Седьмая дивизия подводных лодок Северного флота. Люди, корабли, события. - Санкт-Петербург, серия "На страже Отчизны", выпуск 4, 2005 г.

Экипаж Б-534 «Нижний Новгород» пр.945А (1984-2005)
Пшенин Михаил Германович, ст. лейтенант;

Живучесть корабля

До Мотовского залива шли в подводном положении. Затем всплыли. Командир по трансляции разрешил выход на верх, в ограждение рубки. Но ни свежий в морской воздух, ни с наслаждением выкуренная сигарета не смогли смягчить мрачные лица подводников, разговоры в отсеках были лишь об одном: аварии, случившейся на АПЛ 'Тамбов". Из-за нее нас, отплававших в автономке всего неделю, возвращали в базу. На разбор.
Были ранние сумерки, когда лодка подходила к причальной стенке. На пирсе в каком-то скорбном молчании застыли фигуры официальных лиц, встречавших атомоход. Ни тебе грома и блеска надраенной меди оркестра, ни восторженных взглядов родных и близких, ни традиционного молочного поросенка.
— "Протабанили" мы своего поросенка, — негромко переговаривались в ограждении рубки парни из швартовочной команды. — Теперь уже никакие подвиги не помогут...
— После автономки нужно будет в Питере в Свято-Никольском соборе свечку поставить. — прошептал стоявший рядом со мной лодочный 'док*. — За везение...
Может показаться смешным, но утром того дня командир Тамбова" капитан 1 ранга Михаил Иванисов отдал по трансляции приказание: 'Экипажу проверить средства индивидуального спасения и защиты". Кроме ПДУ — портативного дыхательного устройства, с которыми подводники обязаны не расставаться 24 часа в сутки, к этим 'средствам" относятся еще индивидуальный аппарат (ИДА-59), спасательный гидрокомбинезон подводника (СГП) и импортный термокостюм оранжевого, как апельсин, цвета (в просторечии — "Рыжик"). Моя атрибутика спасения из-за острого дефицита свободного места была разбросана чуть ли не по всему кораблю. "Идашка" — на третьей палубе ("голубятне"). 'Рыжик" — в каюте заместителя командира по воспитательной работе, а СГП — на первой палубе в изоляторе, где поселили такого же, как и я, прикомандированного к экипажу капитан-лейтенанта Михаила Пшенина.
Сразу взялись за СПГ. Прямо в изоляторе разложили на коечке мой и его. Начали разбираться, что к чему. В это время заглянул командир отсека старший лейтенант Денис Мережко. Порадовался, что "обуза", как нас он с Мишей обзывал, занята важным и нужным делом. Одним словом, все выглядело более чем обыденно. Поэтому прозвучавший сигнал аварийной тревоги застал всех врасплох.
Поступление забортной воды во второй отсек через отверстие ДУК!..
Что такое ДУК, я уже приблизительно знал — устройство для удаления в подводном положении контейнеров с мусором за борт. Но где в отсеке он расположен и как из него стреляют — не представлял. Единственное, за несколько дней до этого слышал рассказ заместителя командира АПЛ по воспитательной работе капитана 3 ранга Виктора Фалинс-кого, что одна из самых распространенных учебных аварийных тревог — поступление воды во второй отсек через ДУК.
Поэтому, выскочив из изолятора, я несколько мгновений молча наблюдал за прибывшей водой.
Из оцепенения меня вывел Пшенин. Увидев воду, он крикнул: "Давай быстро СГП и "идашки" поднимать на среднюю палубу!. Протолкнув по вертикальному трапу всех толпившихся вокруг матросов вверх и выбравшись следом, мы посмотрели вниз: вода прибывала. В ней уже плавали чей-то воздушный баллончик из гидрокомбинезона, проспиртованный батон, какой-то мусор. Маленькие волны перекатывались по палубе: то ли вода так хлестала из ДУКа, то ли уже само море качало всплывший в надводное положение атомоход...
Капитан 3 ранга Фалинский перед началом аварии находился в офицерской кают-компании, где готовился при очередном всплытии на сеанс связи записывать с радиоприемника на магнитофон новости. Услышав сигнал тревоги, он выскочил из ОКК, увидел воду. Спустился вниз. Темно. Возле ДУКа разглядел лишь старшину команды трюмных мичмана Цырульникова. Владимир пытался закрыть верхнюю крышку устройства и поставить раздвижной упор (РУ). Но напор воды отбрасывал крышку назад, а РУ все соскальзывал.
— Помогите же хоть кто-нибудь! — в бессильной ярости кричал Цырульников. Позади него находились электрощиты, запитанные на 350 вольт. Рядом — распахнутая дверь камбуза, где вода уже заливала электроплиты. Зам бросился к Цырульникову. Вдвоем они начали закреплять раздвижной упор. Но забортная вода (+0,5... +1,5°С) обжигала холодом, сводила судорогой ноги Фалинского. Мичман же был уже в СГП. Так как, когда первый раз ставил упор, Владимира не очень сильно, но шарахнуло током. Успел отдернуть руки, увидев голубенькую змейку электроразряда.
Зам крикнул Цырульникову 'Подожди, я сейчас!.." И рванул на среднюю палубу. По ней лихорадочно сновали подводники. Раздавались какие-то команды, слышались крики. Командир отсека Денис Мережко по корабельной связи — "каштану" что-то докладывал в центральный. Фалинский с помощью какого-то матроса, матерясь, влезал в гидрокомбинезон...
Когда раздалась команда Дениса: "Обесточить отсек!", я инстинктивно бросился к своей каюте. Почему-то в тот миг в моем представлении обесточить отсек — значит вырубить в ней свет. Быстро ключом открыл дверь. Защелкал выключателями, гася лампы. Делать это не было нужды — но понял я это уже позднее. А может, и в те мгновения понимал, что делаю бессмысленную работу. Но тогда нужно было вообще что-то делать, не стоять истуканом, а физически сопротивляться тому, что могло охватить, спеленать, парализовать. Страх? Паника? Не знаю. Не до осмысления было. Уже позже Пшенин верно подметил: с некоторыми из двадцати шести человек, загерметизированных во втором отсеке, случился шок. Не струсили! Но оказались морально (!) не готовыми бороться за живучесть.
Закрыв каюту, я быстро подошел к распахнутой двери каюты доктора. Тот стоял у комингса и, стараясь внешне сохранить спокойствие, отпивал по глотку из стакана воду. У кормовой переборки, промокший до нитки, надевал оранжевый гидрокомбинезон помощник командира лодки капитан-лейтенант Алексей Немудрое. Он уже успел побывать внизу, у ДУКа.
И в это время в отсек, чтобы создать противодавление поступающей воде, дали воздух. Его струя шарахнула так, что заложило в ушах. Все начали "продуваться", то есть глотать воображаемый комок, дабы вернуть барабанные перепонки в исходное положение. Но матрос Сашка Курышев, боцманенок, пришедший на "Тамбов" буквально перед автономкой, то ли не ожидал столь резкой подачи воздуха, то ли не научился "продуваться", неожиданно схватился за уши.
Все понимали, что "Курышонку", как ласково называли этого трудолюбивого и сметливого владимирского паренька в экипаже "Тамбова", нужно помочь. Но как и чем — никто не знал. На все наши "Смотри на меня" или 'Делай, как я" матрос не реагировал. По его стекленеющим глазам было видно, что внутри себя он борется за свою "живучесть", но проигрывает.
Помощь подоспела, как положено, в лице доктора. Непомнящий, не церемонясь, вставил Сашке между челюстями стакан воды и приказал:
— Пей!
Курышев пытался брыкаться. Но доктор цепко держал его.
— Я сказал: пей!
Матрос, чтобы не захлебнуться от попавшей в рот воды, сделал глоток и... "продулся".
После подачи воздуха второй отсек "надулся". Воздушная шапка придавила воду. Заработали главные осушительные насосы.
Снизу поднялся капитан 3 ранга Фалинский, устало улыбнулся и произнес:
— Ну вот и все. Живем!
Подводники помогли ему снять СГП прямо у кают-компании, и зам медленно побрел к себе в каюту. Следом за Виктором Анатольевичем вышли и остальные укротители ДУКа, капитан-лейтенант Немудров, мичман Цырульников и матрос Царенок. Когда же нас наконец-то разгерметизировали, первым вошел во второй отсек командир БЧ-5 атомохода капитан 3 ранга Вячеслав Бузун. Вошел как-то буднично, даже чересчур обыденно. Улыбаясь, пошутил:
— Ну что, орлы, перья не подмочили?
В ответ все рассмеялись. Пришло облегчение. Когда же я следом за Бузуном зашел в его каюту, Вячеслав Анатольевич серьезно спросил:
— Теперь поняли, что чувствовали пять лет назад "комсомольцы"?
— Да, — ответил я, больше чувствовавший в те минуты, что будем жить и что сегодня все отделались, скажем так, легким испугом.
Васильев С. Живучесть корабля. Репортаж с борта ПЛ, терпящей бедствие. — "Красная звезда" 25.08.1995 г.