1933. В ЛНВМУ с 1944г. Окончил Высшее военно-морское училище подводного плавания, штурманский факультет. Служил на Тихоокеанском флоте на подводных лодках, на Камчатке. После перевода в Москву служил в составе группы истории флота при Главном штабе ВМФ. Один из авторов Военно-Морской энциклопедии. Капитан 1 ранга. После увольнения в запас в Москве вместе с женой Лидией Матвеевной был основным организатором постоянных встреч нахимовцев нашего выпуска и выпускников ВВМУПП, а также многих ветеранов флота. В последние месяцы жизни начал работать над историей Ленинградского Нахимовского училища. Собирал материалы. Но не успел... Слава умер в 2000 году.

Из записок В.Н. Федотенкова. Записки для сборника "Ленинградские нахимовцы – четвертый выпуск. 1944 – 1951." СПб 2001.

Мы знали , что Слава тяжело и скорее всего безнадежно болен. Болезнь развивалась. Появилась идея как-то отвлечь его. Рассказали   ему о замысле юбилейной книги, в которой была бы  история начала Нахимовского училища, судьбы и воспоминания его воспитанников. Слава очень активно откликнулся.   Его захватила идея подготовки большой книги, в которой бы были отражены все первые выпуски (по крайней мере), а в центре – наш четвертый выпуск. Он хотел подготовить книгу к двухсотлетию  П.С.Нахимова (2002 г) и  к столетию первого начальника училища Н.Г.Изачика.  Витя Богданович передал ему компьютер, научил пользоваться. Слава установил контакты с архивом, с возможным издательством и начал работать. В течение нескольких месяцев он связывался с громадным количеством людей (судя по его алфавиту – со многими десятками бывших нахимовцев). Но жизнь оборвалась…

Мы не знаем, кто мог бы заменить Славу в реализации его идеи.

Здесь представлены фрагменты его записок (практически без редакционной правки), переданных его женой Ликой (мы все ее так привыкли называть).

Первые впечатления об училище
Летом и осенью 1944 года набор производился одновременно в 6 классов с 3 – его по 7 – ой.[1] Первого октября, когда я прибыл в лагерь, в составе воспитанников училища находились ребята в возрасте от 9 до 17 лет. У многих из них, кто были до поступления в училище сынами полков, кораблей и партизанских отрядов, на фланелевках 1 – ого срока сияли знаки за воинскую доблесть («Отличный торпедист», «Отличный минер» и т.п.), медали и ордена. За три с половиной года Великой Отечественной войны большинство из них участвовало в боевых действиях и прошли, как говорится, через огонь, воды … и испытали многие жизненные сложности, наложившие отпечатки на своеобразие их характеров, привычек, стремлениях  в жизни, отношения к окружающим их людям. Но главной отличительной их особенностью являлась утрата способности к учебе, отсутствие привычки и даже стремления учиться и познавать науки на уроках.

Потерявшие в результате фашистской оккупации значительной территории нашей страны родителей, родных и близких, они нашли приют в составе частей и кораблей, где они делили, как говорится, тяготы и радости воинской жизни, преждевременно приобретая жизненный опыт и привычки, направленные на то, чтобы выжить в любой нелегкой обстановке, в условиях небывало жестокой и кровопролитной войны.

Многие из «сынов», принятые в училище, чувствовали себя временщиками. И это проявлялось в том, что они не стремились выполнять требования дисциплины военно-морского училища, в силу чего нуждались в особом контроле за своим поведением со стороны наших командиров и воспитателей.

Спустя несколько десятилетий после описываемых событий, бывший помощник офицера-воспитателя Иван Константинович Дунда рассказал мне, что среди подростков и бывших сынов воинских частей встречались юноши, жизненный путь которых пересекался с лицами из уголовного мира. Удостоверения на знаки воинской доблести и даже на государственные награды – ордена и медали – они имели липовые. Некоторые из них ухитрялись играть в карты в ночное время при свете фонариков, имели слабость к спиртным напиткам и т.п. Было даже несколько лиц в старших классах, пытавшихся внедрить в жизнь и быт нахимовцев негласные порядки , сходные с теми, которые ныне называются «дедовщиной».

От таких личностей училище избавлялось немедленно.

Правда, был в нашей роте, даже в том же классе, в котором учился автор этих строк, воспитанник-переросток по фамилии Грикис, который старался заставить нас жить по своим, угодным ему, негласным порядкам. Пользуясь тем, что он был старше каждого из нас на 3 – 4 года и по этой причине сильнее физически, он насильно втягивал нас в разного рода беспроигрышные для него игры. В результате этих игр Грикис отбирал у своих однокашников котлеты, порции сахара, сливочного масла, компоты и лакомые блюда. Более того, проигравших ему он заставлял катать его на себе т.н. «горшком», на самоподготовке выполнять за него домашние задания, а на уроках выполнять контрольные работы, обрекая тем самым исполнителей этих заданий на получение неудов.

Закончил Грикис эти деяния тем, что был отчислен из училища. По этому случаю на набережной перед училищем были построены все роты. После зачтения приказа Начальника ВМУЗ с него под барабанный бой были срезаны погоны, а с бескозырки сняты красная звезда и лента.

Вместе с тем среди тех, кого война отлучила на несколько лет  от школьной парты, в училище поступило немало и добросовестных бывших воспитанников частей и кораблей. Из их числа особенно запомнились мне Радий Зубков, Коля Сенчугов. Первый из них был воспитанником первой, т.е. старшей  роты. Он явился первым из числа воспитанников знаменосцем училища и один раз пронес Красное знамя по брусчатке Красной площади в Москве при участии на майских и ноябрьских парадах. По окончании  училища Радий Зубков одним из первых наших воспитанников был удостоен Золотой медали. В дальнейшей службе Р.А.Зубков стал контр-адмиралом, главным штурманом ВМФ, участвовал в плаваниях первых атомных подводных лодок. 

Первые уроки в ЛНВМУ
В числе первых уроков, отличавшихся своим содержанием и восприятию явились занятия по военно-морскому делу (ВМД) и уроки танцев.

Военно-морское дело преподавали нам капитан-лейтенант Шинкаренко и капитан 3 ранга С.М. Муравьев. Иногда на их уроках присутствовали капитан 3 ранга Рожков, начальник цикла Военно-морской подготовки.

Первые уроки по ВМД запомнились тем, что проводились в специальном классе военно-морского дела. Этот класс отличался наличием в нем моделей кораблей различных  классов, как современных, так и исторических. Модели были установлены на кронштейнах, крепившихся к стенам и были покрыты стеклянными чехлами. Выше них на стенах располагались электрифицированные рисунки-схемы с электроукзками, с помощью которых можно было определить названия морских узлов, предметов такелажа, парусов, мачт, деталей шлюпок, корпусов кораблей и т.д.

Лично я в такой обстановке слабо воспринимал то, что говорил преподаватель на уроках: меня отвлекал и завораживал вид моделей кораблей, катеров, парусников, а также виды различных морских пейзажей, сведенных в таблицу местных признаков погоды, под которыми были вписаны двустишья:

Солнце красно с вечера –

Моряку бояться нечего.

Чайка ходит по песку –

Моряку сулит тоску.

Эти рисунки, изображавшие прибрежные пейзажи, различные виды облаков, состояние водной поверхности при различной силе ветра в баллах и т.п., были мастерски на высоком художественном уровне исполнены капитаном 3 ранга С.М.Муравьевым. Позже мы узнали, что Сергей Михайлович Муравьев являлся выпускником Морского кадетского  корпуса, много служил и плавал на различных кораблях русского флота, участвовал в русско-японской войне 1904 – 1905 гг. Он видел в Порт-Артуре великого русского флотоводца С.О.Макарова, художника Верещагина, которые, как известно, погибли одновременно в море на броненосце «Петропавловск», подорвавшемся на японских минах в 1905 году. 

Особо мне запомнился первый урок танцев, который проводил Владимир Борисович Хавский[2]. Стройный, выше среднего роста, он вышел к нам в класс в сером костюме, лакированных полуботинках, без портфеля и конспектов.  Приняв рапорт от дежурного по классу, он поздоровался с нами. Затем, представившись, он сказал, что будет вместе с Аллой Васильевной, начиная со следующего урока, вести уроки танцев русской бальной школы. Эти танцы  в конце XIX – начале XX века пользовались большой популярностью почти во всех странах Западной Европы и стали называться западноевропейскими. 

Что изучали на уроках ВМП и ОВП и виды воинской подготовки[3].

1948 год

13.9 – таблицы флажных сигналов

14.9 – азбука Морзе и флажной семафор

20.9 – военная топография, условные знаки на картах

21.9 – Семафор и азбука Морзе

Конец сентября – построение училища по ранжиру по парадному расчету

Октябрь – по утрам в течение 15 минут тренировались на булыжной мостовой с прохождением строевым шагом в парадной шеренге по 20 человек.

Парадные батальоны состояли из 10 шеренг по 20 человек в каждой. Всего было два батальона.

4.10 – домашнее  задание – начертить рангоутное вооружение шхуны.

4.10  – примеряли парадные мундиры.

11.10 – винтовка образца 1896 – 1930 г

11.10 – домашнее  задание – изобразить в тетради положение такелажа и парусов при   следовании в бейдевинд

Получили новые рабочие ботинки, примеряли шинели на мундиры.

12.10 – Сражение 1853 г эскадры Русского флота с турецким флотом.

12.10 – контрольная работа «Устройство парусно-моторной шхуны».

18.10 – контрольная работа по ВМД «Значения флагов».

       ОВП – винтовка 7,62 мм

18 – 22.10 – на шинели пришивали галочки, погоны, на фланелевки – погончики. Готовили форму 3 – 1 – ого и  2 –ого срока

22.10  – в 11.30 поездом первый парадный батальон выезжает в Москву.

23.10  – в 5.45 поезд прибывает в Москву на Ленинградский вокзал.

17.11  – Из окон, выходящих на набережную увидели в устье Большой Невки крейсер «Аврору». Ее тащили шесть буксиров. В классах восторженные возгласы. Все бросились к окнам. Во время 5 – ого урока разворачивали «Аврору». Преподаватели, которые вели уроки, не возвращали нас на места, а вместе с нами смотрели, как ее ставят на место вечной стоянки.

18.11  – в этот день окончательно ошвартовали «Аврору». Между ее бортом и набережной установили плавпирс, сообщенный тросами с кораблем и с берегом.

21.11 – в воскресенье многие нахимовцы в часы увольнения поднимались на борт «Авроры», побывали на всех ее палубах. Снаружи «Аврора» сверкала шаровой краской. Все помещения были чистыми, все было отделано. Сильно пахло краской.

2.12 – Якоря

6.12 – Якоря мертвые, постановка на якоря, уборка якоря

16.12 – Якорь цепи

24.12 – проводилось окуривание противогазов

1949 год

18.1  – в 6.00 объявлена учебная тревога. Через 30 мин отбой и еще 30 мин до 7.00 спали.

18.1 – Урок ВМП на «Авроре»

19.1 – зачитан приказ начальника ЛНВМУ о снятии погон на месяц с М.Рябоконя и Е.Мигунова. С субботы 21.1.49 эти ребята не ходили в увольнение.

24.1 – ходили после уроков на стрельбы в тир 81 – ой женской школы

26.1 – вновь ездили на трамвае на стрельбы.

29.1.49 – Изучали на «Авроре» ее устройство

Январь – февраль 1949 – ходили кататься на коньках на каток, залитый около училища, а в дни  увольнения – на городские катки на стадионах

1.2.49 – На большой перемене к 2 р Рыжков увидел у М.Рябоконя дыру под рукавом на фланелевке. Приказал ее зашить и об исполнении доложить. Вечером после комсомольского собрания Рожков вызвал Рябоконя и отчитал его за тояю что он не доложил до 18.00

3.2.49 – Строевой смотр роты. Осмотр внешнего вида, проверка знаний по строевому и корабельному уставам, вопросы по устройству винтовки, проверка умения подавать сигналы на боцманской дудке, проверка умения пользоваться противогазом, знание состава Политбюро ЦК, текста гимна СССР.

12.2 На ВМП изучали вехи, буи, бакены,

10.3  – ВМП. Спасательная шлюпка

  .4 – Контрольная работа по истории русского флота

4.4 – распределение по шлюпкам и баркасам

5.4 – комсомольское собрание

6.4.- был медосмотр. Рябоконь имеет рост 166 см, вес 50 кг

13.4 – смотр управляющим ВМУЗов парадного полка ЛНВМУ на Дворцовой площади. Прошли хорошо. Адмирал Богденко объявил благодарность.

16.4 – поездом №72 в 11.30 выехали всем парадным полком в Москву.

[1] Правильно – пять классов – с четвертого по седьмой.

[2] В.Б.Хавский во время войны служил матросом на флоте под командованием к 1 р Богдановича, отца Виктора Богдановича (ВС).

[3] В основе – данные записей в дневнике М.Л.Рябоконя

П.Л.Климов. В память своего друга Федотенкова Вячеслава Николаевича. Записки для сборника "Ленинградские нахимовцы – четвертый выпуск. 1944 – 1951." СПб 2001.

Наша. встреча и дружба началась в 1951 году в Высшем Военно-Морском Училище подводного плавания в г.Ленинграде, куда он поступил после окончания Ленинградского Нахимовского Училища, а я – из Рижского. Эта дружба продолжалась на протяжении 49 лет, до его кончины в 2000 году.

За эти годы нам приходилось вместе учиться, совместно проводить курсантские отпуска., служить офицерами в Военно-морском флоте и встречаться, уже находясь на пенсии. Начинали офицерскую службу на подводных лодках Тихоокеанского флота, а закончили ее в г.Москве в Главном Штабе ВМФ. Несмотря на такой срок нашей совместной дружбы, меня никогда не покидало желание и стремление к общению с этим человеком. Я думаю, что это можно объяснить теми особыми личными качествами, какими обладал мой друг. Прежде всего его бескорыстная отзывчивость, его постоянная внутренняя готовность, стремление придти на помощь человеку. Он сразу забывал о своих личных планах, о своих делах и начинал жить в заботах и проблемах человека, который нуждается в помощи. Этот духовный настрой всегда поражал всех знающих его людей. Его порядочность в отношениях с близкими и друзьями вызывала к нему любовь и уважение. Он никогда. не изменял своим нравственным идеалам, убеждениям и гражданскому долгу, как бы ему самому не было от этого тяжело.

В отношениях с друзьями и вообще с людьми, он был всегда открыт, честен и такого же отношения требовал от них к себе. Не стеснялся и не боялся говорить даже горькую правду в глаза, если ее того заслуживали.

Громадная трудоспособность. Он любил работать и много работал. За что бы не брался, всегда выполнял работу добросовестно, доводил ее до конца и с удовольствием.

Его общительность, душевная доброта и какая-то необъяснимая тяга собирать у себя друзей, единомышленников, позволяла каждому из нас, уже в свои зрелые годы, не забывать друзей  детства  и не терять ощущения «чувства локтя».

Это общение не позволяло замкнуться в свою «скорлупу» и в итоге помогало жить. Это было.

А.И.Демин. О Славе Федотенкове - нахимовце, офицере и человеке. Записки для сборника "Ленинградские нахимовцы – четвертый выпуск. 1944 – 1951." СПб 2001.

«Знаете, каким он парнем был...». Его уже нет и написать о нем могут только его друзья.

Он пришел в Нахимовское училище, в нашу 4 роту в момент ее формирования, в августе 1944 года. Маленький скромный мальчик он не выделялся ни чем - ни физическими данными, ни знаниями, ни "экзотичностью" поведения, свойственного детям военного времени. Это только потом, чрез несколько лет, мы узнали его главные человеческие качества - упорство и настойчивость в достижении поставленной цели. Наверно еще и сегодня кое-кто из однокашников помнит то усердие, которое он проявил, осваивая аккордеон, подаренный ему отцом, проходившим службу в Австрии: нервная система и его и наша с достоинством выдержала это испытание. Нотную грамоту он не одолел, но это не так уж важно - он выработал характер. И еще одно качество уже тогда у него проявилось - преданность дружбе, постоянная готовность помочь товарищу.

После Нахимовского училища он пошел, как и большинство наших выпускников, в подводники, в Первое Балтийское Высшее Военно-Морское училище, как тогда называлось Училище подводного плавания. Штурманскую науку он осваивал с тем же упорством, но и с отличным результатом. Штурман из него получился классный. Он стал им в 1955 году.

Более 10 лет он прослужил на подводных лодках, успешно продвигаясь по службе - командир группы, командир БЧ, помощник командира корабля на подводой лодке 641 проекта. Начинал службу на Северном Флоте, потом переход Северным морским путем на Камчатку и продолжение службы на Тихом океане.

Он хотел стать командиром лодки и уверенно шел к этой цели. Но, как это нередко бывает, обстоятельства бывают сильнее наших желаний. Семейные дела потребовали перевода на "Большую землю" и в 1966 г. он оказался в Москве. Штурман стал историком. Его назначили в историческую группу Главнокомандующего ВМФ. Пришлось переучиваться. Штурманская аккуратность и выработанная настойчивость помогли ему стать и в новом для него деле отличным специалистом. Его работы и сегодня в Главном Штабе ВМФ являются примером глубокого научного анализа исторических данных, творческого подхода к своему труду, исторической точности и глубины понимания современного военно-морского искусства. Его работы издавали: он один из авторов книги «Русские и советские моряки на Средиземном море», его статьи напечатаны в Военно-Морском и Военном энциклопедическом словарях, как рецензента исторических художественных произведений его признавали лучшие издательства страны. В серии ЖЗЛ: например, он рецензировал книгу Ивана Жигалова «Дыбенко».

Но он жил не только службой. И об этом мне хочется сказать словами из стихотворения, которое я написал к его пятидесятилетию: 

Но пыль истории вороша,
Ища для памятников гранит,
Он не забыл, что вся его душа
В жизни людей и друзей единит
И с высоты исторических дел,
Славной работы своей увлеченности
Он себе выбрал нелегкий удел –
Стать вдохновителем нашей сплоченности

Четвертая рота – истории миг,
77 мгновений точнее.
Кое-кто к несчастью погиб,
Кое-кто потихоньку ржавеет,
А надо бороться, чтоб миг – как век,
И если надо, идти напролом,
И хорошо, что такой человек
Был, ребята, за нашим столом!

 Последняя строчка, как Вы понимаете, изменена.

Он действительно был вдохновителем сплоченности нахимовцев, и не только 4 роты, и не только нахимовцев, но и все своих друзей-моряков. Его дом был открыт для друзей в любое время дня и ночи, а об его "пробивных делах" во имя дружбы и для друзей можно написать великолепную повесть - пример для подражания. И еще: он был прекрасный семьянин. Жена и оба сына могут рассказать Вам об этом: у них и сегодня двери для его друзей всегда открыты.

 Капитан 1 ранга Владислав Николаевич Федотенков ушел от нас 16 июня 2000 года, немного не дожив до пятидесятилетия выпуска из Нахимовского училища. Он мечтал написать книгу о нашей четвертой роте, о каждом из нас. Собирал материалы, документы, встречался с друзьями. Но не успел. Нам очень его не хватает, хотя он продолжает жить среди нас. В нашей памяти и в наших сердцах.

Сафронов В. В. Ленинградские нахимовцы – четвертый выпуск. 1944 – 1951. СПб 2001.

В Москве  центрами нашего общения были семьи Славы Федотенкова и Вити Жигалова. В составе компаний  москвичи и приезжавшие из Ленинграда: Богданович. Брезинский, Горохов, Демин, Долгов, Иванушкин, Калинин, Кауров, Коржавин, Никашин, Рябоконь …