Главная

Одиннадцатая дивизия подводных лодок Северного флота. Люди, корабли, события. СПб.: Специальный выпуск альманах «Тайфун», 2008 г.

А.С.Берзин. 10-я дивизия подводных лодок (1976-1982) Начало Конец

10-я дивизия ПЛ была создана в июле 1955 г., в неё вошли 125-я и 182-я БрПЛ. Командиром дивизии был назначен контр-адмирал Алексей Михайлович Гонтаев. Через несколько лет соединение было расформировано. В марте 1967 г. было сформировано новое соединение, получившее наименование 10-я ДиПЛ ТОФ.
В то время я служил старшим помощником командира на К-31 пр.675 (капитан 1 ранга В.К.Калухин). Жили мы на одном этаже казармы с членами экипажа К-189 пр.675 (капитан 1 ранга Н.Д.Удовиченко). Обе ПЛ были включены в состав дивизии. В 1967 г. командиром дивизии был назначен капитан 1 ран-га А.В.Ганрио, НШ — капитан 1 ранга В.П.Рябов, заместителем командира дивизии— капитан 1 ранга В. Г.Туманов, заместителем командира дивизии по политической части — капитан 1 ранга Е.Е.Попов. Это были грамотные и опытные подводники, умелые воспитатели. С Е.Е.Поповым я служил на БФ на С-264 (капитан 3 ранга Ю.А.Сысоев): в то время он был заместителем командира по политической части, а я командиром рулевой группы БЧ-1.
На К-31 мы выполнили трехмесячное боевое дежурство в бухте Бечевинская. Из боевого дежурства вышли на БС в район западного побережья США с задачей нанесения удара ракетами П-5 Д по береговым объектам в прибрежной зоне с началом военных действий. К-189 успешно выполнила ракетную стрельбу.
Вновь судьба связала меня с 10-й ДиПЛ в сентябре 1976 г., когда я был назначен заместителем её командира.
Соединение дислоцировалось на Камчатке. В бухте Крашенинникова в это время располагалась 2-я ФлПЛ, которой тогда командовал вице-адмирал Б.И.Громов, НШ был контр-адмирал Г.Ф.Авдохин, начальником политотдела — членом Военного совета контр-адмирал И.А.Катченков.
Во 2-ю ФлПЛ входили 8-я ДиПЛ (контр-адмирал Н.Т.Иванов), 25-я ДиПЛ (контр-адмирал В.В.Привалов), 45-я ДиПЛ (контр-адмирал В.И.Замо-рев), 10-я ДиПЛ (контр-адмирал А.Н.Луцкий). Начальником штаба 10-й ДиПЛ был капитан 1 ранга О.А.Крестовский, заместителем командира дивизии— капитан 1 ранга А.С.Берзин, начальником политотдела— капитан 2 ранга В.М.Погребных.
10-й ДиПЛ командовали контр-адмирал Аркадий Викторович Ганрио (1967-1971), контр-адмирал Виктор Григорьевич Белашев (1971 -1974), контр-адмирал Анатолий Николаевич Луцкий (1974-1977), контр-адмирал Альфред Семёнович Берзин (1977-1982), капитан 1 ранга Николай Николаевич Алкаев( 1982-1986), контр-адмирал Анатолий Александрович Комарицын (1986-1989), контр-адмирал Валерий Федорович Дорогин (1989-1991), контр-адмирал Григорий Лукич Бутаков (1991-1994), контр-адмирал Илья Николаевич Козлов (1994-2000), контр-адмирал Николай Григорьевич Ковалевский (2000-2003).
В период с 1976 по 1982 г. в штабе 10-й ДиПЛ служили следующие офицеры (указаны по порядку нахождения в должности):
— начальник штаба: капитан 1 ранга О.А.Крестовский, капитан 1 ранга Н.Н.Алкаев, капитан 1 ранга А. А.Гусев;
— заместитель командира дивизии: капитан 1 ранга Н.В.Анохин, капитан 1 ранга В.Т.Козлов, капитан 1 ранга А.А.Шиков, капитан 1 ранга А.Ф.Копь-ев, капитан 1 ранга А.О.Губанов;
— флагманский штурман: капитан 2 ранга Е.И.Горенко, капитан 3 ранга А.Б.Елупов;
— флагманский ракетчик: капитан 2 ранга Гудзенко, капитан 2 ранга С.Р.Касько;
— помощник флагманского ракетчика: капитан 3 ранга А.И.Мирущенко;
—флагманский минёр: капитан 2 ранга С.С.Кузьменко;
— флагманский связист: капитан 2 ранга Степанов, капитан 2 ранга А.С.Ростовцев;
— флагманский специалист РТС: капитан 3 ранга Данильченко, капитан 2 ранга Н.А.Ивлев;
— флагманский специалист РЭБ: капитан 2 ранга В.Г.Пантюшенков;
— флагманский разведчик: капитан 2 ранга А.А.Введенский;
— флагманский СПС: капитан 3 ранга П.Л.Соин, майор Яшкин;
— флагманский врач: подполковник Фирсов, подполковник А.Ф.Андреев;
— флагманский химик: капитан 2 ранга Братчиков, капитан 2 ранга А.И.Яныкин,;
— старший помощник НШ: подполковник Г.Я.Апрышкин, капитан-лейтенант О.Ю.Родионов;
— офицер по кадрам: капитан 3 ранга В.В.Шабанов.
Электромеханическую службу соединения (должность — заместитель командира дивизии по ЭМС) последовательно возглавляли капитан 1 ран га Л. Е. Баклашев и капитан 1 ранга С.А.Москаленко. Офицеры ЭМС дивизии: капитаны 2 ранга И.Н.Михалевский, В.И.Градусов, В.Н.Вялов, Г.А.Босый, Ю.М.Зыбин, капитан 3 ранга В.П.Кравцов.
Политотдел дивизии (должность — начальник политотдела) возглавлял капитан 1 ранга В.М.Погребных. Его заместителями последовательно были капитаны 2 ранга А.М.Белый. Н.Ф.Матюшин, В.Я.Токарев. Офицеры политотдела: капитан 2 ранга Малашенко, капитан 3 ранга Смыслов, капитан 3 ранга Р.Х.Цхов-ребов, капитан-лейтенант А.М.Чукарев.
В состав 10-й ДиПЛ в 1976 г. входили лодки пр.675 (К-10, К-108, К-116, К-134, К-189), пр.675К (К-48), пр.670 (К-201) и два вторых экипажа: 273-й экипаж ПЛ (для АПЛ пр.675) и 305-й экипаж ПЛ (для АПЛ пр.670).
В период с 1976 по 1982 г. ПЛ и экипажами 10-й ДиПЛ командовали следующие офицеры.
АПЛ пр.670: К-43 (капитан 2 ранга Н.Я.Марьяшин), К-201 (капитан 1 ранга Н.Д.Кольцов, капитан 1 ранга А.А.Шиков, капитан 2 ранга Б.Г.Бледнов), К-212 (капитан 2 ранга А.А.Гусев, капитан 2 ранга Л.Г.Лупач), К-320 (капитан 2 ранга В.Т.Аникин), К-325 (капитан 2 ранга В.П.Лушин, капитан 2 ранга В.П.Валуев), К-429 (капитан 1 ранга В.Т.Комов, капитан 2 ранга А.О.Губанов, капитан 2 ранга Е.В.Мякишев). 305-й -экипаж ПЛ (капитан 3 ранга А.Ф.Копьев. капитан 2 ранга В.Ф.Дорогин, капитан 2 ранга Ю.Н.Сысуев), 379-й экипаж ПЛ (капитан 1 ранга Н.М.Суворов, капитан 2 ранга Ю.А.Белоцерковский), 228-й экипаж ПЛ (капитан 2 ранга Г.А.Сорокин).
АЛЛ пр.675, 675К, 675МК: К-10 (капитан 1 ранга В.А.Тушурашвили, капитан 2 ранга В.Н.Медведев), К-48 (капитан 1 ранга Н.В.Анохин, капитан 2 ранга В.И.Ровенский). К-108 (капитан 2 ранга В.Л.Ратников). К-116 (капитан 2 ранга Ю.Г.Шестак). К-134 (капитан 2 ранга Л.Б.Шаипов, капитан 2 ранга Гульбин), К-144 (капитан 2 ранга А.А.Исай), К-175 (капитан 2 ранга А.А.Крылов, капитан 2 ранга Г.С.Яковлев), К-184 (капитан 2 ранга Е.В.Орсагош), К-204 (капитан 1 ранга А.А.Чернышев), К-557 (капитан 2 ранга Ю.Г.Пищальников), 273-й экипаж ПЛ (капитан 1 ранга А.Г.Смирнов, капитан 2 ранга Т.Л. Москаленко).
Личный состав дивизии располагался в двух четырёхэтажных казармах. Штаб дивизии имел два уазика и катер РК-811.
Мне пришлось командовать 10-й ДиПЛ на Камчатке в период е 31 августа 1977 г. по август 1982 г. За этот период командирами ПЛ были следующие офицеры: капитаны 1 ранга Виктор Тимофеевич Аникин, Николай Васильевич Анохин, Владимир Прокофьевич Валуев, Анатолий Олегович Губанов, Алексей Алексеевич Гусев. Валерий Фёдорович Дорогим, Валентин Тихонович Козлов, Николай Дмитриевич Кольцов, Александр Фёдорович Копьёв, Анатолий Афанасьевич Крылов, Емил Васильевич Орсагош, Александр Григорьевич Смирнов, Николай Михайлович Суворов, Анатолий Алексеевич Чернышев, Александр Александрович Шиков. капитаны 2 ранга Славий Дмитриевич Безухов, Юрий Алексеевич Белоцерковский, Борис Гаврилович Бледное, Юрий Васильевич Гульбин, Андрей Андреевич Исай. Леонид Захарович Лупач, Николай Яковлевич Марьяшин, Валерий Николаевич Медведев, Тарас Лаврентьевич Москаленко, Евгений Викторович Мякишев, Юрий Григорьевич Пищальников, Владислав Леонидович Ратников, Владислав Иосифович Ровенский, Геннадий Александрович Сорокин, Леонид Борисович Шаипов, Юрий Григорьевич Шестак, Геннадий Станиславович Яковлев.
Всем командирам низкий поклон и огромная благодарность за их нелегкий труд в деле укрепления боеготовности дивизии. Обо всех могу сказать, что это были люди высоких моральных качеств, которым Родина доверила АЛЛ с обычным и ядерным оружием. Они любили море, наш ВМФ и всегда были готовы выполнить самые сложные задачи по защите нашей Родины.
К моменту моего вступления в должность Главным штабом ВМФ перед 10-й ДиПЛ была поставлена задача перевести К-10,К-48,К-108,К-116,К-134иК-189в Приморье (в состав 4-й ФлПЛ), а вместо них принять после текущего ремонта и модернизации по пр.675МК пять лодок (К-144, К-175, К-184, К-204, К-557). Кроме того, был спланирован перевод ГШ пр.670 с СФ в состав 10-й ДиПЛ (К-43, К-212, К-320, К-325, К-429 и 379-й экипаж ГШ). Эта задача была выполнена. Таким образом, за время моего командования дивизией её состав изменился на сто процентов.
Все задачи БП перед переходом с Приморья на Камчатку, в том числе по проведению торпедных и части ракетных стрельб, для ПЛ пр.675МК, мне пришлось отрабатывать и принимать в Приморье на базе 26-й ДиПЛ самому лично при помощи двух-трех офицеров нашего штаба, а также заниматься планированием БП в штабе флота.

Боевые службы

За период с 1977 по 1982 г. экипажи соединения выполнили 24 автономных плавания (боевых службы). Данные приведены в табл. 1-4.
Подводные лодки 10-й ДиПЛ несли БС в Тихом и в Индийском океане, в Беринговом, Охотском, Филиппинском, Чукотском, Южно-Китайском морях.
В ходе выполнения БС ставились задачи поиска и слежения за ПЛАРБ, дальнего охранения РПКСН, поиска и слежения за АУГ, ОБК и за одиночными надводными кораблями вероятного противника.
При выполнении БС в Индийском океане плавание ПЛ проходило в климатических условиях с высокими температурами забортной воды и воздуха, высокой влажностью, в отрыве от семей и вдалеке от элементарных житейских радостей, при длительных психологических и физических нагрузках.
В промежутках между походами мы своими силами в пунктах маневренного базирования проводили ремонт материальной части. Это пункты Аден, где ПЛ стояли на бочках; остров Дахлак, где личный состав жил в бывшей итальянской тюрьме; Камрань, где что-то ещё можно было отремонтировать. После таких походов люди теряли в весе и, конечно, получали ущерб здоровью. Материальная часть ПЛ в подобных условиях интенсивно изнашивалась, и даже на стоянке расходовался моторесурс, так как места базирования были с плохим техническим обеспечением. При всём этом все ПЛ выполнили поставленные перед ними задачи в установленный срок.
Описание двух таких БС, одна из которых была выполнена в Филиппинском море, а другая в Чукотском и Беринговом морях, я и предлагаю вашему вниманию.

Боевая служба К-108

21 января 1977 г. К-108 была готова к выходу на БС. Провожать приехали командир 10-й ДиПЛ контр-адмирал А.Н.Луцкий и начальник политического отдела капитан 2 ранга В.М.Погребных, которые выступили перед экипажем и поставили перед ним задачи. Чуть позже подъехал командующий 2-й ФлПЛ вице-адмирал Б.И.Громов и член Военного совета — начальник политотдела И.А.Катченков. Вице-адмирал Б.И.Громов спросил меня о здоровье и настроении, потом проинструктировал о мерах безопасности и о контроле места ПЛ, пошутив: "Смотрите там, чтобы не свернули какой-нибудь остров или риф! Помнишь, как Хватов чуть не свернул Окинаву" Я обещал, что всё. будет нормально.
И вот мы начали движение за ледоколом «Садко». По команде командира ПЛ поочередно поднимали контейнеры, часть личного состава БЧ-2 во главе с командиром БЧ-2 капитаном 3 ранга А.П.Бабичем вышла на верхнюю палубу, где произвела стыковку стартовых цепей в контейнерах. Тёмное время суток, кругом лёд, температура воды ноль градусов. Я переживал, как бы кто-нибудь не сорвался и не упал за борт. Командир БЧ-2 капитан 3 ранга Бабич был прикомандирован на К-108. Прежний же командир БЧ-2 капитан 2 ранга Нагорный 10 января подал рапорт с просьбой уволить его в запас, в котором он также написал, что партийные органы нагружают личный состав формальными требованиями, что в партийных органах происходят различные злоупотребления, что над ними нет контроля, но в конце рапорта написал, что на БС идти готов. Его довольно быстро исключили из партии, сняли с должности.
Бухта Крашенинникова и бухта Авачинская были во льдах, лёд был и на выходе, вдоль побережья и в бухте Саранная. Командир ПЛ хотел включить РЛС, но я посоветовал ему этого не делать в целях обеспечения скрытности выхода. Ледокол «Садко» провёл нас до точки погружения, мы погрузились и начали движение в район БС. В боевом распоряжении на поход перед нами была поставлена задача по поиску и слежению за ПЛАРБ США. На переход в район поиска нам было отведено 15 суток, скорость перехода составляла 10 уз, столько же времени было отведено на обратное возвращение, непосредственно на поиск оставалось 14 суток. Учитывая время на сеансы связи и определение места ПЛ, нам пришлось следовать со скоростью 12 уз, этакая скорость не обеспечивала ПЛ пр.675 скрытность. Известно, что командиры ПЛ ВМС США этот проект называли в документах "ЕсНо-2" (между собой — "ревущие коровы"). Сравнивая шумность нашей ПЛ и ПЛАРБ США, можно придти к выводу, что преимущество было у американской лодки. То же самое можно сказать и о дальности обнаружения гидроакустическим комплексом. Таким образом, перед нами была поставлена неосуществимая задача.
22 января в 05.14 всплыли на сеанс связи и определения места. Определили место по радиомаякам. Фактически место определял только командир БЧ-1 капитан 3 ранга Чирков, другие же лица (командир электронавигационной группы лейтенант Кутявин, командир ПЛ или старший помощник) в этом процессе не участвовали, хотя должны были. Результаты первого определения места меня насторожили. Проверив всю работу по определению места и проанализировав её, я пришел к выводу: командир БЧ-1 капитан 3 ранга Чирков в штурманской работе допускает много ошибок, есть у него и определенные пробелы в знаниях. С этого момента я сам себя назначил главным штурманом на этот переход. Конечно, объявлять об этом никому не стал, так как в общем это входит в обязанности старшего на переходе. Я установил, что буду подменять командира для отдыха с 06.00 до 13.00.
За первые же сутки вышли из строя эхолот и кормовая холодильная машина, впоследствии их ввели в строй. Должной бдительности и предусмотрительности со стороны личного состава не было.
Командир ПЛ посадил молодого матроса за пульт управления горизонтальными рулями, а боцман ушел в 10-й отсек. Стали всплывать на глубину 40 м, молодой матрос закатал дифферент 5° на всплытие, что привело к падению бачка с водой и емкости со спиртом, которые не были закреплены должным образом, в результате всё это разлилось по палубе в непосредственной близости от лючка в аккумуляторную яму.
Со мной в поход пошел небольшой штаб: от ЭМС дивизии капитан 3 ранга Босый и от политотдела капитан 3 ранга Смыслов.
24 января мы на сеансе связи определили место по звёздам. Организация подготовки, взятие высоты светил и решение астрономической задачи были на уровне экипажа ремонтирующейся ПЛ. Чирков был подготовлен только в пределах районов БП. Из бесед с ним выявилось, что он рано женился и стал отцом семейства на 2-м курсе училища. Сам он мне сказал: "Голова была занята семьей и детьми". 25 января я выявил ошибку в определении места ПЛ в 50 миль из-за ошибок в работе Чиркова.
Старший помощник командира капитан 3 ранга Тарас Лаврентьевич Москаленко родился на Украине в семье глухонемых. Его отец работал сапожником, у него было два помощника. Тарас до 3,5 лет не говорил, потом научился у этих помощников. Москаленко был хорошим человеком, но общий уровень знаний был у него довольно невысоким и по штурманской части он был подготовлен плохо.
Командир электронавигационной группы лейтенант Кутявин сирота с 14 лет: отец погиб в аварии, мать умерла от болезни, и он воспитывался у старшей сестры. По штурманской части он тоже был плохо подготовлен. Ранее это никого не волновало. Очевидно, проверки проводились формально: придерживались принципа не выносить сор из избы. В принципе —это вопрос о подготовке кадров, и в дальнейшем я попытаюсь этот вопрос осветить.
30 января пришлось сыграть аварийную тревогу. В 8-м отсеке имеется фильтр на насосе, который подает воду для охлаждения линии вала. Так вот, в этом фильтре на пробке сгнила резьба, пробку вырвало, и вода стала поступать в отсек. В отсеке люди не растерялись и заделали отверстие.
1 февраля Чирков "определил" место таким образом, что погрешность в определении была увеличена на 20 миль. Под руководством Чиркова 17 раз брали высоту Солнца и звёзд, решали астрономические задачи, а их результаты нельзя было использовать по причине допущенных ошибок.
4 февраля в 16.00 мы заняли район поиска и начали искать ПЛАРБ США.
21 февраля закончили поиск и начали движение в базу, не обнаружив ПЛАРБ.
24 февраля идём домой на глубине 100 м, со скоростью 12 уз. На командирской вахте командир ПЛ капитан 2 ранга А.Г.Смирнов. Неисправны малые кормовые горизонтальные рули, проводятся ремонтные работы. Смирнов покидает ЦП, уходит смотреть кинофильм в 1 -и отсек и оставляет за себя представителя ЭМС капитана 3 ранга Г.А.Босого. Тот тоже уходит пить чай во 2-й отсек. Я интуитивно что-то почувствовал, и ноги понесли меня в ЦП. На месте я обнаружил, что командир покинул свой пост, оставив управление лодкой на не имеющих допуска к самостоятельному управлению людей. Я сыграл вводную: "Большие горизонтальные рули заклинило в положении 10" на погружение". Смирнов прибежал в ЦП, где я ему высказал всё, что об этом думаю. Кажется, он меня понял.
27 февраля в 04.30 я внезапно проснулся от тихого разговора двух матросов, которые рассуждали о том, откуда в отсек может поступать вода. Далее я действовал автоматически. Вскочил и вылетел из каюты в отсек. Вода из гальюна хлестала, и весь настил 1-го этажа был залит сантиметров на 20, под настилом — аккумуляторная батарея. Я бросился наверх к переговорному устройству и увидел двух матросов, которые переговаривались о чём-то с ЦП. Переборочные двери от ЦП до 2-го отсека были открыты и поставлены на крючки, что было вопиющим нарушением. Я объявил аварийную тревогу и через две секунды уже был в ЦП. Увеличили ход и начали всплытие на глубину 40 м.
Как потом оказалось, причина была в том, что вода поступала через неплотно закрытый клапан из осушительной магистрали в цистерну грязной воды №2, вода заполнила её и далее через вентиляцию цистерны начала поступать в отсек. Вахтенный обнаружил поступление воды и вместо того, чтобы объявить аварийную тревогу, стал звонить в ЦП и докладывать об этом. В ЦП старшина команды трюмных принял доклад и послал во 2-й отсек специалиста, а командиру о поступлении не доложил и аварийную тревогу не объявил.
Должен сказать, что если бы забортная вода попала в аккумуляторную яму, то это могло бы привести к пожару, выделению паров хлора, к гибели людей.
Чирков продолжал делать грубые ошибки. Самое главное, он не имел твердых знаний по своей специальности.
2 марта мы получили радиограмму, в которой нам дали .район на подходах к Камчатке площадью 30 на 30 миль, где мы должны были находиться и ждать дальнейших указаний. На подходах к Авачинскому заливу и в самом заливе была тяжелая ледовая обстановка. Регенерации и хлеба оставалось на пять суток, продуктов имелось на 20 дней.
За время похода я успел побеседовать почти с каждым офицером. В целом офицерский коллектив производил хорошее впечатление. Командир 1-го дивизиона капитан 3 ранга А.А.Скориков показал себя прекрасным специалистом, материальная часть у него работала хорошо, он рассказал о своем участии в походе в долину гейзеров, который возглавлял НШ эскадры капитан 1 ранга Р.А.Голосов. Впоследствии А.А.Скориков стал командиром БЧ-5 на К-204, которая выполняла БС (продолжительностью 181 сутки) в Индийском океане в 1982 г., где показал себя в сложной аварийной обстановке наилучшим образом. Благодаря его мужеству, знаниям и опыту ПЛ успешно закончила поход.
5 марта пришла очередная радиограмма с изменением района и приказом отрабатывать задачу Л-2. В перископ обнаружили дрейфующие ледяные поля.
15 марта мы десятые сутки отрабатывали задачу Л-2, "жгли" ядерное горючее. Наконец, мы получили радиограмму, в которой нам приказывали точнейшим образом определить место, погрузиться на глубину 40 м, далее следовать в точку западнее мыса Маячный, где нас будет ждать ледокол, который по "Омеге" даст приказание на всплытие. Я и командир ПЛ считали, что "Омега" находится на ледоколе, а как потом оказалось, это береговая шумопеленгаторная станция. Никакихдокументов по организации связи с ней на ПЛ не было. Чирков и Кутявин определили место с точностью 17 миль, это я выявил после погружения. Если бы мы пошли по их данным, то неизвестно, чем бы всё это закончилось, скорее всего катастрофой. Я определил место по радиомаякам и визуально по трем вершинам сопок (вулканов), после чего мы начали движение в заданную точку, контролируя своё место по глубинам. При подходе к точке нашли полынью во льдах и всплыли без хода. Командир отдраил верхний рубочный люк и поднялся на мостик, следом за ним поднялся и я. Кругом сплошное ледяное поле, на палубе три здоровых льдины высотой до двух и более метров. К нам подошел ледокол и буксир, развернули нас во льдах, после чего начали нас заводить в базу. До подхода к пирсу скинули льдины с палубы. 17 марта ошвартовались к пирсу.

Боевая служба К-212

Другой поход был более сложным и проходил в водах Чукотского и Берингова моря. В период описываемых событий в состав ТОФ начали поступать североморские АЛЛ пр.670 (см. табл.5). В 1979 г. штаб ТОФ спланировал в Чукотском море два мероприятия: встречу К-320, которая должна была совершить переход с СФ на ТОФ, и первый в истории ТОФ поход АЛЛ пр.670 (К-212 под командованием капитана 2 ранга А.А.Гусева) в Чукотском море подо льдом до 76°г4.
Началась подготовка К-212 к походу. Экипаж лодки отработал полный курс задач БП, все виды запасов были доведены до 100%, в боезапас включили две специальные торпеды для подрыва льда с целью создания полыньи (это необходимо для экстренных всплытий в аварийных ситуациях). Командование проработало и изучило маршрут перехода. Непосредственно перед выходом К-212 выдержала проверки штаба дивизии и флотилии.
Изучение маршрута по навигационно-гидрологическим пособиям показало, что плавание будет проходить в сложной обстановке. Большую часть подледного пути над нами будет или двухлетний лед (толщиной не менее 2 м, с большой высотой надводной части, со сглаженными торосами), или арктический пак (многолетний лёд толщиной 2,5 м и более, с холмистой поверхностью, в изломе голубого цвета). Ожидалось, что в отдельных районах Арктики нам будут встречаться очень своеобразные дрейфующие льды — ледяные острова толщиной 70-80 м и с возвышением над уровнем моря до 12 м.
При подготовке к походу мы изучили опыт, полученный при переходах АЛЛ с СФ на ТОФ. При пожаре, поступлении забортной воды и появлении радиоактивной опасности ПЛ не сможет сразу всплыть в надводное положение, так как над ней находится ледяной панцирь и для всплытия придётся искать полынью. Если в течение счиганых минут или даже секунд таковой не найдётся, лодка погибнет. По этим причинам плаванье подо льдом всегда связано с определённым риском. Недаром за переход с Баренцева моря на Тихий океан подо льдами Северного Ледовитого океана командирам ПЛ присваивали звание Героя Советского Союза, а остальной личный состав награждался орденами, медалями, ценными подарками и грамотами.
Для обеспечения действий ПЛ были выделены ледоколы «Иван Сусанин» и «Литке», ГиСу «Анадырь» и МБ-147. Старшим на поход назначили меня. Походный штаб во главе с моим заместителем капитаном 1 ранга Н.В.Анохиным разместился на ледоколе «Иван Сусанин».
В воскресенье 26 августа в 5.00 К-212 отошла от пирса. Весь день до точки погружения мы шли со скоростью 4 уз в надводном положении. Так спланировал штаб ТОФ, чтобы К-212 и совершавший переход РПКСН могли безопасно разойтись.
В течение 27 августа лодка трижды всплывала на перископную глубину для сеанса радиосвязи с берегом и определения места. При каждом всплытии станция РТР обнаруживала работу поисковой РЛС противолодочного самолёта "Орион" ВМС США. Это свидетельствовало о том, что за нами ведётся слежение: переход в надводном положении не прошёл даром. Более того, в нашем районе американцы выключили ведомую навигационную станцию "ЛОРАН С", что создало для штурманов АПЛ определённые трудности в определении своего места при неблагоприятных погодных условиях. Появились первые неисправности матчасти: сгорел электродвигатель насоса охлаждения вспомогательного оборудования (неисправность успешно устранили).
28 августа мы прошли о. Беринга и о. Медный, оставив их слева, а справа о. Атту. В соответствии с планом перехода мы шли со скоростью 15 уз. На таком ходу нас, безусловно, наблюдала система SOSUS.
Наступило 29 августа. При каждом всплытии на сеанс радиосвязи с берегом в перископ наблюдался туман и облачность в 10 баллов, что полностью исключило возможность определения места ПЛ по небесным светилам. Я обнаружил в работе штурманов ошибку в счислении места в 10 миль. Вместе с командиром лодки мы приняли организационные и воспитательные меры.
В четверг 30 августа прошли изобату 100 м, всплыли в заданной точке и движение продолжили в надводном положении. Злая короткая волна бьет в правый борт, облачность— 10 баллов. Следуем в точку встречи с МБ-147. Поисковая станция обнаружила работу НРЛС буксира и через 30 минут мы его увидели визуально. Обменялись с МБ-147 позывными, построились в строй кильватера (буксир следует головным) и продолжили движение.
В бухту Провидения К-212 пришла 3 1 августа, берег было плохо видно. Ожидалось, что на следующий день мы пройдем м. Дежнёва.
1 сентября прошли Берингов пролив. В перископ был виден памятник С.Дежнёву. Это самый восточный берег нашей страны, направо далеко в дымке — Аляска. Следуем вдоль советско-американской границы. Мыс Дежнёва впервые обошла с моря в 1648 г. экспедиция землепроходцев во главе с казаком Семеном Дежнёвым и купцом Федотом Алексеевым, вышедшая из устья реки Колыма.
2 сентября вошли в Чукотское море. Погода как по заказу: море — один балл, ветра нет, с утра было солнце, но облака уже к обеду завоевали всё пространство, лишь у горизонта они образовали кажущуюся землю, льды и фантастические фигуры. Завтра подойдём к о. Врангеля и о. Геральд. Остров Врангеля был издавна известен чукчам, видевшим его в ясную погоду из района м. Якан. На западном берегу острова близ м. Фомы найдены следы чукотского селения XVIII в. Впервые на карту остров был довольно точно нанесён со слов чукчей гидрографом Ф.П.Врангелем в 1823 г. В действительном существовании острова первым удостоверился американский мореплаватель Т.Лонг в 1867 г. Его именем назван пролив между о. Врангеля и материком. Остров Геральд расположен в 35 милях от о. Врангеля и был открыт в 1849 г. английским судном «НагаИ», в честь которого и был назван.
3 сентября прошли о. Геральд. Начали встречаться отдельные льдины, похожие на малые корабли. Лёд на изломах имел голубой цвет. Погода нам благоприятствовала: море — один-два балла, температура воздуха -1-5°С. Получили от нашего походного штаба координаты точки встречи и данные о границе льда.
4 сентября с помощью РЛС обнаружили наш отряд кораблей, находившийся у кромки льда. Установили радиосвязь с ледоколом «Иван Сусанин». Через полчаса обнаружили отряд визуально: на якоре — ГиСу «Анадырь», в дрейфе — ледокол «Литке», «Иван Сусанин» стоял во льдах. По радио я связался с руководителем походного штаба капитаном 1 ранга Н.В.Анохиным. Выяснил обстановку: на «Литке» лопнула правая линия вала; чтобы не потерять винт, экипаж провел соответствующие водолазные работы. Выставлено четыре гидроакустических маяка. Всплытие К-320 ожидалось 5 сентября в 22.00.
После переговоров К-212 подошла к самой кромке льда. Лёд рыхлый, размытый, но встречались и крупные торосы. За нами наблюдали несколько моржей и белых медведей, которые людей и кораблей не боялись.
5 сентября мы находились в 20 милях южнее ледокола «Иван Сусанин» в ожидании подхода и всплытия К-320. Прилетел противолодочный самолёт "Опоп" ВМС США и начал на небольшой высоте облёт наших кораблей. С «Ивана Сусанина» сообщили, что К-320 всплыла и под проводкой МБ-147 начала движение к нам. Через несколько минут их обнаружили, и мы, сблизившись на расстояние голосовой связи, застопорили ход.
Начали переговоры, поздравив экипаж с успешным выполнением задачи. Старшим на борту был Герой Советского Союза контр-адмирал Е.Д.Чернов. Он сказал, что у них всё в порядке, всплывали в полынье в 200 милях от кромки льда, лёд в полынье был толщиной 20 см, толщина льда до кромки — 5-7 м. Взрывы шашек, которые производились ледоколом «Иван Сусанин», слышали с расстояния 44 миль, а сигналы гидроакустических маяков наблюдали с 20 миль.
Мы пожелали им счастливого пути, и К-320 начала движение в строю кильватера с МБ-147 к месту базирования.
Запросив у оперативного дежурного ТОФ разрешение на тренировочное подлёдное плаванье, ждём ответа, готовимся к погружению. Приспособили трубку воздуха среднего давления от тифона для подачи пузырей, чтобы ориентироваться при всплытии без хода в полынье.
Пришёл ответ от оперативного дежурного: "Начать тренировочное плавание с 21.00 5 сентября".
Обсудили с капитаном 1 ранга Н.В.Анохиным необходимые вопросы, пожелали друг другу всего самого хорошего и пошли под воду курсом N от гидроакустического маяка (МО-2).
Согласно показаниям эхоледомера и тракта миноискания появились льды, глубина— 50 м, скорость—7 уз. Отметили отдельную льдину толщиной до 10 м, погрузились на глубину 60 м.
Ночь, двигаемся подо льдами, все успокоились, жизнь продолжает идти своим чередом.
Наступило 6 сентября. С момента погружения постоянно наблюдали взрывы шашек с «Ивана Сусанина». В 02.00 повернули на обратный курс.
Услышав работу МО-1 и МО-2, определили место ПЛ: дистанция до маяков
—16 миль. Наметили точку всплытия по корме «Ивана Сусанина», в трех милях от неё. В точно назначенное время всплыли, замерили дистанцию РЛС до ледокола— 3 мили.
Донесли на КП ТОФ о выполненной задаче и запросили разрешение на двухсуточный поход. После обеда погода ухудшилась: ветер усилился до 15 м/с, море — 5 баллов, облачность — 10 баллов. Мы ушли в район у МО-4, а «Иван Сусанин» зашёл в ледяное поле.
В 13.59налодкесработалааварийная защита реактора из-за неграмотных действий командира группы дистанционного управления. С этим быстро справились, и ГЭУ продолжила работу в нормальном режиме.
Несмотря на плохую погоду, опять прилетел американский "Орион" и стал методично совершать проходы над нами на бреющем полёте в течение трёх часов. К вечеру пришла радиограмма от командующего флотом: нам разрешили произвести подлёдное плавание с 02.00. 7 сентября по 02.00. 9 сентября. Море—5 баллов, шел дождь, ветер — до 17 м/с.
7 сентября мы передали радиограмму на КП о начале похода и произвели погружение. Глубина — 40, 50, 70, 100 м. На перископе несут непрерывную вахту, наблюдатель за обстановкой находится в трюме, откуда постоянно поступают доклады: "Темно, темно, светло". "Светло" — значит, между льдинами есть чистая вода или тонкий молодой лёд.
Всё дальше и дальше уходим на север, над нами лёд толщиной от 2 до 7 м. Прошли 76"М, начали патрулирование в районе №1. Ищем полынью, чтобы в ней всплыть и передать донесение на КП.
8 сентября повернули на курс 180", следуем к району нахождения наших кораблей. Продолжаем искать полынью. Наконец обнаружили полынью длиной около 4 каб. Определили её размеры — 9x4,5 каб. С учётом течения встали в расчётной точке на стабилизатор глубины без хода и начали медленное всплытие на перископную глубину.
Доклад из трюма: "Льда нет". Дали пузырь в среднюю группу ЦГБ, подвсплыли на глубину 5 м. Подняли перископ: солнце, голубое небо и кругом белые льды, ПЛ находится посредине полыньи. Лёд вокруг полыньи битый, есть льдины толщиной 1,5-2 м, между ними тонкий лёд толщиной от 1 до 10 см.
Часть личного состава поднялась на мостик. Тихо, белое безмолвие. Увидели у самого борта моржа, тот с интересом стал нас рассматривать, потом поднырнул под лодку, всплыл с другого борта и продолжил свои наблюдения.
В 13.20 погрузились в полынье и продолжили движение к отряду кораблей. Взрывы услышали с расстояния 42 миль, а МО-1 — 26 миль.
Всплытие в назначенной позиции состоялась в 2.00 9 сентября.
Отряд кораблей и К-212 в строе кильватера начали движение к месту базирования. В дальнейшем я перешёл на ледокол «Иван Сусанин».
В Беринговом море К-212 погрузилась, проследовала в район БС и из похода вернулась уже через месяц. Тем временем отряд кораблей 17 сентября прибыл в Петропавловск-Камчатский.
Нас уже ждали следующие походы, задачи и практические стрельбы. Флотская формула "Наказание невиновных и награждение непричастных" в нашем случае не сработала — о нас просто забыли.
** *
Наши ПЛ также несли боевое дежурство, стоя у пирса в одночасовой готовности к выходу. Некоторых командиров ответственно относиться к дежурству приходилось учить этому своеобразным способом. Например, на боевое дежурство заступила К-204 (капитан 1 ранга Е.В.Орсагош) Через два дня после зас-тупления на дежурство я подошёл к 04.00 в штаб, где объявил учебную боевую тревогу штабу и К-204. Офицеры штаба прибыли все и сразу же были направлены для проверки К-204. На К-204 были выявлены следующие недочеты: семь человек совсем не прибыли, разового белья на лодке не оказалось, не хватало 1,5 т муки и ряда других продуктов. Командир лодки впал в полную растерянность. В конце концов я не сдержался сказал ему: "Теперь вы поняли, что такое 22 июня 1941 г. ровно в 04.00? Вот ваша готовность к войне. У вас готовность к выходу в море один чае, а сколько вам потребуется на выход фактически?!" После этого он стал играть тревоги через день, замечания быстро устранил, и в случае необходимости лодка была готова в установленное время.

Боевая подготовка

Чтобы поддерживать дивизию в такой высокой боевой готовности, когда на БС почти каждый год находилось от 40% до 50% ПЛ (1978 г. — пять ПЛ, 1979 г. — пять ПЛ, 1980 г. — шесть ПЛ, 1981 г. — четыре ПЛ, 1982 г. — две ПЛ), необходимо было организовать интенсивную боевую подготовку ПЛ в базе и в море, которая включала в себя отработку' курсовых задач, а также выполнение торпедной и ракетной стрельбы, что требовало от штаба дивизии максимальных усилий и четкой организации и исполнительности. Ежегодно каждый экипаж ПЛ должен был отработать курсовые задачи: Л-1, Л-2, Л-3 и СЛ. Задача Л-3, кроме других эле-
ментов, включала в себя торпедную и ракетную стрельбы. При наличии, например, 10 экипажей штабу и командованию дивизии приходилось принимать в год до 120 задач отПЛ, из которых 80 приходилось принимать на выходах в море. Выполняли до 50 торпедных стрельб и до 10 ракетных стрельб, часть из которых с фактическим пуском ракет.
Проводилось несколько тактических учений, которые требовали большого обеспечения надводными кораблями и авиацией. Всё это нужно было спланировать, организовать и неукоснительно выполнять. Самым трудным было организовать подготовку кораблей пр.675МК после ремонта с модернизацией в Приморье и их переход на Камчатку. Главной причиной была слабая подготовка личного состава, отсутствие опыта плавания, скрытые дефекты материальной части, некачественная укомплектованность личным составом.
Привожу некоторые эпизоды подготовки ПЛ в Приморье для их перевода на Камчатку.
По прибытии в Приморье я выяснил, что К-204 и К-116 стоят у пирса в 26-й ДиПЛ. На К-204 мы вышли в море, где отработали задачу Л-2 и после этого
вернулись в базу, задачу Л-2 приняли с оценкой ''хорошо". Командир ПЛ капитан 1 ранга А.А.Чернышев в море мне понравился, ПЛ управлял уверенно и грамотно.
На следующий день мы приняли задачу Л-1 на К-116 с оценкой "хорошо". Позже на этой ПЛ начали ввод ГЭУ, чтобы далее идти на отработку задачи Л-2. При вводе ГЭУ была выявлена неисправность испарителя, начал греться подшипник правой турбины, не работали горизонтальные рули/
После устранения этих неисправностей в 08.00 отошли от пирса. Командир ПЛ капитан 2 ранга Ю.Г.Шестак управлял ПЛ неуверенно. В данных условиях от пирса №2 ПЛ должна была выйти из бухты между волноломами на заднем ходу. Командир с управлением не справился, лодку на середине бухты развернуло лагом и в таком положении понесло на волноломы. В такой ситуации он совсем растерялся — ещё минута — и произошла бы навигационная авария.
Я вступил в командование ПЛ, о чём сделал запись в вахтенном журнале. Быстро отдали якорь, якорь забрал, ПЛ остановилась в каких-то 100 м от волноломов, моторами я развернулся носом на выход, быстро выбрали якорь и вышли из бухты под электромоторами между волноломами. Плавание старшим на ПЛ после ремонта похоже на деятельность лётчика-испытателя. Начали отработку задачи Л-2 в районе БП. В начале выхода на глубине 50 м раздался стук в циркуляционном насосе правой турбины. Всплыли в надводное положение, вскрыли горловину и увидели доски толщиной 2 см и куски резины. Насос эти доски частично перемолол. То есть рабочие как работали, так всё и оставили в циркуляционной трассе. С доставанием досок провозились несколько часов.
В конце концов задачу Л-2 отработали и приняли с оценкой "хорошо", после чего прибрежным фарватером начали движение в базу за кораблём-конвоиром, на этот раз это был тральщик. Я поднялся на мостик: видимость 40-50 м, густой туман. Запросил обстановку у радиометристов, которые доложили о наличии 15 целей. Шестак опять проявил беспечность: боевую тревогу не объявил, штурманскую вахту нёс командир электронавигационной группы лейтенант Еськов, БИП не работал. Пришлось ему напомнить о мероприятиях, которые он должен был организовать, вспомнить о столкновении К-56 с научно-исследовательским судном «Академик Берг».
После этого начали переход на Камчатку. На подходах к проливу Лаперуза нас встретил жестокий шторм. Моряков почти всех укачало, вместо обеда старший помощник командира принёс мне кусок колбасы и тараньку. При подходе к Камню Опасности ситуация сложилась следующая: командира ПЛ и командира БЧ-1 укачало, течение 6 уз, ПЛ понесло на Камень Опасности. В такой обстановке опять пришлось брать управление ПЛ на себя: приказал поднять штурмана, изменил курс на 40" на дрейф и увеличил ход — принятые меры позволили избежать опасности. В остальном переход прошел благополучно, и в назначенное время мы ошвартовались в б. Крашенинникова.
Только мы пришли в базу, как командир дивизии сразу же меня послал старшим на выход на К-10 (с 273-м экипажем) на последоковые мероприятия. Вышли к м. Козак и начали дифферентовку. Пока дифферентовались, ПЛ снесло к устью реки Авача, командир БЧ-1 капитан 3 ранга Чирков место ПЛ не контролировал, и только после моего приказа определили место. До берега оставалось восемь кабельтов. Мой доклад командиру дивизии о результатах боевого похода (по поводу Чиркова) остался без внимания, командиру лодки было предложено "воспитывать и учить" Чиркова. И снова я был направлен в Приморье для подготовки К-204.
Отвезли меня в аэропорт рано утром. Дождь, слякоть, небо в сплошных тучах. Несмотря на непогоду, самолёт взлетел и довольно скоро приземлился во Владивостоке, где меня ждала машина. Вот и бухта Павловского. У первого пирса — К-204. Выходили ночью. Командир лодки капитан 2 ранга Анатолий Алексеевич Чернышев рассказал мне о состоянии дел: четыре месяца ПЛ не плавала, а в основном перешвартовывалась от одного пирса к другому, экипаж утратил морские качества. Очень скоро я с этим столкнулся на практике. Когда мы пришли в район БП, я зашел в штурманскую рубку и нашел командира БЧ-1 капитан-лейтенанта Башкирова пьяным. Командир ПЛ мне рассказывал, что Башкиров алкоголик и хочет вылечиться, но напивается довольно часто. Командование 26-й ДиПЛ К-204 практически не занималась.
Заместитель командира по политической части ПЛ обратился к начальнику политотдела 26-й ДиПЛ капитану 1 ранга Бычкову с просьбой, чтобы штаб и политотдел дивизии занялись их ПЛ. Тот ему в ответ: "Морские получаешь! За вредность получаешь! Чего тебе надо? Сиди и не рыпайся, занимайся партийно-политической работой! Пусть твой командир задает вопросы командиру дивизии капитану 1 ранга Хватову". Отношение Г.А.Хватова четко выразил 1-й заместитель командующего ТОФ вице-адмирал Э.Н.Спиридонов по телефону: "Товарищ Хватов, я смотрю подводная лодка К-204 вам не нужна и, кажется, не нужна флоту". Далее пошли указания по подготовке ПЛ к переходу на Камчатку (я был свидетелем этого разговора).
Первый день плавания показал, что экипаж утратил многие навыки после трехмесячного стояния у пирса. Только закончили дифферентовку, как сработала сигнализация из-за превышения допустимого уровня водорода (2,5%). Выяснилось, что при ремонте вахту несли безобразно и систему вентиляции аккумуляторной батареи собрали неправильно. С момента выхода начала барахлить связь. Первую радиограмму передали лишь с шестого раза, вторую с третьего раза, третью радиограмму передавали 27 раз и всё безрезультатно. Постоянно в ЦП болтовня и стояла ругань. Командир ПЛ отдаёт приказ командиру БЧ-5 включить преобразователь, тот ему отвечает: "Не буду". Приказы не выполнялись и не контролировались. Второй борт ГЭУ ввести мы не могли, так как испаритель работал плохо, питательной воды осталось 6 т и была тенденция к её уменьшению.
Плавать с неотработанным экипажем чрезвычайно трудно, для этого требуется большое физическое и умственное напряжение. В тот момент экипаж К-204 представлял собой тройку из басни Крылова "Лебедь, рак и щука". Плавали на перископной глубине при видимости 80 каб. На перископе вёл наблюдение старший помощник. Он обнаружил японскую шхуну, дал команду радиометристам открыть вахту на радиолокационной станции и замерить дистанцию до шхуны. Радиометристы замерили и доложили: 40 каб. Я подошёл к перископу и увидел, что тут что-то не так, так как японская шхуна была от нас на небольшом расстоянии. Я дал радиометристам приказ разобраться, и тут же они обнаружили вторую цель, до которой расстояние было 10 каб. Таким образом, очевидно, что старший помощник и радиометристы вели наблюдение невнимательно и допустили опасное сближение с целью.
В это время РЛС была обесточена и начался спор между командиром БЧ-5 и начальником РТС о том, кто виноват. Благодаря принятым мерам порядок был восстановлен, а с японской шхуной мы благополучно разошлись. Выяснились и другие обстоятельства: перископ изнутри был забрызган краской и отпотевал, что крайне затрудняло наблюдение.
Мы подходили к району, который нам было приказано занять. Начали передавать радиограмму о занятии района, передали 13 раз — квитанции нет. Вместо этого пришла радиограмма от оперативного дежурного флота: "Донесите своё место и действия". Мне было понятно, что из-за потери нами связи оперативный дежурный флота весьма обеспокоен и далее нам надлежало действовать быстро и эффективно, чтобы установить связь любыми путями. Я приказал немедленно следовать к м. Титова, и через находившися там пост наблюдения передать радиограмму оперативному дежурному флота. За 10 миль начали вызывать пост прожектором, тот ответил, а потом на наш вызов не отвечал. Часа через два связались на УКВ с постом на м. Титова и с каким-то СКР. Через них передали, что находимся у м. Титова, лежим в дрейфе и устраняем неисправность средств связи.
Десять часов радисты искали неисправность и наконец доложили о её устранении. Начали передавать радиограмму оперативному дежурному флота — квитанции нет. Передали ещё 10 раз, квитанции нет. Так плавать больше было невозможно, и я принял решение следовать в базу. Через пост мыса Поворотный мы передали оперативному дежурному флота, что следуем в базу по причине неисправности средств связи. За это время командир БЧ-1 капитан-лейтенант Башкиров напился до степени полной неподвижности, его унесли в гиропост и уложили спать.
После устранения неисправности средств связи, мы снова вышли в море для проведения торпедных стрельб, которые успешно провели. Подошла К-66 пр.659 (командир — капитан 2 ранга Г.М.Сизов, старший на борту—НШ26-Й ДиПЛ капитан 1 ранга Ю.М.Самойлов, который в 1976 г. сменил меня на этой должности после окончания академии). Самойлов был назначен командиром К-94 в 1973 г., когда эта лодка стала на ремонт на СРЗ в п. Большой Камень, а в 1974 г. он поступил в академию, т.е. он в должности командира ПЛ не плавал, не швартовался, не стрелял. А сейчас он обучал командиров, как нужно плавать. Так как упражнение выполняла наша лодка, а К-66 нас обеспечивала, то я по УКВ дал инструктаж и задание командиру К-66 Сизову.
Через несколько минут по УКВ меня вызвал Самойлов и начал меня "учить": "...Мы теряем время, у меня опыт проведения упражнений в этих районах, моё мнение...". Я жёстко ему ответил, чтобы он немедленно приступал к указанным действиям. В ответ: "...Ну вот, мы друг друга не понимаем...".
Упражнение выполнили хорошо, и торпеду сразу нашли и подняли. По условиям стрельбы самоходный прибор помех нужно было выстреливать в надводном положении. К-66 начала маневрировать таким образом, что постоянно создавалась опасная ситуация. На мои приказания лечь в дрейф не реагировали. Самойлов болтал но УКВ и мешал работе. Выло такое впечатление, что ПЛ никто не управляет. Тогда я записал у себя в записной книжке, что Самойлов опасный человек и рано или поздно он сотворит какую-либо аварию или катастрофу. Несколько позже Самойлов стал командиром 26-й ДиПЛ, и мои опасения подтвердились.
К-45 (командир — капитан 2 ранга А.В.Конев, старший на борту — капитан I ранга Ю.М.Самойлов), из состава 45-й ДиПЛ, вышла в море для проведения глубоководного погружения в районе б. Кит. Это был первый выход в море командира ПЛ капитана 2 ранга А.В.Конева. На подходах к району обнаружили большое скопление рыболовных судов на сельдевой путине. Оперативный дежурный ТОФ дал приказ встать на якорь в б. Кит до утра, после чего следовать в район на глубоководное погружение. Самойлов приказал Коневу следовать в б. Кит через это скопление рыболовных судов, выискивая свободные участки между судами. Конев предложил обойти это скопление шхун мористее. В ответ Самойлов сказал Коневу: "Да пошли они все..., пройдём и так".
Скорость Самойлов приказал держать 12 уз, что было в этой обстановке проявлением полной некомпетентности. Начали подходить к очередной большой группе судов, Конев предложил: "Давайте уменьшим ход до шести узлов". Самойлов: "Пройдём суда, а там уменьшим". С самого начала выхода в море Самойлов приказал Коневу все изменения курса и скорости делать только с его разрешения. В это время от судов, лежащих в дрейфе, начал отходить БМРТиНовока-чалинск», дистанция до него была 15 кабельтов. На К-45, на фоне огней судов, этот маневр БМРТ заметили поздно. Увидели красный бортовой огонь, дали реверс, на инерции ПЛ ударила в среднюю часть БМРТ, пробила ему борт, себе свернула носовую часть легкого корпуса. Никто из членов экипажей на ПЛ и БМРТ не пострадал. Самойлова сняли с должности и уволили в запас. Вот во что обходится примитивная кадровая политика.
31 августа 1977 г. пришёл приказ министра обороны о моём назначении командиром 10-й ДиПЛ.
Готовимся к ракетным стрельбам, стрелять должны К-201 с 305-м экипажем ПЛ (капитан 2 ранга А.Ф.Копьев) и К-10 с 273-м экипажем ПЛ (капитан 2 ранга А.Г.Смирнов). Стрельбы провели успешно, ракеты попали в мишень.
7 сентября 1977 г. меня оповестили, что в Советском на ПЛ соседней дивизии авария ракетного оружия. При погрузке баллистической ракеты произошла её разгерметизация, из неё начал вытекать окислитель, который является сильным токсическим веществом. Вот уже четыре дня там принимают меры, и пока безрезультатно. Человеческих жертв нет.
8 этот же день мы встретили К-429, которая совершила переход с Северного флота под льдами Северного Ледовитого океана. Подводная лодка всплыла севернее Берингового пролива, на ледоколе встречал корабль наш НШ капитан 1 ранга О. А.Крестовский. Командиром К-429 был капитан 1 ранга Валентин Тихонович Козлов, получивший позднее за переход звание Героя Советского Союза. Старшим на переходе был заместитель командующего 1-й ФлПЛ контр-адмирал Е.Д.Чернов.
На встречу североморцев прилетел командующий ТОФ адмирал В.П.Мае -лов, прибыл также 1-й секретарь Камчатского обкома Качин. Как только корабль ошвартовался, сразу же спустились в лодку Маслов, Качин, Катченков и я. Прошли по отсекам, обратили внимание, что лодка в хорошем состоянии. Адмирал В.П.Маслов собрал личный состав во 2-м отсеке (в столовой), рассказал о сложной военно-политической обстановке на ТОФ, поставил перед экипажем задачи и поблагодарил за успешный переход. Потом на плацу был митинг, построена была вся флотилия, проходили выступления, вручили командиру ПЛ "ключ от Камчатки" (размером более одного метра), хлеб-соль, закончили митингтор-жественным прохождением мимо трибуны. Позже был обед на ПКЗ-32 без спиртных напитков.
11 сентября стало известно, что ПЛ с аварийной ракетой из п. Советский буксир перевёл в Авачинский залив, где-то на меридиане б. Бечевинская; рядом с этой лодкой находилось два надводных корабля для её охраны и оказания помощи. В какой-то момент раздался взрыв и головная часть ракеты со второй ступенью вылетела из контейнера и упала на некотором расстоянии от ПЛ. 15 сентября ПЛ с аварийной ракетой снова поставили к пирсу в п. Советский.
Прошла неделя сбор-похода на ТОФ. Лодки 10-й ДиПЛ в море не выходили, экипажи занимались наведением порядка. 18 сентября из Владивостока к нам во 2-ю ФлПЛ прилетел помощник командующего ТОФ контр-адмирал В.Я.Корбан и с ним 40 офицеров штаба флота для проверки состояния ПЛ.
"Избиение младенцев" началось с нашей дивизии. К-10 с 273-м экипажем ПЛ должна была выходить в море 19 сентября, вот её и проверили, поставив оценку "неудовлетворительно". Конечно проверка была с определённой направленностью из-за аварии с ракетой, но в основном оценки были правильные. Контр-адмирал В.Я.Корбан в личной беседе сказал мне: "Никому не верь, кругом обманывают, нужно всех проверять". И я в этом каждый день убеждался.
24 сентября состоялся военный совет 2-й ФлПЛ. на котором присутствовал 1 -и заместитель командующего ТОФ вице-адмирал Э.Н.Спиридонов. Самый главный вопрос был связан с аварийностью ракетного оружия. Особенно досталось НШ 25-й ДиПЛ капитану 1 ранга О.А.Ерофееву и начальнику политотдела этой же дивизии капитану 1 ранга Михайленко (это у них произошла авария с ракетой), которым вице-адмирал Спиридонов сказал: "Если через три месяца не выправите в дивизии положение, то сниму к чертовой матери". Досталось также и флагманскому ракетчику 2-й ФлПЛ капитану 2 ранга Ревенкову, который пытался оправдываться. Ему Спиридонов сказал: "Если положение по ракетной подготовке не улучшится, то переведу вас в командиры группы на лодке".
Головную часть ракеты нашли, вытащили и привезли в Советский.
С 12 ноября по 2 декабря я был в Приморье, где находились две наших ПЛ — К-204 и К-175. Пришлось заняться подготовкой и проведением ракетных стрельб на К-175. Стреляли двумя ракетами, обе попали в цель.
Опишу одно из ЭТУ нашей дивизии. Утром я проводил в море К-48, К-108, К-175 и К-429, которые начали развертывание в район учения, а вечером командующий 2-й ФлПЛ вице-адмирал Б.И.Громов с частью своего штаба и я перешли на ЭМ «Влиятельный», после чего начали движение в район учения. Эсминец изображал отряд боевых кораблей США. Весь штаб 10-й ДиПЛ также вышел в море на этих лодках для контроля и оказания помощи на ЭТУ. На выходе нас обнаружила К-429 (на борту 305-й экипаж, командир — капитан 2 ранга А.Ф.Копьев), которая стала следить за ОБК, сообщать на берег и в сети тактического взаимодействия на ПЛ о местоположении ОЬК и элементах его движения. Остальные ПЛ построились в боевой порядок, следили за ОБК своим оружием и по команде нанесли ракетный удар.
В самом конце учения на К-429 из-за неисправности отдалось аварийное буксирное устройство (АБУ) и его трос размотался на всю длину. Командир ПЛ донёс: "Погружаться не могу, имею неисправность АБУ". Специалист СПС при шифровании радиограммы букву "У" в сочетании АБУ пропустил, получилось АБ, т.е. на берегу получили радиограмму в следующем виде: "Погружаться не могу, имею неисправность АБ". АБ — означает аккумуляторную батарею. На берегу задумались: "Что там? Взрыв? Пожар?" В конце концов с этим разобрались.
После окончания зачетного тактического учения приступили к практическим пускам ракет П-6. Первой стреляла К-48 (капитан 2 ранга В.И.Ровенс-кий). Ей разрешили стрельбу, а старта ракеты не получилось. Разрешили второй раз, ракета стартовала — прямое попадание в мишень. Второй стреляла К-108 (капитан 1 ранга В.Л.Ратников). Разрешили стрельбу, ракета стартовала — прямое попадание в мишень. После этого мы вернулись в базу.
После первой проверки 10-й ДиПЛ инспекцией Министерства обороны, нам было указано, чтобы ракетные стрельбы впредь осуществляли по движущейся мишени, которых в то время в ВМФ не существовало, но "голь на выдумки хитра".
Было проведено учение по буксировке мишени К-178 пр.658 (капитан 2 ранга Галько). Я был назначен руководителем этого учения и должен был находиться на К-178. Мы вышли из базы, прибыли в б. Саранная, где легли в дрейф и стали ждать буксир с мишенью, которую к вечеру привел командир отдельного дивизиона АСС КВФ контр-адмирал А.Н.Луц-кий.
С помощью торпедолова завели буксирный трос на ПЛ и начали буксировку мишени в район погружения, где погрузились и начали буксировку мишени в подводном положении на разных глубинах: 40, 50 и 60 м, а также на различных скоростях, но более 7,5 уз скорость не увеличивали, так как боялись, что мишень развалится.
Районы БП, в которых наши ПЛ отрабатывали свои задачи, были в тоже время и районами рыбной ловли, где почти всегда присутствовали рыболовецкие суда. Что иногда из этого получалось, я вам попытаюсь показать на следующем примере из жизни.
Вышли в море на предпоходовые мероприятия на К-43 с 305-м экипажем (капитан 2 ранга В.Ф.Дорогин), прошли надводную мерную линию, определили девиацию и далее перешли в район глубоководного погружения, где нас уже ждала К-429, на которой был заместитель командира дивизии капитан 1 ранга В.Т.Козлов. Севернее нас, приблизительно на расстоянии 10 миль, находилось около пятидесяти рыболовецких судов.
Начали глубоководное погружение. Шла уже 56-я минута погружения, когда мы услышали удар по корпусу, глубина погружения была 100 м. После этого боцман доложил, что падает скорость: с 6,5 уз она упала до 3.5. Мне стало понятно, что ПЛ попала в трал к рыбакам. Запросили по звукоподводной связи К-429 об обстановке. Нам ответили: в районе нашей ПЛ находятся два рыболовных судна и одно из них донесло на свою береговую базу, что они "что-то" поймали и это "что-то" тянет их в неизвестном направлении.
К-43 уменьшила ход и всплыла на глубину 50 м. Не поднимая перископа и наблюдая в него из трюма, как при всплытии во льдах, мы начали медленно всплывать. Непрерывно наблюдая за рыболовецкими судами по гидроакустике, дали три пузыря для обозначения своего места. Всплыли, осмотрели горизонт в перископ: слева 45", на дистанции 150 м судно, справа 90", на дистанции 6 каб судно. Продули главный балласт, швартовая команда вышла на палубу. В конечном счете мы освободились от троса, который выбрал к себе на борт лебёдкой рыболовецкий сейнер. Аналогичный случай был с РПКСН 8-й ДиПЛ.
Как иногда проирходило планирование ракетных стрельб, я покажу на следующем примере. Я выходил в море для руководства торпедной стрельбой К-201 (капитан 2 ранга Б.ГБледнов), стрельба была успешной. Вечером пришли в базу, где мне доложили, что на планировании в КВФ по приказанию командующего КВФ контр-адмирала Г.А.Хватова от проведения наших ракетных стрельб, которые мы готовили уже два месяца, отказались. Об этом сообщили в штаб флота. Начальник штабаТОФ вице-адмирал Р.А.Голосов дал приказание Г.А.Хватову выделить обеспечение для ракетных стрельб. Хватов сразу же позвонил командующему ТОФ адмиралу Сидорову и сказал: "Вот, вы давали указание об экономии топлива, разрешите не выделять обеспечение на ракетные стрельбы 10-й ДиПЛ. Сидоров в ответ: "Договоритесь с Павловым". Я спросил НШ флотилии Г.Ф.Авдохина о дальнейших решениях и получил ответ: "Я ничего не знаю".
На следующий день в 11.00 позвонил Г.Ф.Авдохин и сообщил, что нужно кому-то ехать в КВФ и планировать ракетные стрельбы, хотя это функция штаба флотилии. Что делать? Поехал в штаб КВФ на УАЗе вместе с флагманским ракетчиком нашей дивизии капитаном 2 ранга Касько. Приехали, спланировали мероприятие и все вопросы обговорили. Только вечером мы вернулись домой.
Через сутки провели инструктаж по ракетной стрельбе у меня в кабинете. Должны стрелять К-201 (капитан 2 ранга Б.ГБледнов) одной ракетой по неподвижной мишени и К-320 (капитан 2 ранга Н.В.Аникин) четыремя ракетами по подвижной мишени, которую будет буксировать в подводном положении К-178.
Рано утром на торпедолове мы добрались до бухты Ильичеве, где высадились на СКР «Сторожевой», на котором вышли в море. Я руководил тактическими учениями и ракетными стрельбами. Начали учения, ПЛ в подводном положении ведут слежение за ОБК (СКР «Сторожевой»), через час после начала учений оперативный дежурный КВФ даёт мне телеграмму: "ПЛ немедленно всплыть, примите меры, поднять ПЛ на поверхность, так как с БС возвращается АЛЛ 45-й ДиПЛ". Командиру этой лодки оперативный дежурный тоже дал команду всплыть и идти в надводном положении, но командир этой лодки почему-то продолжал идти в подводном положении. Приняв все меры, я сумел передать на К-212 и К-320 приказание о всплытии в надводное положение, это приказание было выполнено. Через два часа оперативный дежурный разрешил продолжить учения, что мы и сделали.
На СКР "Сторожевой" мы прибыли в район огневой позиции, где встретились с К-201. У оперативного дежурного я выяснил, что все силы развернуты. В назначенное время К-201 выполнила стрельбу и добилась прямого попадания в мишень. Самолёт-наблюдатель доложил, что в районе мишени находится АЛЛ ВМС США в перископном положении, которая наблюдала за нашей стрельбой. Оперативный дежурный этот доклад всерьез не принял. Стали готовиться к стрельбе К-320. Передали на К-178: "Приготовиться к буксировке мишени". Но командир К-178, очевидно, забыл про инструктаж и находящиеся у него на руках документы. К-178 по этой команде погрузилась и начала буксировать мишень, о погружении донесения не сделала. У нас сразу возникла стрессовая ситуация, тем более что связи с лодкой не было.
Я дал команду самолёту доложить, что делает К-178. тот ответил, что мишень наблюдает, а К-178 не обнаружил. Объяснил лётчику всю ситуацию и попросил по возможности ещё раз осмотреть мишень на небольшой высоте. Самолёт на бреющем полёте осмотрел и доложил: "К-178 нет" Тогда я понял, что К-178 начала буксировку мишени в подводном положении, после чего дал разрешение на пуск ракет К-320. Три ракеты успешно стартовали и попали в мишень, а четвёртая вылетела из контейнера и тут же упала в воду и утонула. К-201 за стрельбу получила оценку "отлично", а К-320 оценку "хорошо".
Часто в зимний период из-за сложной ледовой обстановки невозможно было проводить торпедные стрельбы в районах БП. Так в феврале я выходил в море на К-134 для руководства торпедными стрельбами. Весь Авачинский залив во льдах, стрелять торпедами было нельзя. Командующий ТОФ адмирал В.П.Маслов разрешил выполнить все торпедные стрельбы пузырём (торпеда-дура, пузырь-молодец), что мы успешно выполнили.
Я не помню ни одного мероприятия по командирской подготовке, проводимого вышестоящими штабами, которое принесло бы хоть какую-то пользу. Сборы по обеспечению скрытности ПЛ проходили, и командование флотилии и дивизий заслушивали, руководил всем командующий ТОФ адмирал В.П.Маслов. Но о скрытности действий ПЛ на этих сборах я ничего нового не услышал: переливали из пустого в порожнее. Потом перешли к заслушиванию командования флотилии. Первым делал доклад командующий 2-й ФлПЛ вице-адмирал Б.И.Громов, он перечислил некоторые причины, мешающие проведению БП и обеспечению боевой готовности ПЛ.
Маслов комментирует: "Плохому танцору яйца мешают".
Далее моему заместителю по электромеханической части капитану 1 ранга Баклашову задали вопрос о шумности. Оон ответил: "На заводе "Звезда" нет лаборатории шумности". Маслов: "У кого вы спрашивали?" Баклашов: "Я говорил с директором завода Долговым". Маслов: "А я думал, что вы просили у секретарши Долгова, а то она не всякому даёт".
Далее всё в таком же стиле. Стали заслушивать НШ флотилии контр-адмирала Г.Ф.Авдохина. Его попросили назвать пофамильно командиров ПЛ и старших помощников, которые до сих пор не сдали зачёты на самостоятельное управление ПЛ, он перечислил. После этого стали опрашивать Катченкова. Маслов: "Сколько ПЛ в Приморье на ремонте?" — Не знает. "Сколько лодок в 45-й ДиПЛ?" — Не знает. "Что конкретно лично вы сделали для улучшения воинской дисциплины и дежурно-вахтенной службы?" — Катченков: "Вот мне докладывают...". Маслов: "Да нет, что вы сами конкретно сделали?" — молчание. После этого Маслов приказал Громову и Катченкову дать характеристику командирам дивизий и начальникам политотделов. Катченков о своих начальниках политотделов ничего толком не мог рассказать, нёс какую-то ахинею.
Вечером 29 июля 1978 г. в районе, где проводится глубоководное погружение, столкнулись две АПЛ 25-й ДиПЛ, два стратегических крейсера. К-477 проходила глубоководное погружение, старшим на борту был заместитель командующего 2-й ФлПЛ контр-адмирал А.Н.Луцкий. К-171 обеспечивала глубоководное погружение, старшим на борту был командир 25-й ДиПЛ контр-адмирал В.В.Привалов. Перед всплытием обе ПЛ допустили нарушения, которые способствовали их столкновению. К-477 ударилась носовой частью о днище К-171, в результате чего обе получили различные повреждения, которые можно было устранить только на заводе. Потребовалось постановка в док. Один стратегический крейсер должен был заступать на боевое дежурство, а другой идти на БС. Всё это, конечно, было сорвано.
Во время моей службы много уделяли внимания плаванию в тактических группах. Например, с К-320 и К-201 мы отрабатывали элементы плавания в тактической группе. Инспекция Министерства обороны показала, что в нашей дивизии необходимо довести до совершенства действия в тактической группе, в этом я убедил штаб и командиров ПЛ. Начали отрабатывать связь в сети тактического взаимодействия. Если в море выходила хоть одна наша АПЛ, то АПЛ. стоящие у пирсов, открывали приемную вахту в сети тактического взаимодействия. С моря ПЛ передавала радиограмму на берег и ту же радиограмму дублировали в сети тактического взаимодействия. К-320 и К-201 начали совместное плавание и отработку звукоподводной связи. На скорости 6 уз добились следующих результатов: телефония 10 миль, кодовая связь 13 миль. Далее начали отрабатывать элементы совместного маневрирования на скорости от 6 уз и до 18 уз.
Отработали определение дистанции до цели триангуляционным способом, При очередном определении места получили невязку в 8,5 миль, что превысило все нормативы. Должен сказать, чтс на лодку вторым штурманом был прикомандирован капитан 3 ранга Чирков (как-то этот момент я проглядел). Да, да, эте был тот Чирков из 273-го экипажа ПЛ, с которым я ходил на БС, его всё продолжали воспитывать... По поводу этой невязки я стал разбираться, и, конечно, Чирков "обрадовал" меня полным отсутствием знаний по учёту течения.

Конец