Доценко, Виталий Дмитриевич. Профессора Военно-Морской академии: [Справ.]. - СПб.: Аврора-дизайн, 2004.
Кафедра штурманской службы военно-морского флота

С 2001 г. кафедра перешла на обучение слушателей по государственным образовательным стандартам по специальности управление штурманской службой ВМФ. Подготовку специалистов по техническим средствам навигации свернули. Преподаватели кафедры написали 2 учебника, посвященных вопросам организации эксплуатации и ремонта технических средств навигации, теории радиоэлектронных навигационных систем; руководили комплексными научно-исследовательскими работами, направленными на автоматизацию навигационно-гидрографического обеспечения боевых действий и операций. В 2001 г. начальником кафедры назначили капитана 1 ранга А. Ю. Тихонова, кандидата военных наук, доцента. На кафедре продолжают трудиться А. Р. Косульников (с 1996 г.), К. И. Шарапов (с 1997 г.), С. А. Ярошенко (с 2000 г.), М. А. Чичин (с 2001 г.), С. П. Курбатов (с 2003 г.), Б. А. Войцеховский, А. И. Гаврилов, В. П. Луконин, Л. А. Нахатович, Л. И. Филонов. В адъюнктуре обучались капитаны 2 ранга Б. Б. Борисенко, Д. С. Герег и В. В. Матвеев. Учебную лабораторию возглавляет В. М. Булгаков.

Профиль пользователя

Клуб замечательных людей.

Борис Борисенко дизайнер

В недалеком прошлом - кадровый военный, служил на надводных кораблях на Камчатке, в настоящее время офицер запаса ВМФ (капитан 2 ранга).
На сайте штурманов ТОФ опубликована моя статья:
http://shturman-tof.narod.ru/Bibl/Bibl_1/Bibl_1_4.htm
На гражданке реализовал себя на творческом поприще - работаю в журнале (дизайн/верстка). Основные увлечения, хобби: музыка (гитара, люблю исполнять бардовские песни); работа с графикой, на ряде фотосайтов выставляю свои работы; спорт (восточные единоборства. Женат, две дочери (студентки)
Мои фотоработы выставлены на этом ресурсе, и еще их можно увидеть на фотосайтах:
http://bbbspb.photosight.ru
http://boris_borisich.photodom.com
http://www.borisich.lensart.ru

Библиотека штурмана.

Борисенко Борис Борисович,
капитан 2 ранга запаса
дивизионный штурман соединения
тральных кораблей (1990-1993гг.),
флагманский штурман соединения
кораблей ОВР (1993-1996гг.)
Камчатской Военной флотилии

ТРАЛЬНАЯ ПОЛОСА
Морской тральщик «Вице-адмирал Сабанеев», не смотря на то, что вместо тактического номера из нескольких цифр носил имя выдающегося адмирала, пользовался на бригаде кораблей охраны водного района не очень хорошей репутацией. Когда корабль влился в состав дивизиона тральщиков, совершив переход с Чукотки в бухту Завойко, уже тогда было заметно, что офицерский и мичманский состав корабля несколько отличается от своих коллег на дивизионе, словно они привыкли жить по другим понятиям и законам. Все приложенные усилия по изменению обстановки на корабле как в наведении воинской дисциплины, так и по специальности не приносили желаемых результатов…
1992 год, я уже два года исполнял должность дивизионного штурмана 142 дивизиона тральщиков, куда был назначен сразу же по окончании 6 высших специальных офицерских классов ВМФ.
Каждое утро на докладе в тактическом классе командир «Сабанеева» капитан 3 ранга Эдуард Боков блистал безупречным внешним видом. Идеально подогнанный по фигуре китель, с белоснежно белым, только что подшитым подворотничком, значки, погоны, нашивки – все было идеально, и этакий флотский шик завершал великолепный клеш на брюках! А как держался офицер, какое чувство собственного достоинства, какое спокойствие! Но…, к сожалению, на этом все положительные моменты и заканчивались.
Меня, как дивизионного штурмана, прежде всего, волновала штурманская подготовка корабля, офицеров, мичманов, матросов. Командиром боевой части 1-4-ртс командовал старший лейтенант Алексеев, сын большого начальника из Москвы, и, считая это место временным, он сильно не напрягался в службе и исполнял обязанности так, как сам считал нужным. Это маленькое вступление дает возможность понять атмосферу, которая сложилась на корабле, чтобы прейти к описанию одного из последних выходов этого корабля в море, когда он выполнил свои задачи, находясь в аварийном состоянии, и высшее руководство даже и не догадалось о таком положении вещей, просто был выполнен план боевой подготовки, просто корабль вышел в море, выполнил свою задачу и ошвартовался к пирсу без замечаний.
Август 1992 года. 4 часа утра, я спокойно сплю дома, как вдруг звонок в дверь прерывает сон… Оповеститель передал мне, что командир дивизиона вызывает меня на морской тральщик «Вице-адмирал Сабанеев», и мне предстоит выйти на нем в море. Все выглядело очень странно, и немного противоречиво, однако я через 20 минут был на корабле. Командовал дивизионом тральщиков капитан 3 ранга Королев Сергей Александрович, офицер, которого уважали все за его принципиальность, честность и смелость в принятии решений, в готовности принять на себя ответственность. Поэтому, когда он сказал мне, что через полчаса мы выходим в море, причем я в качестве корабельного штурмана, а он в качестве командира этого корабля, я без лишних слов понял – так нужно. Спустя несколько минут я уже владел обстановкой, от которой у меня волосы на голове встали дыбом. Корабль находится в боевом дежурстве, готовность к выходу из базы 30 минут, штурман на берегу, в городе, вызвать на борт невозможно, командира корабля вызвать на борт не удалось, гиропост этой ночью был затоплен забортной водой через незадраенную шахту лага и воду только – только откачали, но, соответственно, гирокомпас и лаг работать не могут – морская вода, соль сделали свое дело! Оставалось полагаться только на механизмы корабля и свои знания и навыки. А тральщик должен был выйти в Авачинский залив в составе группы СКРов бригады ракетных кораблей, которые должны выставить учебные мины на заданном углублении, после чего тральщик должен выбрать мины и вернуться в базу. Приготовление к бою и походу уже подходило к концу, естественно для штурманской боевой части это была подготовка к использованию технических средств навигации в резервном варианте: курсоуказатель – магнитный компас КМ-100, радиолокатор – «Дон», приемоиндикатор «Галс», работающий по сигналам радионавигационной системы «Брас», определение скорости по таблице соответствия оборотам винтов, и в общем то на этом возможности штурманских средств заканчивались. Из этого скудного набора средств предстояло выжать максимум информации, чтобы решить задачи и обеспечить безопасное, безаварийное плавание…
Погода благоприятствовала нам, море было спокойным, ветер почти штилевой не превышал 1 м/с. Тральщик снялся с якоря и швартовых и начал свое движение на выход из бухты Завойко. Первый этап не представлял большой трудности. Мы шли по магнитному компасу, в поправках которого я был уверен, так как был на выходе, когда они определялись и лично проверял результаты, сведенные в таблицу, а если точнее, то не сильно доверяя штурману, сам ее составил, используя программируемый калькулятор МК-52 с программой, записанной на «классах». При выходе из базы место по рнс «Брас» определять не было смысла, так как плохая «геометрия» пересечения линий положений здесь давала очень большую погрешность, поэтому место определяли по локации. Правда и здесь были нюансы: поскольку гирокомпас не работал – «картинку» пришлось ориентировать по диаметральной плоскости корабля, и привыкнуть к тому, что отбиваемые контуры побережья постоянно вращались, и не были сориентированы по направлениям света, как обычно. На линии створов, в горле Авачинской губы тральщик занял свое место в кильватерном строю за тремя СКРами и следовал на выход, соблюдая пеленг и дистанцию равнения. На выходе из базы я проверил место по рнс «Брас», и отметил то, что вместо предполагаемой погрешности в определении места (не более 20 метров), обсервованное место «вынесло» в сторону на 1,5 мили! Пока корабли шли в строю, я продолжал определять место по локации и по рнс, а по большой серии обсерваций выяснил, что система «Брас» действительно дает погрешность в 1,5 мили, причем эта погрешность повторяется по величине и направлению (место сносило от истинного в направлении 15 градусов на 1,5 мили), то есть погрешность носила систематический характер. А поскольку система «Брас» имела небольшую относительную погрешность (около 5 метров), то, если выбрать систематику, можно доверять измерениям и определять истинное место с высокой точностью. А тем временем корабли все дальше уходили от береговой линии и, соответственно, точность определения по корабельной радиолокации становилась все ниже. Я принял решение, определять место корабля по системе «Брас». Корабли вошли в район и до наступления рассвета произвели постановку мин, передали нам по связи координаты, а затем вышли из района и пошли на выполнение других боевых упражнений. Рассвет осветил вулканы и море. Погодные условия продолжали благоприятствовать нашей работе. Мины были выставлены на заданном углублении, то есть находились под водой, примерно в 10-15 метрах от уровня моря. Для того, чтобы их можно было обнаружить и выбрать, над каждой миной всплывал специальный буй. Этот факт немного успокаивал, потому что, буи упрощали поиск и выборку мин на борт. Из пяти выставленных мин мы без особых проблем выбрали на борт 4 мины. При выборке каждой мины я определял координаты по системе «Брас», исправлял поправкой и докладывал координаты командиру дивизиона, а он в свою очередь по связи докладывал их на флагманский корабль. Пятую мину обнаружить не удалось, по всей видимости буй запутался с минрепом и не всплыл на поверхность моря. Но задачу необходимо было решать так как потеря мины в море, да еще и в притопленном состоянии, пусть даже учебной, не предвещал ничего хорошего.
Командир дивизиона принял решение ставить контактный трал, выходить на тральном галсе на мину, чтобы подрезать ее и, когда она всплывет, выбрать мину на борт. Началась свойственная для тральщика работа. Согласно установленному временному нормативу был поставлен контактный трал с углублением, гарантирующим подрезку мины (замечу, что командир дивизиона взял на выход и дивизионного минера, он и руководил постановкой трала на юте).
На ходовом мостике обстановка была очень спокойной и деловой. Лишних людей не было. Сергей Александрович сидел в кресле командира, рулевой стоял «на руле», немножко в стороне от специально огражденного обычного места, потому что смотреть приходилось не на привычный репитер гирокомпаса, а на картушку магнитного компаса, который находился правее. У приемоиндикатора сидел штурманский электрик и каждые 20 секунд диктовал два значения дорожек приемоиндикатора, фиксировал их в журнале, а я в этот момент наносил на планшет с сеткой изолиний с помощью офицерской линейки место, исправлял его и тут же наносил второе – исправленной место, без систематической погрешности а также с учетом того, что трал, который должен подсечь мину находится в пяти сотнях метров за кормой. Команды на управление рулем я сам давал рулевому, потому что при такой дискретности определения места уточнять курс и корректировать его нужно было очень быстро и четко. Это и называется - «координирование траления».
Я был уверен в точности определения места, и когда по моим расчетам трал подходил к установленной под водой мине, я с улыбкой взял мегафон, и сказал на ют дивизионному минеру: «Володя, следи за натяжением трала, сейчас подсечем…», и я не ошибся. Через пол минуты с юта последовал доклад: «Натяжение трала!...», а еще через несколько секунд – «Мина всплыла!» Если бы у нас за кормой не было трала – мы бы просто подошли к мине и подняли бы ее на борт, но… Сотни метров стальных тросов, с резаками, углубителями и отводителями не позволяли кораблю свободно маневрировать и даже замедлить ход было нельзя. Тральная группа приступила к выборке трала, а мы в то время пошли на циркуляцию большого радиуса, чтобы с учетом предполагаемого сноса ветром и течением выти на плавающую мину. Мы очень хорошо справились с этой задачей, завершили циркуляцию, вышли прямо на мину, наблюдали ее визуально, и по нормативу трал уже должен был бы быть на борту, но… Что-то «заело» в последний момент и минеры попросили еще минут 20 на выборку оставшейся части трала. А тем временем погода уже изменилась, начал усиливаться ветер, и все труднее было предвычислять, в какой точке моря окажется свободно плавающая мина, подгоняемая ветром, волнами и течением… И самым неприятным было то, что «Брас» начал давать сбои, и по серии обсерваций я понял, что погрешность теперь имеет другое значение, и следовательно прежним расчетам уже доверять нельзя. Я предупредил Сергея Александровича, что еще раз смогу вывести на мину, но если мы ее не сможем выбрать, я не смогу гарантировать положительного результата на следующем галсе, мину мы можем потерять… Но все прошло благополучно, минный расчет выбрал трал, тральщик вышел к предполагаемой точке нахождения мины. Мину снесло немного сильнее, но плавающая мина была визуально обнаружена и уже через 30 минут после этого мы шли в базу, получив разрешение на вход.
По известным причинам этот эпизод не имел огласки и соответственно никакого резонанса не последовало. Однако на дивизионе был произведен разбор случая, виновные были наказаны, лично мною было проведено расследование по факту порчи штурманского вооружения и имущества корабля по причине халатного исполнения своих обязанностей корабельным штурманом. В результате старший лейтенант Алексеев должен был быть привлечен к материальной ответственности, но… по какому-то стечению обстоятельств корабль был подан на списание, корабельный штурман пошел на повышение, убыл с Камчатки, а через некоторое время корабль был списан а на его место в строю боевых кораблей дивизиона занял другой, новый тральщик.