Отец.

Война и мир контр-адмирала Блинкова : воспоминания, письменные и фотодокументы. - Саранск : Типография "Красный октябрь", 2007.
Поздней осенью 1940 года, когда закончилась практика курсантов, на Краснознаменном Балтийском флоте были проведены большие двусторонние учения. «Синяя сторона», - командовал ею контр-адмирал П. А. Трайнин, - была представлена учебными кораблями, ее военно-морская база - Либава. «Красная сторона» - весь остальной флот, командовал ею командующий флотом вице-адмирал В. Ф. Трибуц, главная военно-морская база ее - Таллин. Главным посредником «Синей стороны» бьш контр-адмирал К. И. Самойлов. Он находился на учебном корабле «Комсомолец», командиром которого был капитан 2 ранга Юрковский. Посредниками были офицеры Управления ВМУЗов и училищ: капитаны 2 ранга Ю. В. Ладинский, Н. Ю. Авраамов и др...
Изменения вносила обстановка. Так, в связи с продвижением немцев в направлении Чудского озера был срочно сформирован отряд особого назначения. Командовал им капитан 1 ранга Николай Юрьевич Авраамов, комиссаром был назначен батальонный комиссар Караваев. Главная задача отряда -перегнать или уничтожить все плавсредства, находящиеся на западном берегу Чудского и Псковского озер. Отряд задачу выполнил. Попал в окружение, из которого пробился к своим. За эту операцию Авраамов был награжден орденом Красного Знамени. Потом он был заместителем командующего Ладожской флотилией по перевозкам. Хочу заметить, что в книге «Тебе, Ленинград» автор, бывший командующий Ладожской флотилии вице-адмирал В. С. Чероков, отчество Авраамова пишет «Юльевич». Это неверно. Он - Юрьевич. О действиях этого отряда написаны и изданы воспоминания бывшего комиссара его Караваева.

Тайфун: Военно-технический альманах «Тайфун». Выпуск № 46.
Фролов Р.В. Кузница командных кадров
Павел Геннадьевич Ясницкий родился в семье военнослужащего. Его отец, известный на флоте офицер Геннадий Павлович Ясницкий. начинал свою службу на СФ в должности командира зенитно-ракетной батареи БЧ-2 БПК «Огневой» пр.61. В дальнейшем он командовал этим кораблем, был командиром БПК «Адмирал Исаков», ТАКР «Киев» пр.1143, командиром 175-й бригады ПЛК СФ. Маленький Паша неоднократно бывал на кораблях отца, знакомился с жизнью флота, а на авианесущем ТАКР «Киев» как-то провел две недели в море во время летних каникул. Неудивительно, что к окончанию 8-го класса сомнений в выборе жизненного пути не было. В 1984 г. Павел поступает в Нахимовское военно-морское училище, а после его окончания продолжает образование в Черноморском ВВМУ им. П.С.Нахимова на факультете ракетного вооружения надводных кораблей, который в свое время закончил его отец.
Из преподавателей в памяти остались Т.П.Булгакова, М.М.Волкова. М.В.Плюхин, офицеры общих и специальных кафедр ЛНВМУ капитан 2 ранга Н.П.Мозолевский, капитан 3 ранга А.М.Катерин, капитан 3 ранга И.О.Соболев и кафедр ЧВВМУ капитан 1 ранга О.Ф.Родионов, капитан I ранга О.В.Кондратенко, полковник Н.Ф.Катько, капитан 2 ранга К.А.Добрынин, капитан 2 ранга А.В.Лихачев. Настоящим примером в служебной деятельности спали начальники училища контр-адмирал Л.Н.Столяров, вице-адмирал Г.Н.Авраамов, контр-адмирал В.А.Денисенков...
В 1996 г. капитан-лейтенант П.Г.Ясницкий окончил 6-е ВСОК ВМФ и был назначен старшим помощником командира СКР «Неустрашимый» пр. 11540. Корабль, начиненный новейшей техникой и обладающий большими боевыми возможностями, создавался в непростые для нашего государства и флота годы и был принят от промышленности в 1993 г.* В разное время СКР «Неустрашимый» командовали капитан 2 ранга Н.Г.Авраамов, капитан 2 ранга И.Г.Рыжков, капитан 3 ранга И.Д.Демидович. В 1998 г. командиром СКР был назначен капитан 3 ранга П.Г.Ясницкий.

Три возраста Авраамовых. Капитан 2 ранга Е.Водопьянов. - Морской сборник № 7, 1991 г.
«В истории я люблю преемственность поколений»
В. ПИКУЛЬ
ДЕД
 ВЕТЕР с Темзы трепал полотнище флага на крейсере флота Ее Величества королевы Англии, задувал на ходовой мостик. Вахтенный офицер зябко поежился: «Почти как в Петербурге, когда дует с Финского...» В этот момент с флагманского корабля, чья мрачная тень возвышалась чуть выше по течению реки, засемафорили. «Крейсеру срочно сняться с якоря и выйти в море»,—разобрал офицер.
Послав рассыльного доложить командиру крейсера распоряжение флагмана, вахтенный, как требовала того инструкция, начал готовить корабль к выходу. Стрелки на корабельных часах уже отсчитали время, отведенное на приготовление, а командир в рубке не появился. Тогда вахтенный приказал выбрать якоря...
В устье Темзы корабль переменил курс, и порывом ветра с вахтенного сорвало фуражку. Он свесился с крыла мостика и тут увидел командира и несколько других офицеров, наблюдавших за его действиями. Встретившись взглядом с вахтенным, командир крейсера улыбнулся и одобрительно кивнул: «Олл райт!»
Вахтенным офицером, принявшим на себя командование английским крейсером, был мичман флота Российского Николай Юрьевич Авраамов.
Он родился 22 июня 1892 года в Баку, в семье потомственного дворянина. В 1906 году поступил в Морской корпус. Как похвально освоившему курс, ему было высочайше дозволено пройти практику на кораблях Британского флота. Английская морская школа считалась тогда лучшей в мире. Тем почетнее была отличная оценка, полученная там мичманом Авраамовым. В том же далеком двенадцатом году он убыл на новое место службы — крейсер «Громобой». С тех времен в семье Авраамовых хранится золотой перстень, на внутренней стороне которого выгравировано: «1912 — лейтенант Авраамов—1916». Об этой традиции офицерских кают-компаний — изготавливать перстни с указанием дат службы и звания офицера, в котором он уходил с корабля, упоминается в романе «Крейсера» Валентина Саввича Пикуля. Поведал же ему о ней сам Николай Юрьевич, которого писатель почитал своим крестным отцом. В годы Великой Отечественной войны судьба свела мальчишку Валю Пикуля и капитана 1 ранга Авраамова на Соловках в школе юнг, которую Николай Юрьевич одно время возглавлял. Да так совпали курсы этих разных по возрасту людей, что дружба Пикуля с семьей Авраамовых не прервалась даже со смертью Николая Юрьевича в 1949 году. Две из своих книг — «Океанский патруль» и «Три возраста Окини-сан» — Валентин Саввич посвятил своему наставнику.
Мичман, а затем лейтенант Авраамов всегда отличался гордым нравом, не позволявшим заискивать перед начальством. Как человек сердечный, справедливый, хорошо понимающий тяготы жизни матросов, он пользовался уважением у команды. В 1916 году лейтенанта Авраамова, который к тому времени уже закончил артиллерийские классы и служил на том же «Громобое», перевели в батальон «охотников». Он состоял из матросов-штрафников. В роте, которой командовал Авраамов, служил списанный с флагманского линкора «Император Павел I» матрос-электрик Павел Дыбенко.
О том, как воевал за Отечество на фронтах первой мировой лейтенант Авраамов, говорят награды тех лет: орден Святой Анны IV степени с надписью «За храбрость», ордена Святого Станислава и Святой Анны III степени, орден Святого Владимира IV степени. Все — с мечами и бантами — за воинские заслуги.
Не щадил живота своего Николай Авраамов и во время разведывательной вылазки «охотников» под Ригой был тяжело ранен. Год находился на излечении, а затем служил на эскадренном миноносце «Лейтенант Ильин». На нем Николай Юрьевич встретил Февраль, а затем — Октябрь семнадцатого.
В революционном шторме, захватившем Россию, моряк Авраамов оказался на самом гребне волны. Он стал сначала выборным командиром миноносца и председателем судового комитета. Затем — командиром дивизиона эсминцев. Зимой следующего года он участвовал в знаменитом Ледовом переходе кораблей Балтийского флота. В двадцатом — Авраамов уже на юге: по приказу командующего Морскими силами Республики А. Немитца с группой моряков участвует в освобождении Очакова и Новороссийска. Затем в создании костяка Азовской военной флотилии, организации береговой обороны на Северном Кавказе...
Однако ранения: одно — полученное еще в первую мировую, и второе — в августе двадцатого, когда Николай Юрьевич командовал батальоном военных моряков, на целых три года выбили его из рядов военморов. Выбили физически, но не морально. Инвалид гражданской войны, как гласил вывод медицинской комиссии, бывший артиллерист Авраамов «бомбардирует» рапортами Наркомат по военным и морским делам с одним требованием; вернуть его на флот. И добивается своего. В двадцать пятом Авраамова назначают командиром учебного отряда Черноморского флота.
Спустя три года Реввоенсовет Морских сил Черного моря награждает Николая Юрьевича серебряным портсигаром. На его потемневшей от времени крышке выгравировано:
«Испытанному бойцу за дело пролетариата тов. Авраамову Н. Ю. РВСМСЧМ, 1918—23.11 — 1928 г.»
Это была вторая награда. Первой — ордена Красного Знамени — Николай Юрьевич удостоился еще в начале двадцатых. А потом были ордена Ленина, два ордена Красного Знамени и Отечественной войны, медали...
Но это — потом. А тогда над головой Николая Юрьевича начали сгущаться предштормовые тучи. В тридцатых годах по Черноморскому флоту прокатилась волна репрессий. Не миновала она и семью бывшего дворянина Авраамова: Николай Юрьевич ушел как-то поутру на службу, а вернулся через два года, отсидев сначала в Севастопольской, а затем — в Симферопольской тюрьмах, но, в отличие от сотен и тысяч невинных, провалившихся в черную бездну небытия, возвратился к семье. Более того, был восстановлен на службе, правда в звании капитана 2 ранга— ниже, чем до ареста, — и переведен в Ленинград на кафедру морской подготовки в училище имени М. В. Фрунзе.
Николай Юрьевич всегда ценил в людях чувство товарищества. Дружеские отношения сложились у него с Николаем Герасимовичем Кузнецовым, с которым Авраамов познакомился еще во время службы в Севастополе. Ярые приверженцы морской практики, они были активными участниками и организаторами шлюпочных гонок, да и потом, когда разошлись их служебные пути, не забывали друг о друге. Николай Герасимович ценил в Авраамове его верность флоту, высокий профессионализм.
В тридцать девятом Николай Юрьевич был вызван по делам службы в Наркомат ВМФ. Кузнецов, к тому времени уже нарком, увидев на рукавах Авраамова нашивки капитана 2 ранга, был крайне возмущен такой, по его мнению, несправедливостью. По распоряжению Кузнецова тут же был составлен приказ о присвоении Авраамову звания капитана 1 ранга. Из кабинета наркома Николай Юрьевич вышел уже с врученными ему новыми нашивками.
Первый день войны, совпавший с днем его сорокадевятилетия, Николай Юрьевич встретил на Чудском озере, где он, начальник кафедры морской практики теперь уже училища имени Ф. Э. Дзержинского, проводил с курсантами стажировку. По приказу наркома ВМФ он возглавляет образованную там военную флотилию.
Сын Николая Юрьевича — Георгий Николаевич — рассказывал, что они тогда не получили от отца ни одного письма. Было известно, что фашисты окружили озеро. И в семье сочли отца погибшим. Сколько же было радости, когда в начале сентября он вдруг появился в Ленинграде на трофейной немецкой машине вместе с оставшимися в живых моряками своей флотилии. Более того, он был одним из тех, кто помог вывести из окружения через линию фронта части 118-й гвардейской мотострелковой дивизии.
С сентября сорок первого до середины сорок второго капитан 1 ранга Авраамов — уполномоченный Военного совета Ленинградского фронта по выполнению операций снабжения водным путем Ленинграда и Ленинградского фронта. С января по май — командир Оси-новецкой ВМБ, потом начальник курсов ускоренной подготовки младших лейтенантов КБФ, затем — школа юнг Северного флота, и наконец — Ленинградское военно-морское подготовительное училище. Это его последняя должность.
Много существует суждений о жизни людей. Но наиболее верно все же то, что мы живы до тех пор, пока не умерла память о нас, пока есть кому продолжать начатое нами дело...
ОТЕЦ
 НА ФЛОТСКУЮ службу Юрка Авраамов (так на свой манер звали Георгия сверстники) ехал в прямом смысле на крыше вагона. Да еще в обнимку с трубой, чтобы не замерзнуть.
Вспоминая это, вице-адмирал в запасе Георгий Николаевич Авраамов, с которым мы встретились в его ленинградской квартире, улыбнулся. В молодости все воспринимается просто. Тем более когда юношеская пора совпадает с годами лихолетья. А поступать в Бакинское подготовительное училище Георгий ехал, уже хлебнув пустой блокадной похлебки.
После учебы в подготовительном училище Георгий Авраамов становится курсантом училища имени М. В. Фрунзе. Того самого — бывшего Морского корпуса, который окончил его отец.
В далеком 1949 году Георгий Авраамов впервые в парадном строю прошел по Красной площади. Через тридцать шесть лет вице-адмирал Георгий Николаевич Авраамов — начальник Черноморского высшего военно-морского училища имени П. С. Нахимова — провел по ней парадный строй своих курсантов.
Между этими двумя памятными для него датами — двадцать один год, проведенный в корабельных отсеках. Сначала был эсминец «Стойкий», затем — «Степенный», большой ракетный корабль «Неутомимый», другие корабли... И все эти годы Георгия Николаевича провожала в далекие походы и встречала, снова провожала и вновь встречала жена — Эра Павловна.
Об Эре Павловне Авраамовой, урожденной Тюньковой, хочется сказать особо. Ее дед — Александр Фомич Тюньков — еще в прошлом веке ходил капитаном на колесных пароходах по Оби и Иртышу. Отец — капитан 1 ранга Павел Александрович Тюньков — был одним из первых советских гидрографов. В тридцать восьмом году он командовал судном, которое совершило переход из Ленинграда через Атлантику, Панамский канал и Тихий океан во Владивосток. В доме Авраамовых я видел картины, написанные Павлом Александровичем. Уже пройдя войну, в пятидесятилетнем возрасте он поступил вольнослушателем в Ленинградскую академию художеств и успешно окончил ее.
Слушая плавный рассказ Эры Павловны о житье-бытье, все больше поражался счастливому сочетанию в ней качеств, которые так необходимы жене военного моряка. Обреченной на долгие ожидания, бесчисленные переезды, неустроенность жизни. Как не хватает порой преданности нынешним девчонкам, которые, столкнувшись с первыми же трудностями, спешат обратно к родным пенатам, под теплое родительское «крылышко»! И склоняю голову перед теми морячками, кто сумел стать для своих мужей надежным тылом. Как Эра Павловна, которая по сути одна воспитала сначала дочь Елену, а затем и сына Николая. Служба всегда была у Георгия Николаевича на первом месте, где бы он ни служил — от командира корабля до заместителя начальника штаба ДКБФ.
Во время маневров «Океан» ордер десантных кораблей шел в район полуострова Рыбачий. И вдруг на флагманский корабль поступил доклад от командира одного из больших противолодочных кораблей (ВПК), следовавших в охранении: заболел матрос, подозревается аппендицит, из-за неопытности корабельного врача операцию самостоятельно провести не могу.
Перед Георгием Николаевичем, бывшим тогда командиром бригады десантных кораблей, встал вопрос: что делать? Возвратить корабль в базу — потребуется много времени, а ждать нельзя. Срочно пересадить на БПК опытного врача — тоже рискованно: корабли находились в проливной зоне, где и в обычных условиях маневрировать нелегко. А тут, как назло, опустился густой туман. Но промедление смертельно опасно. И капитан 1 ранга Авраамов решил пересадить на БПК хирурга.
По его команде на флагмане застопорили машины, а БПК, которому Авраамов по УКВ-связи постоянно выдавал данные о местоположении большого десантного корабля, начал маневрировать.
На ходовом мостике рядом с Авраамовым все замерли. Прошла минута, вторая... Вдруг из тумана уже почти у борта флагмана выплыл форштевень большого противолодочного корабля, который шел курсом прямо на БДК. Георгий Николаевич скомандовал по электромегафону на БПК: «Отрабатывать полный назад!» А там уже и сами заметили опасность: корабль начал сбавлять ход. Но поздно: БПК, словно в замедленной съемке, форштевнем плавно навалился на борт флагманского корабля.
— Делать было нечего, — рассказывал мне Георгий Николаевич. — Доложили на КП флота о происшествии. Наложили на пробоину пластырь, но переправили хирурга на БПК. И человека спасли, и задачу выполнили.
Да, не всегда был ровен служебный фарватер Георгия Николаевича. Это, видимо, в генах у Авраамовых: не мириться с несправедливостью, прямо говорить то, что думаешь. Будучи еще командиром эсминца, Георгий Николаевич как-то высказал свою точку зрения, не совпавшую с мнением высокого начальства, в его присутствии. И был снят с должности «за недостатки». Правда, к чести сказать, на флоте посчитали, что негоже разбрасываться командирами, подобными Авраамову. В скором времени он был назначен командиром на корабль-новостройку.
— Может, и не сложилась бы моя дальнейшая судьба в том виде, как есть, — заметил в разговоре со мной Георгий Николаевич, — не попадись я тогда со своим неподходящим мнением «под горячую руку». Так и дослуживал бы на старых эсминцах, как многие из моих бывших сослуживцев. Я же, приняв под командование большой противолодочный корабль нового проекта, вдруг пошел «в гору»...
Каждый служебный «шторм» — «зарубка» на сердце. Этих «отметин» у Георгия Николаевича накопилось столько, что однажды сердце дало сбой. В сорок девять лет Авраамов попал в госпиталь с тяжелым инфарктом. Но и здесь он проявил твердость духа и мужество. Ограничил себя во всем, но от службы не отрекся. И еще десять лет исправно отдал флоту.
Впрочем, и сегодня Георгий Николаевич по-прежнему в море. Там, где прокладывают свои курсы сотни его воспитанников. Где нашел свое призвание его сын, названный в честь деда Николаем
СЫН
 ВИДНО, так устроена человеческая память, что события порой поворотные в жизни запечатлеваются в ней штрихом. И в то же время факты, казалось бы, малозначительные она хранит до мельчайших подробностей.
Детство у Коли Авраамова ассоциируется не столько с морем и боевыми кораблями, сколько со вкусом свежеиспеченного хлеба. Им — еще теплым, мягким и необычайно вкусным — угощал отец, когда втроем с матерью и сестрой Еленой они встречали его корабль, вернувшийся из похода. Наверное, с этим корабельным хлебом, которым потчевал их отец в своей каюте, и впитал Николай любовь к морской службе. Извечного вопроса для многих молодых людей — кем быть? — для него не существовало. Только моряком и только военным. Да вот чуть промашка не вышла.
На вступительных экзаменах в нахимовское училище он получил по одному из предметов удовлетворительную оценку. Пришел домой расстроенный. Эра Павловна попыталась было намекнуть мужу, чтобы тот замолвил за сына слово. Но Георгий Николаевич отрезал: мне никто не помогал, и я не допущу, чтобы он по «звонку» поступал. — По конкурсу я тогда все-таки прошел. Но навсегда уяснил, что в службе я могу рассчитывать только на себя,— рассказывал мне Николай.
Ко времени этой беседы мы были уже знакомы. Года четыре назад мне довелось выйти в море на сторожевом корабле (СКР) «Сильный». Выход был экстренным, командир корабля в это время находился на учебе. В командование вступил старший помощник — капитан-лейтенант. Помнится, приметил я его сразу. И не только потому, что он отличался крупным телосложением и что пышные усы не скрывали его молодости. Как потом и подтвердилось, Николай и впрямь оказался самым молодым старшим помощником в соединении. Более всего привлекли мое внимание уверенность в себе и некий флотский шик, проскальзывающий буквально во всем, что бы ни делал капитан-лейтенант: будь то швартовка или поиск цели в море. Не могла не остаться незамеченной и интеллигентность офицера. И более всего — в обращении с людьми. Что греха таить: обязанности старпома, которые в Корабельном уставе занимают не одну страницу, не располагают к сантиментам. Однако капитан-лейтенант командовал без лишнего крика и разносов, с чувством достоинства — и своего, и чужого.
И вот новая встреча. За это время в жизни Авраамова-младшего произошли значительные перемены. Он успел закончить Высшие офицерские классы ВМФ, стать командиром СКРа, получить очередное воинское звание.
Среди книг, хранящихся в его каюте, появилась еще одна — «Командир корабля». С разрешения хозяина я перелистал ее и был поражен большим количеством пометок на полях. Причем, как я понял, более всего интересовали капитана 3 ранга вопросы воспитания и обучения подчиненных.
Ничего странного в этом нет. Новая должность возлагала на него новые обязанности и новую ответственность. В первую очередь — в работе с людьми. И здесь командир корабля Авраамов выделяет особую категорию своих подчиненных — молодых лейтенантов. Не только потому, что сравнительно недавно он сам еще был командиром группы. Большинство рапортов на увольнение подают именно лейтенанты. Сказываются сложности с жильем, низкая зарплата. Конечно, играют свою роль и нападки на армию и флот в прессе, и инфантильность многих молодых людей... Хотя многим припомнятся времена, когда на кораблях по трансляции подавали команду: «Офицерам и лейтенантам собраться в кают-компании!» И в то же время сам Николай вспоминает, как у него, молодого лейтенанта, вырастали крылья, когда командир обращался к нему по имени-отчеству. И капитан 3 ранга Авраамов сам поступает подобным образом. Встречались рифы и на командирском курсе Николая Авраамова-младшего. Я уже вспоминал, что, первый раз увидев Николая, обратил внимание, как лихо он швартуется. А ведь швартовка — лакмусовая бумага, по которой определяется командир. Вот и в тот раз Николай, как всегда, «залетел» в гавань. Отдал команду перейти на малый ход, а затем, чтобы погасить инерцию и плавно подойти к стенке, перевел ручки машинного телеграфа в положение «назад-средний». И тут с ужасом почувствовал, что корабль не повинуется его команде. Впрочем, вот рассказ самого капитана 3 ранга Авраамова:
— Вахтенный офицер с недоумением смотрит на тахометр, а стрелки назад не отрабатывают. Наконец он выходит из состояния оцепенения и докладывает: «Заднего хода нет». Старпом тут же связывается с ПЭЖ (пост энергетики и живучести корабля. — Е. В.): «В чем дело?» Оттуда следует доклад механика: «Не расцепляется муфта...» До стенки — рукой подать, а у меня в голове вдруг всплывает строчка из Пикуля: вот так надо разбивать миноноски!
Правда, сориентировался быстро: приказываю отдать оба якоря. И мы, «пролетев» сначала свой, а потом соседний причал, метрах в десяти от стенки, как ни в чем не бывало, стали. Баковая группа хорошо сработала — оба якоря были готовы к отдаче.
Везение в службе офицера играет не немалую роль, но не будь у Николая в свое время командиром капитан 2 ранга А. Татаринов, возможно, как старший помощник он и не состоялся бы так быстро. А Александр Аркадьевич в рамках разумного давал ему возможность проявлять инициативу. Что интересно — с Татариновым еще раз пересеклась дорога Авраамова-младшего, когда он стал командиром сторожевого корабля. А тот служил в штабе соединения. И вновь бывший командир оказал ему доверие. И как результат — беспрецедентный для флота случай: приняв корабль, Авраамов уже через месяц самостоятельно выполнял задачи, Впрочем, стоит ли удивляться. Это уже стало аксиомой: доверие окрыляет, а постоянная опека — подрезает крылья. Вот и выходит: повезло Авраамову, что на его курсе встретился дальновидный командир. О том, каков как командир он сам, говорит тот факт, что вахтенные офицеры его корабля признаны лучшими на соединении. На СКР, которым командует Николай Авраамов, сход на берег для офицеров и мичманов не заказан и тогда, когда на других кораблях он часто ограничивается.
«Если люди нормально не отдыхают, страдает дело», — считает Николай.
Нельзя не согласиться с молодым командиром. В условиях постоянной оторванности от дома и семьи тот же сход на берег для офицера или мичмана, и так не избалованного благами,— своеобразная «отдушина». Так стоит ли лишать их этого «глотка свежего воздуха»?
И еще одну черту, полученную по наследству от деда и отца, заметил я у Авраамова-младшего. К моменту нашей второй встречи СКР, которым командует капитан 3 ранга Авраамов, был одним из самых «плавающих» в соединении. А в море у капитана 3 ранга Авраамова случались самые неожиданные встречи.
Как-то сторожевой корабль «Сильный», на котором служил Авраамов-младший, выполнял задачи в Средиземном море. Авраамов находился на мостике, когда его пригласили для переговоров в рубку телеграфиста.
Вижу на ленте, выползающей из аппарата, что кто-то со мной здоровается, справляется о самочувствии, а кто — не пойму, — рассказывал мне впоследствии Николай. — Только потом, когда прочитал, что мама чувствует себя хорошо, понял, что переговариваюсь с отцом. Он с курсантами своего училища, как оказалось, шел из Севастополя в Алжир...
В рамках одного очерка невозможно осветить путь нескольких поколений людей, которые в общей сложности более века служат на флоте. Тем более что жизнь не стоит на месте. Когда готовился этот материал, стало известно, что капитан 3 ранга Николай Авраамов получил назначение на новый, более современный корабль. Флотская вахта династии Авраамовых продолжается.

Форум на Флагмане :: Просмотр темы - СКР "Неустрашимый".
Кораблем командовали: Капитан 2 ранга АВРААМОВ Н.Г. с 1991 г. по 1993 г.
Н.Г. Авраамов. СКР «Неустрашимый» - Тайфун. Альманах. Выпуск 21 (2/2000).

Сторожевые корабли, проект 1154.

Отец. Авраамов Георгий Николаевич.

Дед. Авраамов Николай Юрьевич.