Кузнецов Борис Афанасьевич родился 28 января 1931 года. Выпускник ЛНВМУ 1949 года. Воспитатель ЛНВМУ с 1955 года.

Пятьдесят лет спустя (альманах второго выпуска ЛНВМУ). Редактор - составитель: Солуянов В.Е. СПб.,1999.

Кузнецову Борису -

Да, наша жизнь - труднейший марафон.
Мы отстаем и догоняем снова,
И рвем из рук друг друга микрофон
Для вовремя несказанного слова ...

А.Г. и В.С.

Кузнецов Борис Афанасьевич. Окончил ВВМУ им.Фрунзе в 1953 году, СКОС в 1961 году, ЛНВМУ офицер-воспитатель, КБФ, командир БЧ ПЛ, капитан 3 ранга, судоводитель, капитан-мех. речного флота, Санкт-Петербург умер е 1996 году.

Офицеры, нахимовцы, воспитатели

В 1955 году пришли Александр Нилович Старичков, Борис Анисимович Бутко и Борис Афанасьевич Кузнецов – все выпускники 1949 года.

Низкий поклон и добрая память.

Старший лейтенант Кузнецов Борис Афанасьевич. 1955-1957, 1958-1961.

Воспитатели.

По штату училища на троих воспитанников приходится один взрослый. Но несмотря на это, работа офицера-воспитателя никогда не была лёгкой. Он повсюду находится со своими подопечными  - играет в футбол, катается на катке, ловит рыбу в лагере, купается в озере, учит ребят гребле, хождению под парусом, строевому шагу. К нему обращаются по всем вопросам. Кто-то заскучал по дому, кому-то чего-то не хватило, кто-то пакует шинель в посылку. Чтобы бабушка пришила пуговицы. Разобраться во всём дорогого стоит. Должность у офицеров-воспитателей – очень сложная и ответственная. Абсолютно отвечать высоким требованиям этой должности могли, наверное, только офицеры, сами в прошлом бывшие нахимовцами. Жаль, что таких воспитателей было за историю училища немного. В 1955 году пришли Александр Нилович Старичков, Борис Анисимович Бутко и Борис Афанасьевич Кузнецов – все выпускники 1949 года.

Нахимовское училище.

Никто не знает, сколько выпускников Нахимовского училища погибло и сколько осталось в живых в безмолвной войне за достижение паритета на море. Но они были везде. Во время Карибского кризиса выпускник 1949 г. Б.А. Кузнецов находился на подводной лодке у берегов Америки (награжден орденом Красной Звезды). Были нахимовцы и на полигонах, где взрывались мощные ядерные бомбы, и в Чернобыле, и в Афганистане, и в других горячих точках планеты.

В.К.Грабарь."Пароль семнадцать". Скачать архив книги 432 kb

Всей нашей оравой: принятыми и не принятыми, первое время руководил старший лейтенант Борис Афанасьевич Кузнецов (прибыл 27.8.58). Чуть позже к нему присоединились другие воспитатели: Владимир Васильевич Тарбаев (9.09.58) и Валерий Антонович Невзоров. Вероятно, их также как и нас назначали впопыхах, и они приступали к своим обязанностям, едва переступив порог училища.

На 25 нахимовцев одного взвода (класса) по штату полагался офицер-воспитатель в звании капитана 3 ранга. Наши были пока что ещё старшими лейтенантами. Будто специально, их распределили по взводам в соответствии с их собственной величиной. В первый – крупный В.А. Невзоров, во второй – полноватый В.В. Тарбаев, в третий – худощавый Б.А. Кузнецов. Им было по 27 лет, никаких педагогических знаний или хотя бы опыта воспитания чужих детей у них не было. В.А. Невзоров (1930 г.р.) ранее служил на Центральном полигоне на Новой Земле, участвовал в испытаниях ядерного оружия. В.В. Тарбаев был командиром БЧ-2 эсминца «Озаренный» на Северном флоте, а Б.А. Кузнецов, нахимовец 2-го выпуска, после окончания ВВМУ им. Фрунзе из-за ослабленного зрения служил на берегу в различных высших училищах: Североморском ВВМУ в Архангельске  и 2-м Балтийском ВВМУ в Калининграде. В 1955 -57 годах он уже служил в Нахимовском училище. Затем был переведен в 1-е Балтийское ВВМУПП.

О воспитателе 3-го взвода рассказывает В. Калашников. Борис Афанасьевич Кузнецов был всегда аккуратен, в чистой рубашке и отглаженных брюках. За своей формой он в то время следил и такого же отношения к ней требовал и от нас. Борис Афанасьевич курил сигареты «Аврора» за 14 копеек или «Ароматные» за 15 коп. У него, как у заядлого курильщика, соприкасающиеся стороны указательного и среднего пальцев правой руки были желтого от никотина цвета. Как все коренные ленинградцы, «болел» он, конечно же, за «Зенит». Однажды мы всем классом ходили на стадион им. С. М. Кирова на футбольный матч (стадион им. В. И. Ленина у Тучкова моста в то время еще только достраивался).  Так вот этот худой, скорее щуплый, невысокого роста, остроносый старший лейтенант в морской форме чуть ли ни выпрыгивал из собственной тужурки во время острых моментов на футбольном поле. Так переживают, обычно, открытые и добродушные люди. Или вот совсем простой случай, – дополняет М. Хрущалин. - Уже не помнится, кто привез в лагерь пневматическое ружье. И Борис Афанасьевич увлеченно лежал на животе около лужи и вместе с нахимовцами упражнялся в меткости при стрельбе по цели – запущенному в лужу паруснику из куска коры. Однажды, в классе, наверное, седьмом, когда его семьи не было дома, мы (с кем-то ещё из нахимовцев нашего класса) помогали оклеивать обоями его комнату в доме на проспекте Ю.Гагарина.  Надо сказать у него в гостях побывали многие ребята и по самым разным поводам. Часто он брал с собой иногородних или сирот. Сам выросший без отца он понимал, что надо делать.

Н.И. Исаев после окончания школы «СС» сначала попал во ВВМУ им. Фрунзе инструктором по физподготовке (училище в 1944 возвратилось из Баку в Ленинград). На спортивном поприще он встречался и с первыми нахимовцами (первые выпуски почти полностью направлялись во «Фрунзе»). Встречал он на борцовском ковре и бывшего нахимовца (Рижского училища) Джеймса Паттерсона, того, кто играл негритенка в известном фильме «Цирк». Хорошо знал П. С. Кормилицына, с которым они вместе служили во «Фрунзе». В 1954 они оба перевелись в ЛНУ, Исаев сначала был нештатным адъютантом начальника училища. Про это время он любит вспоминать, как вместе с Г.Е. Грищенко, бывал в гостях у бывшего главкома ВМФ Н.Г. Кузнецова, и как при этом вице-адмирал Н.Г. Кузнецов, ухаживая за ним, как за гостем, помогал ему, мичману, снять шинель. Затем Н. И. Исаев был старшиной 5-й роты (15 выпуск), а в сентябре 1958 был назначен к нам в 3-й взвод и получил прозвище: сначала очевидное «сайка», а затем более сильное – «булка». Это прозвище, написанное на асфальте, Марк Козловский стирал несколько часов кряду. Николай Иванович был хорошим мужиком и грамотным помощником офицера-воспитателя. Спустя много лет, Миша Московенко «с удивлением узнал, что Н. И. Исаев постоянно информировал отца обо всех моих успехах и неудачах, а иногда и о моих художествах. А я ни о чем и не догадывался, даже обижался на Николая Ивановича за его придирчивость и излишнее внимание ко мне». Калашников продолжает:  «Мало того, что он воспитывал нас, ещё от него доставалось и самому офицеру-воспитателю. Я однажды оказался свидетелем их откровенного мужского разговора, в котором Николай Иванович по-отечески, но довольно жёстко наставлял нашего Б.А. Кузнецова за его мягкотелость по отношению к слабому полу. Николаю Ивановичу тогда было 40 лет, он прошёл большую жизненную школу и его мнение Борис Афанасьевич ценил, хотя и не следовал ему».

Нешуточные страсти разыгрывались за настольным хоккеем. В деревянной коробке были сделаны прорези, куда вставлялись фигурки хоккеистов, выпиленные из фанеры и насаженные на проволочные ручки. Снизу за ручки их держали и гоняли по прорезям члены команд, вместо шайбы – пластмассовая шашка. Игроки вполне отождествляли себя со своими фанерными двойниками, игра была жесткой и зачастую заканчивалась потасовкой. По этой причине хоккей выставляли в коридор, поскольку он плохо сочетался с игрой на пианино. На этом  инструменте, к слову сказать, «тренировались» все, кому не лень. Но иногда устраивали джазовое трио офицеры-воспитатели: Б.А. Кузнецов, В.А. Невзоров, В.В. Тарбаев.

Нахимовский лагерь находился на Карельском перешейке, между Рощино и Выборгом, на живописном берегу озера. ... Вместе с нашим воспитателем Б.А. Кузнецовым в поселке находилась его семья: жена Валерия Владимировна, для краткости все звали ее Лерой, и пятилетняя дочка Маринка. Жили они на Желтой даче недалеко от территории лагеря.  Финские дачи имели свои названия по их цвету. Мы жили на самой большой – Синей. В один из свободных вечеров Борис Афанасьевич устроил рыбалку. Был какой-то жор, наловили столько, что готовить отдельно каждую рыбку было невозможно. Грабаря послали за мясорубкой, тогда он впервые увидел симпатичную Желтую дачу, а позже сделал ее акварельный рисунок. На этой даче побывали и другие нахимовцы. Задворнов помнит, как Валерия подбивала мальчиков познакомиться с девочками. Но в пятом классе для нас ее затея была непреодолимой. Вот, пожалуй, и все, что осталось в памяти.

Помнится один эпизод, когда мы чуть не перевернулись. Ветер на озере имел одно неприятное свойство: обычно сдерживаемый высокими елями, росшими на обрывистом берегу, он иногда внезапно прорывался, и тогда уж -- не зевай. Так случилось и в тот злополучный раз. Мы сидели на дне шлюпки и держали в руках шкоты (привязанные к концам паруса веревки). В небе – солнце, в парусах – веселый ветерок. Как вдруг шлюпку резко наклонило на борт. Надо было отпустить паруса, чтобы высвободить кренящий шлюпку ветер, а пальцы наоборот - вцепились в шкоты, как в соломинку, и ни в какую. Не успели испугаться, а вода уже хлестала по плечам. Но свое дело знал сидящий у руля офицер-воспитатель, бывший нахимовец Б.А. Кузнецов -- вывернув шлюпку против ветра, он спас положение. Неизбежного, как казалось, переворота вверх килем удалось избежать.

Кардинальные перемены произошли и в командном составе нашей роты. После шестого класса по разным причинам оно почти полностью сменилось. К. Ф. Осипенко был уволен в связи с сокращением Вооруженных Сил СССР и с тех пор его больше никто не встречал (а умер он аж в 1994 году на 75-м году жизни. – В. Г.).  Б. А. Кузнецов из-за сложившейся ситуации в семье был переведён на Северный флот (СФ). В. В. Тарбаев, еще до назначения в Нахимовское закончил Высшие офицерские курсы ВМФ. Служа в Нахимовском, он заочно или на вечернем отделении учился в Строительном институте, и перевелся туда же. В. А. Невзоров просто плюнул на все и подал рапорт о переводе его в действующий флот. Кашалота И. В. Васильева «застукали» милиционеры, когда он на рынке продавал комплекты нашего рабочего платья. Его сослали на Север, служил  он вместе с Б.А. Кузнецовым в одном соединении.

Борис Афанасьевич служил помощником начальника центра обработки и информации морского радиоотряда ОСНАЗ, и командиром группы разведки,  часто бывал на подводных лодках в качестве офицера ОСНАЗ. В том числе, как он сам рассказывал, и во время известного Карибского кризиса в составе экипажа одной из подводных лодок в районе острова Куба. Но орденом «Красной Звезды» награжден он был за поход 1963 года на ПЛ  К-133 (12.5.63 они пересекли экватор), а у него была и еще одна «Звезда» - за освоение новой техники.  Затем (1967 -1970) он был командиром роты во ВВМУППе, у курсантов о нем тоже хорошие воспоминания. Он был прирожденным воспитателем. Но и оттуда его снова перевели на север. Вспоминает Калашников:

«Судьба ещё раз свела меня с ним, но уже в посёлке Гаджиево, где он командовал плавучей казармой ПКЗ-145 (с12.2 .1970 г. – Ред.). Эта ПКЗ входила в состав кораблей 3-й флотилии подводных лодок Краснознамённого Северного флота, на ней жили экипажи РПК СН (ракетных подводных крейсеров стратегического назначения). Было видно, что  служба на флоте у Бориса Афанасьевича складывалась не удачно». Позднее на стоящей рядом штабной плавказарме ПКЗ-160 разместили экипаж, в котором служил В. Крылов: «Я видел Бориса Афанасьевича всего один раз, он заканчивал службу и сдавал дела. Меня он не узнал, я не стал его окликать, думал, что увижу ещё, но он скоро уехал». Борис Афанасьевич Кузнецов был уволен в запас в звании капитана 3 ранга в 1972 году.

Рассказ о Борисе Афанасьевиче не возможен без упоминания о его семье. Мы часто, особенно, когда бывали в лагере, встречались с его женой Валерией.  Более того, Боря Кузнецов, Лера и их дочь Марина летом на каникулах жили в гостях у родителей Московенко. Они Бориса Афанасьевича помнили и уважали. Лера сыграла значительную роль в жизни некоторых из нас и в судьбе своего мужа.  И вот, они уехали на Север. Борис Афанасьевич как-то раз заходил к нам в гости, а затем связь с ними прекратилась. Спустя двадцать лет после нашего выпуска, готовясь к юбилейной встрече, мы решили разыскать наших первых воспитателей. Грабарь вспоминает: «Звоню, не рассчитывая, что меня и помнят. По голосу узнал Леру, но на всякий случай переспросил, а в ответ:

 - Володенька! У нас до сих пор висит твой рисунок Желтой дачи!…

После встречи выпускников Грабарь и Марк Козловский отвезли Бориса Афанасьевича домой. Лера нас не ожидала и была по-домашнему, в папильотках. Марк, аж, протрезвел – что делает с людьми время! Грабарь же после побывал у них еще раз. Пригляделся – нет, Лера была все та же: веселая, добрая, заводная! Было много воспоминаний. Прощаясь, спросил у Бориса Афанасьевича, как здоровье? – «Пить не бросил, курить не бросил, значит - хорошее». Через полгода он умер. На следующую нашу встречу пришла их дочь Маринка. Взрослая женщина держала за руку дочку, такую же, какой мы знали когда-то Маринку и помнили ее все эти годы.

«Подготовка в учебном центре была поставлена хорошо, поэтому в Гаджиево я вернулся вполне подготовленным специалистом, командиром электронно-вычислительной группы РТС. - Вспоминает Крылов. - Наш экипаж разместили на штабной плавказарме ПКЗ-160, рядом стояла ПКЗ-145, которой командовал наш бывший офицер-воспитатель капитан 3 ранга Б. А. Кузнецов. Я знал, что Саша Берзин и Миша Голубев, которые приехали в Гаджиево на один - два года раньше, общались с ним и бывали у него дома. ...

Интересная встреча состоялась в 1985 году. К этому времени мы разыскали и своих воспитателей. Пришли первые офицеры-воспитатели: Невзоров, Тарбаев, Кузнецов. Пришел и Э. А. Авраменко. Когда он узнал, что Петров стал старшим помощником командира атомной подводной лодки, а Грабарь - старшим научным сотрудником Военно-морской академии, то мало было сказать, что он удивился - он был потрясен до отчаяния! Потерпели крушение все его педагогические взгляды и оценки. И он даже не пошел на товарищеский ужин.

Основные военные проблемы создания современного флота.

Одновременно, кроме Средиземноморья, наш ВМФ осваивает и другие районы. Так, летом 1962 г. АПЛ К-З (проекта 627) совершен первый в истории ВМФ поход подо льдами Арктики к Северному полюсу, осенью 1963 г. совершили арктические переходы с Северного на Тихоокеанский флот АПЛ К-115 (проекта 627А) и К-178 (проекта 658), планировала проход подо льдами Арктики АПЛ К-181 (проекта 627А). Первый поход на боевое патрулирование в районы северо-восточной Атлантики весной 1963 г. совершила ПЛ К-107 (проекта 629), а для освоения экваториальной зоны в июле-сентябре 1963 г. осуществила поход в этот район АПЛ К-133 (проекта 627А). В следующем году впервые совершен переход двух атомных подводных лодок с Северного на Тихоокеанский флот.

ВПК.  ИЗ ЛЕТОПИСИ АТОМНОГО ПОДПЛАВА

За время службы в составе ВМФ К-3 совершила 14 дальних походов и прошла за 14115 часов 128443 мили в подводном положении. В июле 1962 г. АПЛ (командир капитан 2 ранга Л.М. Жильцов, руководитель похода командующий флотилией контр-адмирал А.И. Петелин) впервые в истории отечественного ВМФ всплыла в районе Северного полюса, после чего получила собственное наименование "Ленинский комсомол".

Новые возможности атомных кораблей позволили осваивать Мировой океан и особенно ранее недоступные его акватории. В сентябре 1963 г. одна из АПЛ проекта 627А К-115 (командир капитан 2 ранга Р.И. Дубяга, руководитель похода капитан 1 ранга В. Кичер) совершила переход из Баренцева моря в Тихий океан подо льдами Северного Ледовитого океана. В 1966 г. такую же задачу выполнила АПЛ К-14 (командир капитан 1 ранга Д.Н. Голубев, руководитель похода контр-адмирал Н.К. Игнатов). В сентябре - октябре 1963 г. АПЛ К-181 (командир капитан 2 ранга Ю.А. Сысоев, руководитель похода командующий Северным флотом адмирал В.А. Касатонов) вновь отправилась к Северному полюсу, где всплыла, и ее экипаж установил Государственный флаг СССР и флаг ВМФ. В том же году АПЛ К-133 вышла в экваториальный район Атлантики. Такие дальние походы были практически невозможны без атомной энергетики на подводных лодках.

Особенно трудно далась морякам эксплуатация АПЛ первого поколения, сказывалась сложность освоения новой техники, здесь присутствовали героизм и личное мужество. 8 сентября 1967 г. на К-3, возвращавшейся из дальнего похода, в Норвежском море возник пожар в 1-м отсеке, в результате 39 подводников погибли. В апреле 1970 г. из-за короткого замыкания в силовой сети пламя охватило 3-й и 4-й отсеки К-8 - субмарины проекта 627А (командир капитан 2 ранга В.Б. Бессонов). Лодка всплыла, осталась без хода, борьба за живучесть продолжалась, но корабль спасти не удалось, и он затонул в Бискайском заливе. Погибли более 50 моряков. После этого специалистами были изучены причины и обстоятельства трагедии. В СПМБМ разработали конструктивные мероприятия по предотвращению подобных ЧП в будущем, которые внедрили на всех АПЛ 627-го проекта. Примеров героизма советских и российских подводников множество, их трудно описать в данной публикации. Для этого, вероятно, необходимо вернуться к идее создания музея первой атомной субмарины К-3, где могут быть отражены все этапы проектирования, строительства и эксплуатации подводных кораблей России.

Памятные даты Музея Мирового океана.

28.02.1966. – начало первого группового кругосветного похода атомных подводных лодок  «К-133» и «К-116» под командованием контр-адмирала А.И.Сорокина.