Васильев Владимир Михайлович родился в 1931 году. После ЛНВМУ закончил ВМУ им. М.В. Фрунзе.

Сделано нахимовцами. В.К. Грабарь.

Доцент ВМА В.М. Васильев (автор книги о крейсерах 68 пр. «Грозный»)
Васильев, Владимир Михайлович (канд. военно-морских наук.). Корабль, опередивший свое время : Крейсер "Грозный" - первенец нового направления в вооружении надводных кораблей во второй половине XX века, - первый в мире ракетный крейсер. К 40-летию со дня спуска на воду ракетного крейсера "Грозный" / В.М. Васильев. - Санкт-Петербург : Остров, 2001. - 88, [1] с., [10] л. ил., черт. : ил., портр.+ 28 см. - (Крейсера России). На 4-й с. обл. авт.: В.М. Васильев, кап. 1 ранга в отставке. - Библиогр.: с. 88 (38 назв.).
Пятьдесят лет спустя (альманах второго выпуска ЛНВМУ). Редактор - составитель: Солуянов В.Е. СПб.,1999.
Васильеву Владимиру -
Средь нас, друзья, в чинах и в силе
Капраз ученый - В.Васильев
А. Г.
кандидат военно-морских наук, доцент, капитан первого ранга В.М. Васильев;
Васильев Владимир Михайлович, окончил ВВМУ им. Фрунзе в 1953 году, СКОС в 1960 года, ВМА в 1969 году, КСФ - надводные корабли. ЭМ «Находчивый», ККР «Грозный», штаб бригады, кандидат ВМ наук, доцент, руководитель курса кафедры тактики НК ВМА, капитан 1 ранга в отставке, работает в ВМА, Санкт-Петербург.

КОМБРИГ РЫБИН Или Как померкла слава боцмана Карасева. 

     В моей записной книжке есть запись: «... ноября 195... года. Боевая тревога на эскадренном миноносце «Находчивый». Слава боцмана Карасева померкла... Получил трое суток ареста при каюте от старпома. Легко отделался».
     Дело было на Северном флоте. Эсминцы нашей бригады, наконец-то, собрались у родного причала после долгих и напряженных походов. Подводили итоги года, который был для нас весьма успешным. И офицеры, и матросы слегка расслабились.
     В тот день я был дежурным по кораблю на «Находчивом». Шел первый час ночи. Все, кроме дежурно-вахтенной службы, спали. Я пошел проверить порядок в носовых помещениях, оставив в рубке за себя дежурного по низам. В мое отсутствие больному матросу в кормовом кубрике стало плохо. Дежурный по низам разбудил фельдшера и сам спустился к больному, строго-настрого приказав рассыльному ни в коем случае не отлучаться из рубки.
     И ничего бы при этом, я думаю, не случилось, если бы дежурная смена не распахнула дверь камбуза на верхнюю палубу. Оттуда потянуло аппетитным запахом жарившихся котлет, который сразу же учуял изрядно продрогший вахтенный. Он, как потом докладывал, «только на одну минуту» отлучился с поста: выпросить бутерброд с котлетой. Второй бутерброд выклянчил рассыльный, который тоже потом докладывал, что ушел из рубки «всего на полминуты»...
     В те самые «минуту» и «полминуты» на корабль прибыл комбриг.
     Обнаружив, что у трапа никого нет, он заглянул в рубку дежурного. Там тоже никого не оказалось. Затем комбриг, нарочито громко ступая по стальному настилу палубы, пошел по кораблю. В посту энергетики и живучести он увидел двух дремлющих старшин из состава дежурной службы БЧ-5... В носовой надстройке комбриг не обнаружил второго Рассыльного.
     У оторопевшего командира бригады складывалось впечатление, что на корабле вообще нет дежурно-вахтенной службы. В душе его начало закипать раздражение. И тогда, этот немолодой уже офицер, «морской волк», выкинул такое, о чем потом долго вспоминали на бригаде... Он снял ботинки и в носках неслышно поднялся на ходовой мостик. Вахтенный сигнальщик оказался на своем месте. Но он стоял на крыле мостика и, перегнувшись через поручни, с упоением рассказывал сигнальщику с соседнего корабля о своих успешных ухаживаниях на берегу за одной североморской девицей. Комбрига он, естественно, не заметил, чем окончательно вывел его из себя. Командир бригады в темноте нащупал рычажок колоколов громкого боя и нажал на него. Сигнал боевой (не учебной!) тревоги разнесся по спящему кораблю.
     На эсминце мгновенно раздался топот матросских сапог. Взревели дизель-генераторы, зашевелились стволы орудий. Заработали моторы элеваторов, подающих боезапас. Засветились экраны РЛС. Могучий организм эсминца «проснулся», напряг мускулы и только ждал команды. На мостике ожидал указаний старпом. Он был назначен недавно и еще не совсем освоился в новой должности, (командир корабля находился в отпуске).
     Комбриг вышел из темной ниши, где скрывался, зорко наблюдая за происходящим, выслушал доклад старпома о готовности корабля к бою. Затем скомандовал : «Отбой боевой тревоги! Офицеров, мичманов, всю дежурно- вахтенную службу построить на баке!».
     «Разговор» на баке продолжался около 20 минут. Вернее, говорил только комбриг. Мы же сконфуженно молчали. За эти 20 минут и померкла слава боцмана Помпея Ефимовича Карасева, героя рассказа Леонида Соболева «Индивидуальный подход». А славился боцман, как известно, тем, что мог виртуозно ругаться в течение восьми минут, не разу не повторяясь...
     Закончив «разговор» комбриг круто повернулся и сошел с корабля, не дав никаких указаний и не объявив никому взысканий. Больше об этом случае он никогда и никому не напоминал. Не было ни нудных поучений, ни бесконечных проверок. А наш эсминец вскоре стал одним из лучших кораблей бригады. Организацию его дежурно-вахтенной службы ставили всем в пример.
     ...Через много лет я и еще один мой сослуживец встретили в Ленинграде нашего бывшего командира бригады, капитана 1 ранга запаса Дмитрия Андреевича Рыбина. Мы все трое, тепло обнялись.
     В тот вечер мы долго не расставались, вспоминая былое... К великому сожалению, я потерял потом его адрес, и встретиться повторно не удалось.
     После этой встречи я долго размышлял о сложности человеческих взаимоотношении, в частности, об авторитете командира. Задавал себе вопрос: был ли хоть один офицер еще на бригаде, который смог бы добиться успехов таким неординарным способом, каким это сделал Рыбин на «Находчивом»? И сам себе ответил: нет. Рыбин обладал непререкаемым авторитетом как в больших вопросах, так и в мелочах. Блестящий моряк, он великолепно управлял кораблями бригады. Эсминцы под его командованием, при совместном плавании, шли будто связанные невидимыми нитями.
     А как Дмитрий Андреевич ориентировался в море!
     Однажды, у самой границы наших территориальных вод, корабли бригады обнаружили иностранную подводную лодку. Они тут же «вцепились» в нее своими гидроакустическими станциями, как стая гончих. Лодка маневрировала, стопорила ход, «подныривала» под корабли, пыталась оторваться. Все было напрасно. Более суток эсминцы "гоняли заблудившуюся" субмарину, вытесняя ее все дальше от наших берегов. Наконец, она всплыла. Это была дизельная английская подлодка.
     Комбригу из штаба флота пришла благодарность за умелые действия и «добро» всем кораблям идти в базу. Дмитрий Андреевич, довольный, удобно расположился в кресле на мостике и скомандовал: "Курс сто сорок три. Следуем в базу". Через несколько секунд штурман корабля доложил: «Курс в базу сто сорок один». Комбриг усмехнулся и кивнул головой, утверждая курс, названный штурманом.
     Спрашивается, каким шестым чувством Рыбин ориентировался в открытом море? Он скомандовал курс, даже не взглянув на карту, после того, как корабли сутки крутились вокруг лодки, А ошибся-то всего на два градуса!..
В. Васильев.

ДЖЕМС ЧУЛКОВ. 

     Наш корабль усиленно готовился к официальному визиту в столицу Норвегии. Корабль скоблили, красили, мыли от клотика до киля. На субботу был назначен смотр командующего флотом...
     А в пятницу, накануне смотра, был день рождения у признанного лидера молодых офицеров корабля - старшего лейтенанта Джемса Чулкова. Почему у его родителей, живших в далекой русской глубинке возникла идея назвать своего сына иностранным именем - никто не знал. Но, несмотря на необычное имя, у него были черты лица типичного выходца из средней России и русский размах в характере и поступках.
     Чулков был не только «главарем» всех лейтенантских розыгрышей, но и уважаемым наставником по службе у только что назначенных «зеленых» лейтенантов.
     День рождения праздновали с размахом в единственном в Североморске ресторане «Ваенга». Гости от души веселились, перебрасывались шутками, звенели бокалами. Немного не в форме был только хозяин застолья. В прошедшую ночь он не сомкнул глаз ни на минуту (до утра пришлось искать и устранять неисправность в навигационной РЛС, без которой нельзя выходить в море).
     Вернувшись поздно вечером на корабль, хозяин и часть его гостей, разгоряченные празднеством, «добавили» еще. Короче говоря, все угомонились только к трем часам. А наутро не смогли поднять Чулкова. Даже его тренированный организм спортсмена-перворазрядника не выдержал такой нагрузки.
     ...Тогда Джемса заперли досыпать в каюте, в надежде, что командующий флотом туда не заглянет.
     ...Командующий, в им назначенное время, начал смотр. Он остался доволен и похвалил экипаж. Смотр уже подходил к концу, когда проснулся Чулков. Внутренняя пружина подсознания флотского офицера (ощущение, что ты проспал и нужно куда-то бежать) выбросила его из койки, как катапульта. Он мгновенно оделся и выскочил на верхнюю палубу. И надо же случиться такому совпадению - Чулков сразу же предстал перед командующим флотом и его свитой.
     - А вы кто такой ? - сурово спросил адмирал.
     - Старший лейтенант Чулков, товарищ командующий!
     Командующий внимательно осмотрел опухшее и небритое лицо Чулкова, и в голосе его зазвучал металл:
     - А что вы, товарищ Чулков, делали сегодня ночью, позвольте вас спросить?
     В голове у Чулкова быстро сложилась комбинация смешения событий во времени.
     - До утра не спал, устранял неисправность навигационной РЛС. Докладываю: станция в строю, корабль может выходить в море.
     - Старший помощник, это так?
     - Так точно, товарищ командующий. Чулков приложил много стараний и к утру ввел в строй РЛС.
     Старпом отлично знал, что Чулков занимался радиолокационной станцией не в эту, а в предыдущую ночь. Знал он и про застолье в «Ваенге», но дипломатично умолчал.
     Командующий продолжал придирчиво осматривать Чулкова,
     - А почему у вас такая засаленная тужурка? Вы что, в ней норвежцам покажитесь?
     - Так точно, товарищ командующий! - выпалил Чулков. В голове его быстро созревала новая комбинация, и он тянул секунды.
     - Ну что вы заладили: так точно да так точно! - недовольно отозвался адмирал - Докладывайте толком: есть у вас новая тужурка?
     Идея у Чулкова дозрела:
     - Так точно! Тужурка шьется. В понедельник будет готова. Вот товарищ начальник тыла может подтвердить: в понедельник с утра вторая примерка, а к вечеру будет готова.
     - Начальник тыла, что у вас там с обмундированием для этого корабля.
     -Так точно, в понедельник тужурки будут готовы, и не только для Чулкова.
     Командующий смягчился.
     - Хорошо - сказал он Чулкову - идите, и приведите себя в порядок. А вам, начальник тыла, под личный контроль - состояние обмундирования для всего экипажа!
     ... Надо сказать, что Чулков, по сути, не обманывал командующего. В действительности, у него была новая, хорошо пошитая тужурка, но ее надел на смотр сосед по каюте, которому должны были пошить тужурку к понедельнику. Но дело даже не в тужурке, а в том, что у Чулкова и в большом, и в малом был талант мгновенной реакции на любые события. И в сложной, нестандартной ситуации он всегда мог найти оригинальный, но верный выход. Это свойство он сохранил и в зрелом возрасте и солидном звании.
     ...В течение многих лет я преподавал в Военно-морской академии. Однажды мне поручили читать лекции и вести практические занятия в группе, где слушатели по возрасту и выслуге, в большинстве своем, были старше меня. За учебными столами сидели умудренные опытом, солидные офицеры, уже командовавшие крупными кораблями и соединениями. А за первым столом сидел старший офицер этой группы - контр-адмирал Чулков.
     Скажу откровенно, я не очень уютно чувствовал себя в этой аудитории. Естественно, что это заметили слушатели. И однажды Джемс Константинович выручил меня в щекотливой ситуации. Да с каким блеском!
     Я закончил раздел учебной программы и объявил слушателям, что они должны предъявить мне результаты практических работ. А по этим результатам я буду выставлять зачеты. Аудитория загудела Посыпались реплики: «Вот еще, буду я свои каракули предъявлять... И вообще, зачем нужен этот зачет?». Джемс Константинович посмотрел на офицеров тяжелым взглядом. Он не стал напоминать им о дисциплине и офицерской чести. Контр-адмирал встал, многозначительно откашлялся, собрал свои тетрадки, строевым шагом подошел к преподавательскому столу и отрапортовал: «Товарищ капитан первого ранга, контр-адмирал Чулков к сдаче зачета готов!». В аудитории мгновенно стало тихо. Только лихорадочно шелестели перелистываемые страницы тетрадей.
     Чулков был самым дисциплинированным, внимательным и аналитически мыслящим слушателем из всех, кого я знал. Объем учебной программы его не устраивал. Он, как компьютер, впитывал в себя всю информацию, которую мог получить в стенах академии. Часами он просиживал на кафедрах, задавая массу вопросов, вникая во все детали...
     После учебы в академии, Джемс Константинович командовал крупным соединением на Тихоокеанском флоте. Ходили разговоры, что этот передовой и талантливый офицер будет назначен заместителем командующего флотом. К сожалению, это не сбылось. Он трагически погиб в авиакатастрофе. В Ленинграде, на Серафимовском кладбище на памятнике офицерам- тихоокеанцам, погибшим в этой катастрофе, золотом выбито его имя...
В. Васильев.

О ТОПОРЕ... И РАКЕТНЫХ СТРЕЛЬБАХ.
     В начале 60-х годов я командовал зенитным ракетным дивизионом на ракетном крейсере.
     Что это было за время - все, наверное, помнят. Шло массовое вооружение флота ракетным оружием. Офицеры артиллеристы успешно переучивались в ракетчиков. Переучивался и я.
     Осваивать принципиально новую технику было очень трудно. Знаний, полученных в училище и в специальных офицерских классах, было явно недостаточно. Приходилось ночами штудировать специальную литературу.
     Сложность заключалась еще и в том, что некоторое время наш крейсер, корабль совершенно нового типа, был на Северном флоте единственным в своем роде. А, следовательно, единственным был и мой ракетный комплекс. Не было у нас даже мало-мальского аналога. Не с чем было сравнить, не с кем поделиться одолевавшими меня сомнениями.
     Иногда, в мемуарной литературе пишут, как «на ура», «в сжатые сроки» осваивали новую технику. Не верьте этому - не все так просто...
     Больше всего мне запомнился день, когда я впервые почувствовал себя уверенно. Корабль вышел в море, чтобы выполнить зачетную стрельбу зенитным ракетным комплексом. Такая стрельба по плану боевой подготовки выполнялась впервые в ВМФ. По этой причине она привлекла внимание высшего командования. На корабле находились Главнокомандующий ВМФ и командующий Северным флотом. Каждый с группой офицеров своего штаба.
     Командир корабля напутствовал меня предельно кратко: "либо грудь, в крестах, либо голова в кустах".
     ...Когда корабль вошел в полигон, за моей спиной собралась группа проверяющих офицеров. Старшим в ней был Контр-адмирал Иванов. Офицеры фиксировали каждое мое движение, каждую мою команду-. К счастью, ни во что не вмешивались.
     И вот телеуправляемая воздушная мишень уже в воздухе. В ту же минуту мне доложили, что в одном из блоков системы управления произошло замыкание на корпус. Стрелять нельзя... Струйки холодного нота потекли у меня по спине. В голове мелькает: «Всю предыдущую ночь хлестал дождь. Утром система управления проверена. С приборами во внутренних помещениях вряд ли могло что-нибудь случиться».
     Мысленно перебираю приборы на надстройках. Они хорошо защищены от воды. Стоп! Три дня назад на верху была установлена регистрирующая фотокамера № 5. Ее водозащищенностъ сомнительна.
     Здесь необходимы пояснения. В те далекие голы при учебных стрельбах параметры работы системы управления и характеристики полета зенитной ракеты в воздухе фиксировались специальными фотокамерами (РФК). Позже, когда эксплуатировали более современные системы автоматического документирования, мы эти РФК вспоминали с улыбкой... Они были весьма примитивны, неудобны в эксплуатации и доставляли много хлопот.
     ...Хватаю микрофон громкоговорящей связи и командую: «Отключить РФК №5! Быстро! Мишень в воздухе!». В ответ из динамика - чей-то всполошенный голос: «Так для этого нужно 10-15 минут, надо же проводники отдавать». Рубашка на спине уже прилипла к телу... Ору в микрофон: «Перекусите проводники! Перекусите кабель! Тринадцать секунд вам на все!»- добавляю еще в сердцах несколько крепких слов. Через минуту докладывают: «РФК № 5 отключена! Замыкание на корпус исчезло. Можно стрелять». А через несколько минут РЛС корабля обнаружила воздушную мишень.
     Стрельба прошла успешно - мишень поражена. Контр-адмирал Иванов крепко пожал мне руку, поздравил с успехом. Затем с расстановкой произнес:
     - Вы, наверное, догадываетесь, что, если бы стрельба была неудачной, вас бы сняли с должности. Вздумали кабель рубить!...
     - Ну и снимайте! Уйду в народное хозяйство. Без работы не останусь, - не сдержался я. А в голове вертелось; «Победителей не судят».
     Контр-адмирал посмотрел на меня пронизывающе:
     - Вы зря петушитесь, молодой человек. Вам еще долго служить. Офицер флота должен иметь выдержку в любой ситуации. Даю вам три дня. Через три дня доложите мне обработанные результаты стрельбы. Заодно разберитесь, как можно отключить любую из РФК, обойдясь без топора и кусачек. Как выяснилось позднее, контр-адмирал оказался прав - РФК действительно можно было отключить. Но, к стыду своему, я тогда не знал, как... А отключил ее в той ситуации толковый и расторопный старший матрос Гуръев. До сих пор вспоминаю его с благодарностью. Проводники никто не перекусывал, кабель никто не рубил...
     Через три дня, тщательно подготовившись, развесив плакаты и диаграммы, я докладывал результаты стрельбы Иванову. Без утайки доложил и свою ошибку с РФК. Слушая, он удовлетворенно кивал головой. Когда я закончил, контр-адмирал усадил меня в кресло и начал «доверительную беседу, которая продолжалась больше часа Он расспрашивая о боевых возможностях ракетного комплекса, особенно, о его боевом применении, повседневной эксплуатации, о надежности техники, о дисциплине личного состава и многом другом. Лишь к концу беседы я понял, что Иванов меня экзаменует. И еще я понял, что экзамен вроде бы выдержал.
     Так оно и было. Заканчивая беседу, контр-адмирал сказал:
     - Скоро вам станет легче. Через два-три месяца на Северный флот придут новые корабли с такими же комплексами, как у вас. Вы перестанете вариться в собственном соку. С другой стороны, работы тоже прибавится. На этих кораблях офицеры и матросы не имеют опыта боевого применения своей техники. За опытом они придут к вам. Готовьтесь!... И еще. Если вы успешно выполните все стрельбы, запланированные на этот год, и не будет никаких ЧП, то мы рассмотрим вопрос о перемещении вас по службе с повышением в должности. Но без партизанщины! - погрозил он пальцем - Топором пользоваться только для колки дров!
     Расстались мы довольные друг другом. Иванов сдержал свое слово. Через год осуществилась моя заветная мечта - я получил направление на учебу в Военно-морскую академию.
В. Васильев.