Наумов Алексей Петрович родился в 1930 году в Ленинграде.

Пятьдесят лет спустя (альманах второго выпуска ЛНВМУ). Редактор - составитель: Солуянов В.Е. СПб.,1999.

Наумову Алексею - Воляпюк -

Друзья! Вез всякого подвоха
Мы скажем так: был влюбчив Леха.
Но, женщины, возвысьте голос!
Ведь Леха - перспективно холост.

А.Г.

Окончил ВВМУ им.Фрунзе в 1953 году, ЛВМИ а 1960 году, аспирантуру, КБФ - командир БЧ ПЛ, флагм-специалист, кандидат техн. наук, доцент, инженер, преподаватель ВУЗа, начальник отдела НПО «Ленинец», Санкт-Петербург.

А. Наумов. РАЗМЫШЛЕНИЯ И НАЗИДАНИЯ.

Вступление.
     Мы прожили большую, интересную жизнь, много сделали и получили право сказать нахимовцам и тем, кто хочет посвятить свою жизнь флоту, как лучше это сделать , как избежать наших ошибок.

     Итак, мои размышления будут посвящены учебе нахимовцев, их службе, они - об очень своеобразной , я не боюсь назвать, касте морских офицеров. Прошу простить меня за язык записок - он подчас начинен специфическими морскими выражениями, терминами и техницизмами, понятными посвященным, тем, кто прошел эту школу, но исключить или заменить их нельзя - исчезнет тот особый флотский дух, который будет сопровождать вас всю жизнь. Форма записок в виде размышлений предполагает личный взгляд автора на рассматриваемую тему, к тому же, память не совершенна, поэтому я прошу прощения у читателей за возможные допущенные неточности в тексте.

     Я желаю нахимовцам, и сегодняшним, и будущим, успехов в жизни. Постарайтесь прожить ее достойно, все время помните, что вы - нахимовцы. Помните об этом каждое мгновение, учтите - жизнь течет так быстро. Кажется только вчера нас, мальчишек по 13 - 14 лет, вели в парикмахерскую на ул. Куйбышева, чтобы обрить наголо, а какой был праздник, когда нам разрешили в 1946 году носить короткие, аккуратные прически. А сегодня уже седая голова... Попробуйте спокойно, вдумчиво прочитать и поразмышлять над моими записками. С чего же начать? Какую форму повествования выбрать, чтобы интересно и увлекательно передать нахимовцу то, что считаешь нужным. Как ненавязчиво помочь ему успешно учиться, окончить училище, ведь отсев из училищ значительный.

     Нас, например, воспитанников 2-й роты всего с 1944 года было 126 человек, окончило училище - 79 человек, а ВВМУ окончило только 65 человек. Как посоветовать будущему моряку выбрать флотскую специальность и стать настоящим офицером флота, носителем лучших традиций русского офицерства? Я выбрал любимую древними восточными мудрецами форму книги - назидание. В моей обширной библиотеке их две: «Кабус-намэ» (второе послереволюционное издание, ИВЛ, М., 1958г.), написанная Кей Кавусом в 11 веке и "Книга Назидания" Усама ибн Мункиза, жившего также в 11 веке (ИВЛ, М-, 1958г.). Большое влияние на выбор формы изложения оказала также книга морского офицера США (сарtаn U.S.N.) Х. Коупа "Командование кораблем" (Воениздат, М., 1946г.). Со временем эти книги стали моими любимыми. «Кабус-намэ» в потертом переплете - она путешествовала со мной в течение длительного времени. Почему же выбраны именно эти книги? Станет более ясным, если я перечислю только подзаголовки текстов этих книг. «Кабус- намэ»:»Об уможении смирения по мере возможности», «О почитании отца и материя, «О стремлении к умножению красноречия», "О правилах хождения в баню", «О службе царю» и т.д. «Книга назиданий»: «Один стоит многих», «Храбрость и неосмотрительность», «Твердость духа», «Несчастные случаи» и т.д. «Командование кораблем»: «На что обращать внимание с самого начала», «Невыполнение обещания личному составу», «Значение хорошего примера» и т.д. Кстати, такая же форма изложения выбрана знаменитым французским философом М. Монтенем в известной каждому культурному человеку книге «Опыты»: «О скорби», «О праздности», «О стойкости», «О дружбе» и т.д.

     Итак, в моих записках будут относительно короткие эссе на жизненные темы.

     Какую же тему выбрать первой? Об учебе или о соблюдении флотских традиций? Нет, я начну с очень важного для мальчишек вопроса - о флотской форме. Кстати, он весьма важен, и не только для мальчишек. Здесь скрыт глубокий психологический смысл .Я верю, я убежден, что если я сейчас одену свою флотскую форму, я выпрямлюсь, я стану тем сильным, ловким, отважным моряком, а не сегодняшним кабинетным работником. Людьми давно замечено, что одежда меняет человека. Наверное, для того, чтобы вдохнуть в солдатские тела смелость и отвагу, солдат и офицеров десантных войск одели в морские тельняшки.

     Итак...

О флотской форме.
     Надо сказать, форма всегда занимала много места в нашей жизни. И это одна из старых флотских традиций. Моряк всегда аккуратен, чист, подтянут и по-особому элегантен. Но достигается это незаметными тонкостями. Это штрихи, это ширина брюк, это покрой бушлата, наклон бескозырки. А достигалась эта флотская элегантность у нас с помощью иголки и нитки. Иголка и нитка творили в наших мальчишеских руках чудеса И я советую тебе овладеть этим искусством, иначе будешь выглядеть «тюфяком» (наше выражение), а это - презрение нахимовского общества. А мода на флоте, как и везде, изменчива. То модны были бескозырки «под революционного матроса» - с отвисшими полями, то с маленьким околышем.

     В 1944 году мы получили бескозырки без ленточек, с бантиком. Какое это было «горе» для нас! Но, когда в 1946 году нам вручили настоящие ленточки с золотой надписью «Нахимовское училище», с какой гордостью мы пошли в увольнение! Но и здесь своя мода -ленточки умело надставлялись и по длине достигали «нижнего бюста». Это уже перебор!

     Кстати, умение владеть иглой и чувство флотской моды пригодятся тебе и в высшем училище, и в дальнейшей жизни.

     Тонкости. Обращай на них внимание!

     Желание выглядеть опытными моряками заставляло нас постоянно искать все новые формы создания своего имиджа. Перед выпускным балом во Фрунзе мы были заняты серьезным делом - сапожной щеткой снимали «предательский» блеск с новеньких лейтенантских погон!

     Погоны - тоже предмет заботы «питона». Как мы гордились первыми суконными погончиками с нанесенной на них желтой краской буквой «Н» (погончики в 1944 году были еще без белого кантика). Это были Погоны 1944 года, когда еще вовсю шла война.

     В училище Фрунзе погончики заказывались уже у специального портного, на Гороховой, а якорьки на погончиках были искусно выделаны умельцами из латуни. Там же, на Гороховой, заказывались курсантские галочки и даже бескозырки.

     Вот видите, сколько хлопот доставляет моряку его элегантный вид. К выпускному вечеру у всех уже были пошиты офицерские фуражки по специальному заказу, по своему вкусу. У меня была лихая фуражка с кожаным козырьком - «нахимовка». Офицер-нахимовец не мог себе позволить одеть фуражку, полученную по аттестату на складе.

     Мы отличались: и в училище Фрунзе, и на флоте можно было легко узнать нахимовца. Гордость офицеров-подводников - черные пилотки
- и тс сидели на наших ребятах по-особому.

     Как ни странно, но мода может касаться даже оружия. В наше время мы с шиком носили курсантский палаш, отбрасывая его при ходьбе небрежным , но элегантным движением левой ноги, что бы он не попал между ног. Офицерский кортик опускался на полную длину тесьмы портупеи, до колен! При всем при том, знай предел! Пижонь в меру, чтобы не выглядеть смешно.

О море и морской службе.
     С самых первых дней в Нахимовском училище мы жили морем, бредили им. Все мечты и разговоры были о нем. Это не преувеличение, не красное словцо. Это было нашей сущностью. Книги читали мы, в основном, тоже о море. Наверное, в 1944 или 1945 году тогдашним издательством "Военмориздат" был выпушен в мягком переплете пятитомник Станюковича. Это был бестселлер! Может быть волею судеб какие-то книги из этого пятитомника сохранились и по сей день в нашей училищной библиотеке. Берегите их. ради бога. На них выросли первые нахимовцы! Для нас это были любимые книги. Я прекрасно помню их потрепанные переплеты.

     Морем мы дышали. Мы знали, чего мы хотели в жизни - мы хотели плавать. Как это пришло к нам, в наш мозг, сердце, кровь - не совсем ясно. Может быть, с теми ребятами, которые пришли с войны, с флотов, может быть, от наших лихих старшин из бакинской школы строевых старшин («школы СС», как мы ее называли) или от офицеров-воспитателей, пришедших с фронтов. Не последнюю роль играло и то, что мы тоже были детьми войны. Но это было так! Флот был окутан для нас волшебным ореолом!

     Не передать, как мы были счастливы и горды, что избрали эту профессию. Такой предмет, как «военно-морское дело», был для «питонов» любимым предметом. У меня бережно хранятся прошедшие со мной через всю жизнь, тщательно переписанные и отлично проиллюстрированные конспекты по военно-морскому делу. Больше в моей жизни таких конспектов не было, хоть я в закончил, как говорят, в охотку, два вуза, аспирантуру и стал ученым и педагогом. Вот теперь я понимаю, что значит любовь к делу.

     Офицеры-воспитатели прекрасно знали нашу страсть и использовали ее в своих целях: «Кто не сдаст экзамен, тот не пойдет на практику». Более страшной кары придумать было нельзя. Используют ли этот педагогический» прием сегодня? Очень действенное средство.

     Шлюпки-шестерки и барказы с их громадными для мальчишек веслами были для нас в радость! Первой палубой была для нас палуба старинного шведского барка - наверное, трофея войны, - названного «Бакштаг» ( в моем конспекте записано шведское название «Торвальдсен», верно ли оно?). Об этом первом плавании «под буксиром» к острову Вольному мы теперь, когда встречаемся, обязательно вспоминаем. Кстати, при погрузке на «Бакштак», а стоял он на якоре напротив училища ближе к набережной у военно-медицинской академии, нас повезли к правому борту - там был опушен трап. Мы уже соображали, что правый борт адмиральский и не положено нашему брату заходить на него. Руководитель практики капитан 3 ранга Шинкаренко сказал: «Хорошее предзнаменование - адмиралами будете!». Запомнилось, оказалось мы были тщеславны. Ну, адмиралов у нас оказалось на редкость мало, ибо времена для флота были в то время тяжелые - Н.С. Хрушев провел два этапа разоружения, но офицерами мы были надежными. Что же дала нам в жизни страстная увлеченность флотом?

     А самое главное для моряка - способность лихо, с юмором переносить тяготы морской службы. Все тяготы флотской жизни воспринимались нами будто так и надо. Уже в дни курсантской жизни - в душных жарких матросских кубриках, когда кажется, что там и жить то нельзя, а не то, чтобы заснуть - засыпали. На артиллерийской практике, на 3 курсе училища им. Фрунзе, на эсминце проекта 30бис мы размешались в подбашенном отделении главного калибра - знаменитых стотридцаток («Б-13»). Я спал вдоль вентиляционной трубы при постоянно ревущем мощном вентиляторе. И спать мог курсант по 12 часов! Еще хуже были условия существования офицера на подводной лодке 613 проекта. Койка командира БЧ II-III (кожаный диванчик) была вторым этажом, над столом офицерской кают-кампаний. Сейчас я часто думаю: как все это можно было перенести лихо и весело. Это и отличает флотского офицера. Ведь в море ты - вахтенный офицер на мостике лодки или в центральном посту дежуришь подчас «четыре-по-четыре» часа, да еще в условиях постоянных учебных боевых тревог и учений. Когда мы спали ? Говорили, что на берегу выспимся. Но лодка приходила на базу, а там свои хлопоты бедному командиру БЧ II-III («мать родная слезу утри, я командир БЧ II-III» - как говорил наш командир дивизии подводных лодок контр-адмирал Васильев). Все это трудно понять, но теперь я могу объяснить: мы все переносили относительно легко, ибо это было заложено а нашей сущности, в нашем «я». Это как раз то, что должно воспитывать нахимовское училище. У нахимовских училищ своя совершенно специфическая цель - воспитать беззаветную любовь к флоту, приучить к флотским повседневным трудностям. Например, переносить качку в надводном положении, когда весь экипаж подводной лодки лежмя лежит. Внутри прочного корпуса, в замкнутом пространстве, в духоте, когда от камбуза идут этакие запахи, качку почти никто не может перенести, кроме офицера, которому надо застаешь себя встать и работать. Мне кажется, командный состав училища того времени прекрасно понимал свою задачу. При каждом возможном случае они старались вытащить нас из классов на практику - они умно приучали нас к морской среде. Удалось даже восстановить «Аврору» и привести ее к училищу. Что стоило это Н.Г.Изачику? Последний год учебы в училище мы жили и учились на «Авроре». Только теперь, как педагог, я понимаю, как это много значило в общей цепи или, как теперь говорят, системе воспитания флотских офицеров. Как жаль, что традиция жить и учиться старшим курсам на «Авроре» потеряна». Славный дух любви к морю сопровождал нас и в училище Фрунзе. Об этом свидетельствует написанная неизвестным мне автором, нашим курсантом - нахимовцем песня фрунзевцев -нахимовцев, которая сохранилась в моих архивах:

Мы собрались во Фрунзе, друг,
Из стен нахимовских училищ.
Слыхали мы и штормов шум,
И шхуны через шторм водили.

Нас воспитали так не зря
На всех преданьях флотской славы,
Чтоб жизнь свою отдать морям,
Прославить флот своей державы.

     Если ты стал нахимовцем, или мечтаешь стать им, помни: в училище ты должен научиться главному - любви к морю, к морской службе, приучиться к ее трудностям. А иначе все тебе будет в тягость. Пойми: военно-морской офицер - это не профессия - это образ жизни.

О морских я нахимовских традициях.

     Необходимость и силу традиций начинаешь понимать, когда становишься мудрым, обычно это происходит в возрасте сорока-пятидесяти лет. Традиции - это, образно говоря, весьма нужное Дополнение к среде нашего обитания. Традиции передаются своими путями из поколения в поколение.

     В училищах, а особенно на флоте, вы будете вынуждены вес время учитывать их. Если офицер не знает, не соблюдает и не уважает традиции, то ему я могу спокойно предсказать полный провал в службе.

     Не пытайтесь понять логику традиций - на первый взгляд ее нет. Но это правила, позволяющие системе сохранять стабильность при самых непредвиденных воздействиях. По-видимому это один из механизмов в природе для выживания организованных систем. Большинство морских традиций пришло к нам с английского флота. Они - древнейшие. Они присутствуют во флотских командах: «Раздернуть!» (тали), «Чисто за кормой!» (All clear aft!), "Все наверх!" (All hands a hoy!), «Флаг перенести!» (Shift colors!) и т.д. Мы их в свое время изучали на уроках английского языка. Вся флотская жизнь проникнута традициями. Святая традиция - подъем военно-морского флага на кораблях. Это мощный психологический заряд! Офицеры и матросы подтягиваются, выпрямляются, сосредоточиваются. Это невидимый барьер между твоей личной жизнью и корабельной. Ты начал служить Кораблю! Морское офицерство всегда с трепетом относилось к подъему флага. На мой взгляд глупость написал Леонид Соболев в «Капитальном ремонте», при описании момента подъема флага на «Генералиссимусе», когда лейтенант Левитинов думает: «И где это я поймал ..., вроде бы приличная такая».

     Традиция субботней уборки на кораблях. На эскадре это праздник. Такой запомнилась мне она по практике. На всех палубах по трансляции гремит музыка. Корабли моют, чистят, драят. А какие волшебные и романтичные были команды: «Медь драить, резину белить, барашки расходить и смазать!». К сожалению на подводных лодках, где я служил, такого праздничного духа нет. Все внутри этой, залитой электрическим светом, утробы. Традиции в человеческой жизни устойчивы. И сейчас по субботам у меня дома аврал!

     Основной носитель флотских традиций - это, конечно, эскадра. Это парадный боевой флот, куда мы мечтали попасть после окончания училища имени Фрунзе. Не в какой-нибудь там ОВР (охрана водного района) или на тральщики, а на крейсера-эсминцы, на почетные должности корабельных артиллеристов! Вот тоже традиция: на эскадре первые люди - артиллеристы, а на подводных лодках - инженеры-механики. Традиция на флоте - забота о матросе (всплывает образ П.С.Нахимова). Интересно, что эту традицию воспитывали исподволь в нахимовском училище. Я помню такой эпизод. В училище нагрянул зам. начальника ВМУзов по строевой части генерал-майор А.Татаринов Встречает он на втором этаже в перерыве наш класс. Команда -остановить класс! Стоим. «Снять робы, ботинки». Сняли. Татаринов тщательно осмотрел нас на предмет чистоты, особо обратил внимание на носки и ботинки. Запомнилось. Теперь я понимаю, как он был прав - у подчиненных нерадивого командира и носки грязные, и ботинки изношены. Он наглядно показал нам, как надо заботиться о подчиненных. Я запомнил это.

     Еще одна офицерская флотская традиция - это легкость и веселость при исполнении своих обязанностей. Это подтрунивание над своими товарищами, постоянный юмор. Трудно представить себе флотского офицера без чувства юмора, во время работы. Может быть, частично, это - напускное? Может... Но, на мой взгляд, это своеобразная психологическая зашита от стрессов тяжелой корабельной службы. Такое легкое состояние флотского юмора прекрасно описано в моей настольной книге - романе Л. Соболева «Капитальный ремонт». Описываемый момент (в вольном пересказе) выбран очень удачно -миноносец проходит «узкость», он идет по морскому каналу из Петербурга. Как известно, это время очень напряженно на корабле, особенно для штурмана. Однако, корабельный штурман, опершись на леерную стойку, «травит» смешную историйку, но в то же самое время тщательно проверяет знакомые створы, чтобы следить за курсом корабля. Кстати, такой подход, с юмором, к серьезным работам помог мне в дальнейшем. Работая после флота на ответственных должностях; начальника отдела в центральном конструкторском бюро, заведующего лабораторией в ВУЗе, я старался создать в подразделении легкую, непроизвольную обстановку, юмор был в почете, и, без скромности, могу сказать, что меня любили, несмотря на требовательность.

     Есть, конечно, традиции, связанные с поверьями. Так, английский корабль, и в наше время, под любым предлогом постарается не выйти в море тринадцатого и в пятницу. Или пресловутая традиция: не допускать на корабль женщину, ибо это - к несчастью. Не знаю, насколько сильно мы верили в это, но все же очень ждали возвращения нашей лодки на базу, когда с нами в плавание пошла женщина-радионавигатор. Наверное, в этом что-то есть. Экипаж не имеет права отвлекаться от своих обязанностей при выходе в море.

     Кроме «глобальных» традиций на каждом корабле, в училищах есть свои традиции. Например в компасном зале училища Фрунзе ты не имеешь права наступать на картушку компаса, выложенную из паркетных половиц, посреди зала. И вот вся курсантская масса в перерывах между лекциями тщательно «обтекает» картушку. Традиции местного масштаба, но ты должен научиться строго блюсти их и, бога ради, не старайся бороться с ними, как это пытался сделать один молодой лейтенант. На нашей лодке костяком являлся дружный и сильный экипаж с Дальнего Востока. Известно, что на новые лодки назначают опытные экипажи. И была там одна традиция - в вино, которое положено подводнику на автономку, добавлять чуток спиртику. И вот назначили к нам в БЧ II-III молодого лейтенанта , как положено, командиром минно-торпедной группы. Молодой, да ранний, настоящий член бывшей КПСС, выбивался, как мог. И решил замахнуться на винную традицию. Написал в политотдел дивизии , что, мол, на лодке офицеры пьют спирт. Меры были приняты - больше не разбавляли, но и от нарушителя традиции постарались быстренько избавиться. Когда я прибыл из отпуска, мне говорят: «А командира группы-то у вас уже нет, списали на береговую базу служить».

     В училищах бывают подчас экзотические традиции. Так, курсанты - выпускники училища им. Фрунзе обычно почему-то одевают тельняшку на памятник Крузенштерна, стоящий на набережной училища. Откуда, интересно, корни у этой традиции, и что же она символизирует для выпускников? После выпуска, молодой лейтенант погружался в такси и начиналось движение вокруг квартала училища, но против часовой стрелки, так как в течение ряда лет на физзарядке и на вечерней прогулке движение было по часовой стрелке.

     У нахимовцев-выпускников появилась одно время экзотическая традиция - драить нос памятнику Петру I в петровском скверике, около домика Петра, но она, к счастью, исчезла.

     Наверное, пора поговорить о серьезных нахимовских традициях. Они начали закладываться при нас - первых воспитанниках. Попытаюсь сформулировать их. На первое место я бы поставил воспитание в морском офицере высокой обшей культуры. Как известно, за 70 лет коммунистического правления она была начисто потеряна. И надо было иметь смелость возрождать ее. Но нам говорили, что лично товарищ Сталин стал мечтать после войны о высокообразованных и культурных офицерах. Сейчас я в это не верю. И отдаю должное тем людям, которые шли на это. В первую очередь, начальнику училища Н.Г.Изачику. Кроме общеобразовательной программы нас приучали к культуре корабельной кают-кампаний. Вспомним белые скатерти столовой, кольца с салфетками, у каждого - подставки под столовые приборы. И это в тяжелейшие для России годы разрухи и голода. Все это надо учитывать и тяжело это переоценить, ибо мы вошли в кают-кампаний кораблей уверенными и желанными. Мы, дети войны, были воспитанными, нас приучили неукоснительно соблюдать флотские традиции. Это мы, даже на подводных лодках, в море, переодевались из черных комбинезонов, из засаленных рабочих кителей к обеду и ужину в чистые кители, подчас как следует не помыв руки, так как на лодках 613 проекта с водой была вечная проблема. Разговор велся в кают-кампаний легкий, о службе говорить запрещено, и в этом заложен глубокий смысл. Офицер, который все время находится на людях, в условии напряжения, должен расслабиться. До ухода командира никто не имеет права выйти из-за стола. Мы в своей среде, мы в стабильной среде флотских традиций... Очень жаль, но похоже, что эта нахимовская традиция - воспитание благородного стиля кают-кампании умирает. Хорошо, если это не так. Но ты - нахимовец - и обязан воспитывать в себе традиционные качества культуры морского офицера. Без них его просто нет. Ты будешь чувствовать себя лишним в кают-кампаний, как чувствовали себя офицеры, призванные на временную службу из институтов.

     Складывалась нахимовская традиция походов всем училищем в Мариинский театр. Это был ритуал. Нас тщательно готовили к тому, как положено вести себя в театре офицеру. Мы знали, что в дореволюционное время офицер не садился в кресло, пока не сядут старшие по званию. 8 нашем звании приходилось стоить до второго звонка. Места у нас были в партере, и нахимовцы стояли- Это было зрелище.

     Я не акцентирую внимания на обучении танцам, но могу сказать, что на флоте это помогало нам нормально жить. После похода, отмывшись, мы, конечно, отправлялись в ДОФ (Дом Офицеров Флота). Там все друзья, там мы обычно встречали своих однокашников с других бригад и дивизий, лодок и кораблей. И если ты не умел хорошо танцевать, то чувствовал себя некомфортно. Нахимовская традиция обучению танцам, кажется стала устойчивой, а вот сложившаяся в наше время традиция приглашать на вечера практики (танцевальной практики) девочек из вагановского балетного училища, к сожалению, не сохранилась. А как они танцевали! И мы ведь подтягивались. Мы дружили чисто, ходили к ним в гости и приглашали их к нам в училище. По этому поводу вспоминаются
трагикомичные истории. Так, в 1946 или в 1947 году вторая рота взбунтовалась! Бунт на корабле! Мы отказались принимать вечерний чай из-за того, что 1-й роте разрешили пригласить девочек на чай с пирожными (пекли тогда пирожные, ну до чего удивительные!), а 2-й - нет. Бунтуем, братцы! Свое дело мы знали твердо. Когда командир роты, кап. 3 ранга В.И. Туркин подбегал к очередному воспитаннику со словами : «А ты почему чай не пьешь?», жертва тут же начинала мешать ложечкой чай в кружке, но не более того. Хотя дело «пошло» в политотдел, но люди там были умные и понимали, что это мальчишество. Но зато теперь и 1-я и 2-я роты приглашали девочек по торжественным случаям в столовую. Умно было сделано: пусть учатся общаться за столом, тем более, что жили девочки бедно и впроголодь. С каким удовольствием будущие балерины поглощали флотский борщ и макароны по-флотски!
Традицией можно назвать и стремление к высокой образованности у будущих моряков. Ведь мы изучали два языка параллельно: английский - обязательно и еще один - по выбору. В каком еще образовательном заведении было такое? Мы изучали логику (как говорили, по личному указанию Верховного Главнокомандующего). Нам казалось это лишним, но я до сих пор помню конструкции силлогизмов и еще мечтаю почитать аристотелевскую логику. Только сейчас в школах начали систематически изучать логику в младших классах. Мы изучали психологию. Роль изучения психологии удалось оценить только на флоте, а главное - сейчас, когда я сам уже много лет работаю педагогом высшей квалификации. Офицер - это педагог, а педагог - это психолог. И в Нахимовском , и в высшем училище должен быть серьезный курс педагогики. Этого нам в свое время не дали.

     Складывалась в наше время замечательная традиция жизни и учебы старших курсов на «Авроре». Выше я уже говорил о значении этого в воспитании настоящих моряков. Но в данном случае был и психологический фактор. Ощущение себя на палубе, в волшебном мире корабля... Кто не переживал этого чувства, тому не понять, как оно много значило для мальчишек, как привязывало их на всю жизнь к флоту.

     Может быть, традицией стал перевод воспитанников после окончания Нахимовского училища в училище Фрунзе.

     Традицией должна быть особая любовь и неразрывность со своим родным училищем, гордость за него. Мы стараемся укреплять эту традицию: создано «общество нахимовцев. Нет пока у нас своего памятника. Наверное, он должен выглядеть, как памятник нахимовцам, погибшим при исполнении служебного долга, или, может быть, обобщающий памятник первым нахимовцам - детям войны.

     Все это воспитывает сильнее слова, обеспечивает на всю жизнь связь с родным училищем. Традиций на флоте много, тем он и славен. Старайся уже в училище приучиться соблюдать их, а придя на флот -изучать и приумножать.

О безопасности.
     Ничто не обходится так дорого, как неосмотрительность и неаккуратность. Профессия офицера - рисковая профессия. Постоянная работа с техникой и оружием, безусловно являющимися объектами повышенного риска, ответственность за жизнь и здоровье подчиненных делает ее таковой. Особо опасна служба корабельного офицера и, конечно, подводника. Большая насыщенность техникой, небольшие замкнутые пространства, тяжелые условия окружающей среды и подчас недостаточная обученность личного состава - все это способствует возникновению аварийных ситуаций, связанных в ряде случаев с потерями или увечьями людей. Именно по этой причине чаще всего обрывается блестящая карьера молодого офицера Запомни это. За время моей службы на лодке я не раз сталкивался с тяжелыми случаями. Так в БЧ, в период ППР (планово-предупредительных работ) опытные, в общем-то, матросы приноровились чистить коллектор двигателя экономхода не при проворачивании его вручную, как предписано инструкцией, а при пуске двигателя на малых оборотах. Работа немного облегчалась, вроде бы отличное рацпредложение: включил двигатель, руку с мелкой образивной шкуркой просунул в лючек корпуса и коллектор чист. Но, как всегда, нарушение инструкции ведет к трагедии. В один из дней матросы БЧ-У, используя свой «хитроумный» прием, чистили коллектор. Один из матросов держал руку внутри корпуса, ротор захватил ватник, и, пока останавливали двигатель, от руки остались лохмотья... Для нашего экипажа это был шок. Кто недоглядел и чьи головы с плеч? Конечно, командира БЧ-У и командира электромеханической группы.

     На соседней лодке из-за ненадежного крепления торпеды при ее погрузке в лодку, она сорвалась и по торпедопогрузочному лотку на довольно большой скорости скользнула через торпедопогрузочный люк внутрь прочного корпуса. Хорошо, что все обошлось. Кто виноват ? Командир БЧ - II-III и не видать ему удачи как собственных ушей. Он должен был проверить крепление.

     Третий случай, о котором и хочу рассказать, произошел со мной, когда я, молодой лейтенант, только что пришел на лодку, как и положено - на должность командира минно-торпедной группы, а следовательно и командира 7-го отсека, где 2 моих торпедных аппарата. В этом отсеке на лодках 613 проекта расположен вертикально по борту внушительный цилиндр гидроаккумулятора гидросистемы. В аккумуляторе веретенное масло под давлением более 200 атмосфер. И вот на одном из выходов у верхней крышки гидроцилиндра со стороны борта прорвало прокладку. Тонкая струя масла под громадным давлением со свистом стала бить в борт- отсек сразу заполнился едким, густым туманом, стало трудно дышать. Я, молодой и неопытный, растерялся. Выручил сверхсрочник, старшина группы, который скомандовал включиться всем в ИСАМ (индивидуальный спасательный аппарат), загерметизировал отсек и доложил в центральный пост об аварийной ситуации в 7 отсеке. Этот случай заставил задуматься меня о многом. Во-первых, я растерялся и, наверное, испугался, что и обусловило мою бездеятельность. Во-вторых, я не совсем представлял, что надо было делать.

     О страхе и о невозможности нетренированного человека принимать адекватные решения в экстремальных ситуациях написано достаточно много. Много говориться и о том, что нет нормальных людей, которым не было бы страшно. Ну и натерпелись мы страху, когда учились, сразу после окончания училища Фрунзе, на курсах офицеров-подводников и когда нам надо было выполнять упражнение по выходу из подводной лодки через торпедные аппараты. Выполнялось это задание в КУОППе (Краснознаменный учебный отряд подводного плавания) на Васильевском острове. Все ничего, но когда мы залезли в ИСАМ, в эту «торпедную трубу», честно скажу, что когда крышки задраили, и труба начала заполняться водой, стало страшно. Но я, как и положено, крепко держал ногу товарища, лежащего в трубе впереди, ожидая сигнал. Зато какая неописуемая радость была после выныривания из трубы на свет божий, под купол православного храма, в котором размещается тренировочный стенд.

     С чувством страха мы познакомились еще в Нахимовском училище. Например, когда стояли ночью 1944 года в карауле по охране лагеря и учились преодолевать его. Показать мальчишкам, что ты боишься - это позор. И когда при сдаче упражнения на значек БГТО, мне пришлось без тренировки прыгнуть в бассейне с 10-метровой вышки, я, несмотря на страх, сделал шаг с доски и полетел вниз «солдатиком». Что бывает, когда ты даешь страху победить себя, видно из случая, который произошел у нас на летней практике в училище Фрунзе. На третьем курсе мы выполняли зачетные стрельбы на ЭМ проекта 30 бис. Курсант залезал, как и положено, в КДП (командно-дальномерный пункт) на место управляющего стрельбой и оттуда должен был управлять огнем. Один из нас, уже бледный от страха и волнения, залез в КДП и на вопрос педагога «Фамилия?» - молчит. Последовал второй и третий тот же самый вопрос, но страх сковал бедного курсанта, и он начисто забыл и не смог произнести свою фамилию!

     Учись бороться со страхом, он - причина многих аварийных ситуаций. Человек скован, его действия не продуманы и подчас усугубляют положение. Маленькие победы над собой, даже в период выступления с рефератом на уроке перед товарищами, ведут к большим победам. Известно, что менее удачливые спортсмены остаются в плену своих страхов и, боясь выступить плохо, доводят себя до паники! А будущие победители не обращали внимания на беспокойство и думали только о том, что им надо сделать. От своих студентов и учеников я тоже слышу: «Я в такой панике, что не понимаю ни единого предложения даже в своем конспекте».

     Научиться преодолевать свои страхи, владеть собой, не терять присутствия духа надо учиться еще в училище. Кстати, хорошим приемом служит методика разбивания стоящей задачи на небольшие шаги и неоднократного продумывания их. Например, «вот я поднимусь в КПД, удобно размещусь там, положу «Руководство по выполнению корабельных стрельб с РЛС», громко и четко произнесу «Курсант ... к стрельбе готов».

     Надо научиться направлять энергию беспокойства в полезное русло, и тогда произойдет то, что психологи называют положительной переориентацией, т.е. отрицательное отношение к делу меняется на положительное. Человек начинает верить в себя и уменьшает чувство страха и беспокойства. Главное - в аварийных ситуациях надо знать, как действовать. Помощь в этом вопросе я нашел в книге американского летчика-испытателя Френка Эвереста «Человек, который летал быстрее всех». Полковник Эверест - один из лучших летчиков-испытателей США. Он летал на 122 самолетах различных типов, испытывал первые сверхзвуковые самолеты Х- 1, Х-2,Х-4, рассчитанные на достижение рекордной скорости и высоты полета. Объясняя свой феноменальны» успех, он пишет, что в его основе лежит постоянное изучение и проигрывание в уме возможных аварийных ситуаций. Но это реально при условии глубоких инженерных знаний, о которых Эверест пишет "...Несмотря на то, что я прошел курс в школе летчиков - испытателей, я все-таки чувствовал, что мне не хватает инженерного образования.. .". Эверест в течение двух лет изучал инженерное дело в колледже, однако считал, что этого недостаточно и продолжал пополнять свои знания. «...Я беседовал с авиационными инженерами и летчиками, имеющими инженерное образование, посещал авиалаборатории, читал новые книги по аэродинамике. Я продолжал и продолжаю заниматься этим в течение всей моей летной деятельности». Эверест не был сверх человеком, этаким суперменом. О себе он пишет: «...Вообще же а обыкновенный человек. Я хочу преуспеть в жизни, но за счет упорного труда: стремление это заложено в самой человеческой природе. Я уверен, что каждый человек стремиться улучшить свое положение, что в каждом заложен природный инстинкт самосовершенствования». Но часто мы страдаем от другого, от «чистых» нарушений правил техники безопасности. Это видно из первого, рассказанного мной случая.

     Скажу честно, во время службы у меня не было трепетного отношения к соблюдению правил техники безопасности. Не приучили нас к этому. В училище Фрунзе, насколько я помню, нам не читали специального курса по технике безопасности. Его я впервые прослушал, когда после увольнения в запас учился в Военно-механическом институте ( туда в большом количестве с удовольствием брали уволившихся в запас «фрунзаков» сразу на 3 курс, с зачетом ряда предметов за этот курс) на приборостроительном факультете. И тогда я понял, что в нас вместо принципа «святого» отношения к технике безопасности, был заложен коммунистический принцип «любой ценой». И мы шли на нарушение правил. Так, при выходе нашей лодки на торпедные стрельбы, при переходе в полигон в надводном положении, мы обнаружили неисправность одной из торпед в носовом торпедном аппарате, не работал прибор ПМ (прибор маневрирования). "Нс подведем, братцы, корабль, попробуем перегрузить запасную торпеду, лежащую на стеллажах". Перегружать надо на талях в отсеке. Но в качку перегружать торпеду по инструкции строго запрещено, так как может придавить кого-нибудь в отсеке. Но я пошел на нарушение, лишь бы выполнить задачу. Уперлись мы с торпедистами спинами в прочный корпус, а ногами удерживали раскачивающуюся на талях торпеду. И перегрузили, и задачу выполнили «на отлично», но ценой большого риска! В другом походе, при движении лодки в надводном положении в довольно сильную качку, внутри легкого корпуса с креплений сорвало торпедопогрузочный лоток, который стал мотаться в пространстве между легким и прочным корпусом, грозя натворить бед. И опять, в нарушение инструкции, закрепили-таки лоток на качке.

     Наверное, у многих из нас есть еще масса примеров из этой области. Мы горды «победами», но, как известно, один раз проскакивает, вот на другой - трагедия.

     Даже в мелочах мы нарушали инструкции. Так инструкция требует в штормовую погоду, когда лодка в надводном положении, на ходу, чтобы вахтенный офицер и сигнальщик привязывались к поручням рубки. Так нет - сигнальщику дашь команду: "Привязатъся!", а сам лихо стоишь или сидишь, вцепившись в поручни. Но однажды в море, в шторм, я почувствовал, что мощной волной меня оторвало от поручней. Когда волна схлынула, чудом оказался сидящим на своем месте, правда уже без пилотки. В центральный пост я, конечно, дал команду, чтобы записали, что у вахтенного офицера волной смыло пилотку, и мне выдали новую, но неприятное ощущение осталось на всю жизнь.

     Неприятный случай произошел со мной и при проверке нашего личного оружия (пистолетов ПМ), после учебных стрельб на полигоне. Я, не проверив, спустил курок у одного из пистолетов. Неожиданно раздался выстрел... Только случайно никто не пострадал. Оказалось, что из-за загустевшей смазки патрон не экстрактировался из патронника.

     Воспитывать серьезное отношение к правилам безопасности надо уже с Нахимовского училища. Ведь и у нас были аварийные ситуации. Еще в 1944 году из-за неосторожного обращения с оружием, которого вокруг нашего лагеря, в лесах, в то время было много, погиб воспитанник Кукушкин. Мы все помним, как тогда же растапливали печку артиллерийским порохом и совали толовые шашки в костер. С оружием шутки плохи. Оно не прощает небрежности. Даже холодное оружие. В училище Фрунзе на соседнем факультете два курсанта вытащили флотские курсантские палаши из ножен и, в нарушение всех инструкций, начали урок фехтования. На беду, один из них натолкнулся спиной на вешалку с шинелями. Шинели спружинили и отбросили курсанта прямо на лезвие палаша товарища. Смерть наступила мгновенно...

     Особо богата опасными случаями летняя практика. Уже на «Бакштаге» одному из воспитанников выбленкой выбило зубы и т.д. Нашему товарищу по училищу Фрунзе А. Винокуренко тросом, сорвавшимся при швартовке, отрезало ногу. Вывод из всего вышеприведенного один: ты всегда должен быть на чеку. Офицер не имеет права расслабляться на службе. Но это при условии отличного знания правил техники безопасности, высокой требовательности к их неукоснительному выполнению, даже в мелочах и постоянном продумывании возможных аварийных ситуаций. Выполнение этого поможет тебе служить без неприятных приключений.

     О библиотеке.
     (О моей и будущей твоей библиотеке).

     Вечер... Я сижу в своем кабинете, вокруг на стеллажах мои любимые книга. Их названия отображают занятия и увлечения хозяина в течение жизни.
Морская и военная литература... Вот раздел книг по реактивному оружию, вот одна из первых книг из этого раздела Г. Оберт «Пути осуществления космических полетов», пер. с немецкого издания., М., Оборонгаз, 1948 (!) год. Книга под редакцией Б.В. Раушенбаха. Тогда фамилия автора мне ни о чем не говорила. Сегодня все знают, что этот ученый, академик был одним из помощников знаменитого Главного конструктора баллистических ракет С.П. Королева.

     Листаю книгу. Вот картинка: «один к одному» первая немецкая баллистическая ракета ФАУ-2, или наша Р-1. 8Ж38. В книге много карандашных пометок. Она пригодилась мне, когда я учился на первых Высших офицерских классах специалистов реактивного оружия при Высшем Военно-Морском училище инженеров оружия в 1956 году, тогда оно было в здании Дома Советов на Московском проспекте в Санкт-Петербурге. Я часто теперь прохожу мимо этого здания: вон там, на пятом этаже, были окна нашего класса подводников. Вспоминаю, что с тыльной стороны здания в полукруглой пристройке мы на практических занятиях готовили к запуску одну из первых наших баллистических ракет 8Ж38, хотя дальше учились на первой лодочной ракете Р-11. Для обычного читателя это просто редкая книга, а для меня она связана с большим периодом жизни.

     Прямо передо мной, на стеллаже, я вижу драгоценную для меня книгу «Наше море». Книга по русской морской литературе, составленная Е.Д. Вишневской, М., Военное издательство министерства вооруженных сил Союза ССР, 1949 год. На обратной стороне обложки приклеена красивая карточка, изготовленная типографским способом: «Нахимовцу Наумову А. участнику парада 1 мая 1949 года в гор. Москве...».

     Для меня эта книга ценна тем, что она - одна из первых книг в моей личной библиотеке. Как ни удивительно, но вот и моя, большая теперь, библиотека и связана с Нахимовским училищем. Подаренная руководством Наркомата военно-морского флота и училища, она легла в ее основу. Спасибо моим наставникам. Они знали, что делали. Они посеяли хорошие зерна. Я знаю, что у многих бывших нахимовцев отличные библиотеки. Я видел большую библиотеку В. Солуянова и других.

     Бегло просматриваю хрестоматию «Наше море». Да, она ужасно тенденциозна. После титульного листа идут портреты «флотоводцев» В.Т Ленина и И.В.Сталина. В первом разделе, после статей военного историка Висковатого (1804- 1858) и отрывка из книги В.Костылева «Иван Грозный» идут стихи А.С.Пушкина «К морю». Тут и отрывки из поэм В.Маяковского «Владимир Ильич Ленин» и «Хорошо». Конечно, «Как закалялась сталь», стихи А.Суркова «Страна слушает Сталина» и тому подобное. Но у меня здесь закладка. На заложенной странице - обожаемые стихи нашего любимого поэта- фрунзевца моряка-подводника, штурмана Алексея Лебедева, погибшего на лодке в боевом походе в Великую Отечественную Войну:

«Путь на моря».

«За главное! за то, что страх неведом.
За славный труд в просторе грозных вод.
Спасибо тем, кто делу боевому
Нас обучал, кто вывел нас к морям!

Любимому училищу, родному,
Всем командирам, всем учителям!
И о форштевень режется струя,
Идут на море флота лейтенанты!»

     Это большое, святое и важное для карьеры дело - собирание личной библиотеки. Почти не бывает случаев, чтобы книги, купленные с умом, не пригодились. Вот на полке стоят книги по радиолокации. Описание первых американских РЛС воздушного наблюдения. Их я изучал, когда учился в училище Фрунзе и по курсу радиолокации имел оценку «отлично».

     Вот гордость моей библиотеки: Г.Д. Смит «Атомная энергия для военных целей. Официальный отчет о разработке атомной бомбы под наблюдением правительства США», М., Трансжелдориздат, 1947 (!) год. Не ясна история появления этой книги на прилавках. После выхода ее засекретили. Позже гриф сняли, но перевели в категорию «Для служебного пользования». В училище Фрунзе мы зачитывались ей. Вот что способствовало изучению атомного оружия курсантами! У меня уникальный экземпляр издания. На нем дарственная надпись генерала Г.Д. Смита одному из наших оборонцев, В. Сухомехову, с которым мы вместе преподавали в Институте повышения квалификации руководящих работников и специалистов бывшего Министерства радиоэлектронной промышленности. Одни из первых научно-популярных книг по кибернетике - книги И.А. Полетаева «Сигнал» (1958 год) и Лернера А.Я. «Начала кибернетики» служат мне и теперь. Ученики и сейчас с удовольствием слушают о первых кибернетических устройствах «черепашке» Эльси, «белки» Беркли, «мыши» К. Шеннона.

     Я собираю книги всю жизнь. Подвижная жизнь флотского офицера, а затем инженера-производственника военной радиоэлектронной промышленности позволяла мне находить интересные издания в разных частях бывшего Союза. В Риге приобретено берлинское издание (издательство «Эпоха») 1922 года, собрание сочинений моего любимого поэта Блока в десяти томах, в Кронштадте - издание 1941 года знаменитой книги адмирала Макарова «Рассуждения по вопросам морской тактики», в Полярном - книга Р.Бэкона «Дуврский патруль», в Палдиски - К.Беккера "немецкие морские диверсанты".

     На каждой купленной книге аккуратно поставлено- где и когда она куплена. География - от Риги до Владивостока! Книги вместе со мной шли по жизни. Сейчас они - на стеллажах, как что-то близкое, родное. Я часто снимаю их с полок и перечитываю заново. Вот одна из первых послевоенных книг о морских сражениях прошедшей войны - книга Еремеева Л.М. «Некоторые итоги крейсерских операций германского флота» (М.Воениздат, 1949 год). На книге надпись: -курсант А. Наумов, Ленинград, 1949 год). Потрепанная слегка книга - в училише Фрунзе ею зачитывались. Пусть меня простят ветераны боев, но для нас это была романтика. Романтика морских сражений! Без нее, мне кажется нет морского офицера. На нашумевшей, в свое время, на флотах книге П. Баржо "Флот в атомный век" стоит пометка: «Ленинград, 02.02.57, командировка». Тоже история...

     У вас жизнь только начинается. Санкт-Петербург - морской город, Здесь в «развалах» старых книг можно купить действительно интересные морские книги о сражениях эскадр линейных кораблей, о действиях «волчьих стай» германских подводных лодок, о трагедии морских летчиков с взаимно утопленных авианосцев, о сильных и удачливых офицерах и другие. Помните, что основа вашей личной библиотеки должна закладываться сегодня.

Публикации.

1. Наумов, Алексей Петрович. Практическая методика инженерного анализа контрольно-измерительной аппаратуры. - Л. : ЛДНТП, 1990. - 20, [2] с.+ 22см. - (Серия "Управление качеством продукции, стандартизация, метрология, надежность, техническая ) эстетика" / Ленингр. Дом науч.-техн. пропаганды эстетика". Библиогр.: с. 20-21 (33 назв.).
2. Практика автоматизации надстроечно- регулировочных и контрольно-испытательных работ в производстве изделий радиоэлектроники, приборостроения и связи :  Материалы 6-го краткосроч. науч.-техн. семинара, 15-16 нояб. /Под ред. А.П. Наумова. - Л. : ЛДНТП, 1990. - 115, [1] с.
3. МЕТОДЫ и аппаратура для измерения компонент магнитного момента космических аппаратов / А.П. Наумов, П.Л. Израйлевич, С.И. Климов, Ю.В. Лисаков. - М. : ИКИ, 1991. - 36 с. : ил.+ 29 см. - (АН СССР. Ин-т космических исследований; Pr-1730). Рез. на англ. яз. - Библиогр.: с. 30-31.
4. Наумов, Алексей Петрович. Технология регулировки и испытаний в автоматизированном производстве радиоэлектронной аппаратуры : Учеб. пособие  / М-во радиопромышленности СССР, Ин-т повышения квалификации руководящих работников и специалистов. - М. : Б. и., 1989-. - 20 см. Ч. 3 : Применение, внедрение и эксплуатация автоматизированных средств контроля1989. 146 с.,
5. Опыт разработки и практического применения программно-управляемых средств контроля и диагностирования изделий радиоэлектроники, приборостроения и связи : Материалы краткосроч. семинара, 23-24 нояб. / Под ред.  А.П. Наумова. - Л. : ЛДНТП, 1989. - 94 с.Опыт разработки и практического применения программно-управляемых средств контроля и диагностирования изделий радиоэлектроники, приборостроения и связи : Материалы краткосроч. семинара, 23-24 нояб. / Под ред. А.П. Наумова. - Л. : ЛДНТП, 1989. - 94 с.
6. Опыт разработки и практического применения автоматизированных программно-управляемых средств контроля и диагностирования изделий радиоэлектроники, приборостроения и связи : Материалы краткосроч. семинара. 21-22 янв. / Под ред. А.П. Наумова. - Л. : ЛДНТП, 1988.  - 85, [1] с.
7. Опыт разработки и практического применения автоматизированных программно-управляемых средств контроля и диагностирования изделий радиоэлектроники, приборостроения и связи : Материалы краткосроч. семинара, 21-22 янв. / Под ред. А.П. Наумова. - Л. : ЛДНТП, 1988.  - 85, [1] с.
8. Наумов, Алексей Петрович. Опыт проектирования, изготовления и эксплуатации нестандартной контрольно- измерительной аппаратуры в условиях объединения / А.П. Наумов, В.В. Олимпиев, Г.А. Тютюкин. - Л. : ЛДНТП, 1987. - 27, [2] с.
9. Опыт разработки и практического применения автоматизированных программно-управляемых средств контроля и диагностирования изделий радиоэлектроники, приборостроения и связи при реализации программы "Интенсификация-90"  :Материалы краткосроч. семинара 22-23 апр. / Под ред. А.П. Наумова. - Л. : ЛДНТП, 1986. - 90 с.
10. Опыт разработки и практического применения автоматизированных программно-управляемых средств контроля диагностирования изделий радиоэлектроники, приборостроения и связи при реализации программы "Интенсификация-90"  :Материалы краткосроч. семинара 22-23 апр. / Под ред. А.П. Наумова. - Л. : ЛДНТП, 1986. - 90 с.
11. Опыт разработки и практического применения автоматизированных программных средств контроля и диагностирования изделий приборостроения : Материалы краткосроч. семинара, 15-16 нояб. / Под ред. А.П. Наумова. - Л. : ЛДНТП,1983. - 86 с.
12. Наумов, Алексей Петрович. Автоматизация программирования для контрольно-измерительного программно- управляемого оборудования. - Л. : ЛДНТП, 1982. - 32 с.

СЗТУ - Кафедры - Метрологии.

Кадровая работа в учебных подразделениях, как известно, исходит из принципа: "Качество преподавания зависит от качества преподавателей". Качеству профессорско-преподавательского состава на кафедре метрологии всегда придавалось первостепенное значение. Уже в первом составе преподавателей было 2 доктора, 5 кандидатов наук и 2 специалиста-практика с большим опытом производственной деятельности в НПО "ВНИИМ им. Д. И. Менделеева". В 1981 году В. А. Иванов защитил докторскую диссертацию, а в 1982 году И. Ф. Шишкин и Ю. В. Тарбеев получили первые ученые звания профессоров по кафедре метрологии. В 1983 году из НПО "ВНИИМ им. Д. И. Менделеева" на должность доцента кафедры перевелся В. А. Грановский, защитивший позже докторскую диссертацию. В разные годы на кафедре работали доктор наук, профессор Г. Д. Мугинова, кандидаты наук А. П. Наумов, Н. С. Чаленко (все из НПО "ВНИИМ им. Д. И. Менделеева"), доценты Г. Н. Дельвинг, В. Я. Соколов, В. М. Егоров, инженеры К. П. Лютов, А. К. Степанов, С. Е. Плотников.