Отец. ?

Одиннадцатая дивизия подводных лодок Северного флота. Люди, корабли, события. СПб.: Специальный выпуск альманах «Тайфун», 2008 г.

АПЛ пр.670М-1 и вторые экипажи, входившие в состав 11-й ДиПЛ
К-479 903 670М-1 1977 1977-1984 капитан 1 ранга Владимир Николаевич Ворошнин капитан 1 ранга Юрий Петрович Лукашенко капитан 1 ранга Иван Кириллович Несен

 Капитан 1 ранга Иван Кириллович Несен, командир К-479 пр.670М-1

Н.С.Якубовский. О службе в 11-й дивизии ПЛ и не только

По результатам похода командиры К-325 и К-212 были удостоены звания Героев Советского Союза. Этого же звания были удостоены старшие на борту этих ПЛ командующий флотилией контр-адмирал Рудольф Николаевич Голосов и командир 11-й ДИПЛ капитан 1 ранга Егор Андреевич Томко.
Командиром К-479 был назначен капитан 2 ранга Юрий Петрович Лукашенко — спортсмен-гиревик, обладающий крепким здоровьем, знающий и очень грамотный профессионал-подводник, любящий корабль и службу. К сожалению, методы его воспитания личного состава, на мой взгляд, мягко говоря, не совпадали с этикой, моралью и нормами отношений между начальником и подчиненными.
Старшим помощником командира, приказом ГК ВМФ от 14 апреля 1977 г., был назначен капитан 3 ранга Иван Кириллович Несен, который впоследствии принял командование кораблем, перевел его в 50-ю ДиПЛ в Ара-губу. Экипаж добивался звания отличного корабля в течение 10 лет подряд. Несен командовал кораблем до последнего своего вздоха. В последующем корабль был списан из состава действующего флота.
Все остальные оставались на местах до полного окончания большого круга.
Еще одним событием на круге, в подтверждение «правила правой руки», имеющей известные затруднения в самостоятельности и во взаимодействии с левой, был парадоксальный случай.
Мы числились в Обнинске только под фамилией командира. А когда в политотдел центра пришли учетные партийные и комсомольские карточки, оказалось, что партучетчица, в соответствии с телеграммой ЗАС (секретной, переданной по телеграфу спецсвязи), в которую закралась ошибка, вписала всем в карточки номер не нашей войсковой части, а ошибочной (правда, разница была в одну цифру — вместо 5 указали 6). Я, уже будучи начальником политотдела центра, в 1988 г. долго специально разбирался, кто же на самом деле был виноват и как вообще это могло произойти.
После обучения карточки отправили вслед за нами на стажировку, то есть в политотдел 1-й ФлПЛ, который возглавлял член Военного совета — начальник политотдела контр-адмирал Николай Иванович Девятериков, фронтовик, имеющий несомненные заслуги на всех этапах службы, но мягкий и, казалось бы, безвольный. Все, что происходило вокруг, случалось как бы само собой, но при этом — при обязательном «участии» политотдела: плохо — «мы ведь предупреждали», хорошо — «мы предвидели и работали».
Так вот, лежат себе эти карточки в партучете, и их чуть ли не отправили обратно, так как, из-за того, что войсковая часть была указана ошибочно, они не были востребованы.
Делопроизводители созвонились между собой и узнали: карточки лежат уже год, а воинской части такой нет. А коммунисты — по фамилиям вроде бы все здесь. Но разве станет партучетчица это выяснять? И вдруг меня вызывают срочно к ЧВС лично. Долго и дотошно вел Девятериков разговор: как формировались, учились, прибыли на стажировку. Тогда модно было беседовать (так же, как и впоследствии, когда меня назначали начальником политотдела, и я прошел все беседы, вплоть до ЦК КПСС); и вдруг возвратившийся из отпуска член Военного совета — начальник политуправления адмирал П.Н.Медведев захотел со мной побеседовать. До поезда оставалось два часа, но меня из гостиницы ЦДСА — быстро в машину, с вещами, и доставили к нему. Так вот, один из вопросов его был таков:
— Так сколько зерна в год собираем мы в СССР?
Я почему-то расслабился и достаточно вольно ответил:
— Ну, во-первых, мы не убираем, а только потребляем хлеб, за что отвечаем народу уровнем боевой готовности, обученностью, способностью защитить наш народ. А, во-вторых, как выходец из села, и с учетом потери более одной четвертой части зерна на полях и перевозках на дырявых машинах, получается на общий круг 180-190 млн. тонн.
Вице-адмирал П.Н.Медведев встал, подошел к сейфу, нашел там конспект и, проверяя цифры, одобрительно кивнул. Вместе с тем, словно его что-то ужалило, залился обвинениями в мой адрес за потери хлеба — как будто я был председателем колхоза. Я, едва сдерживаясь, выслушал его бред и, когда он отпустил меня, пошел по коридору здания ГШ ВМФ в Большом Козловском переулке, как побитый и оплеванный, с досадой на руководителей такого уровня. Наверное, такие же досиделись до августа 1991 г. — пока их не сдвинули в историю.
К Девятерикову я никаких претензий не имел—ранее с ним не служил, лично его не знал, видел впервые. Позже, в студии имени Грекова, я увидел картину, на которой был изображен контр-адмирал Н.И.Девятериков за раздумьями у журнального столика; и, когда его сын Александр Николаевич прибыл ко мне в политотдел, я заказал в студии копию картины и поместил ее в музее дивизии (говорят, что сейчас она — в ДОФ, в музее гарнизона эскадры).
Я вел себя с ним спокойно и уверенно. И вдруг Н.И.Девятериков начал обвинять меня в том, что я не интересовался партийными карточками, не вникал в их учет — и вот в них допущена ошибка: сделали запись о назначении подводников в ошибочную воинскую часть. Я взял и сказанул по-простому: пусть партучетчица возьмет черную тушь и подправит шестерку на пятерку— всего делов-то. Боже мой, какой последовал взрыв гнева! Н.И. Девятериков кричал, что теперь их надо уничтожить, а всем выписать новые — и кто будет докладывать наверх, вплоть до ЦК КПСС? Я развел руками: ну нельзя так нельзя, докладывайте хоть самому Л.И.Брежневу; вот только не поснимает ли он всех вас — от Обнинска до 1-й ФлПЛ СФ?
Девятериков после истерики вдруг устало упал в кожаное кресло и затих. Потом промолвил: «Идите». Я ушел. И никто в дивизии больше не поднимал этот вопрос; возможно, даже начальник политотдела этого не знал (я понял это позже). А потом, куда бы я ни перемещался, ни вопросов, ни разговоров на эту тему не было.
Продолжение большого круга
Прошел еще год. И вот, в апреле 1977 г., только успели офицеры и мичманы за прошедшие полтора года восстановить свою «полярку», и поправить с ее помощью свой бюджет, как снова в путь. Так закончился очередной этап большого круга — стажировка.
13 апреля 1977 г. экипаж поездом прибыл в Горький на завод «Красное Сормово», в 104-ю бригаду кораблей ВМФ (командир — контр-адмирал А.В.Ганрио).
Меньше чем через месяц, 7 мая, в 4 ч. 12 мин. утра корабль был спущен на воду большой русской реки Волги. В 4 ч. 13 мин. были разбиты бутылки с шампанским: в носу — старпомом Несеном, и в корме — механиком, командиром БЧ-5 Беловым.
Подводная лодка медленно съехала на тележках кильблоков, отделилась от них и, даже не покачиваясь, встала ровно на воде.