Мещерская Софья Николаевна. Преподаватель английского языка.

Виктор Иванов. Мальчишки в бескозырках: Записки нахимовца. М. Современник 1986. Часть 2. "Нахимовцы". 

Английский язык нам преподавала Софья Николаевна Мещерская — дочь капитана первого ранга Н. И. Мещерского, старого флотского офицера, бывшего князя. Это под командованием ее отца балтийский минный заградитель получил первым в Военно-Морском Флоте звание гвардейского за минирование Финского залива в 1941 году. После войны Мещерский командовал одним из новейших крейсеров. Софья Николаевна была очень скромная молодая женщина. Главное внимание в преподавании языка она уделяла разговорной речи. И мы благодаря ее стараниям в конце учебы очень бодро разговаривали на английском. Знаний, которые нам дала Софья Николаевна, с лихвой хватило на весь курс высшего училища, и там на уроках я преспокойно читал Дюма.

Сафронов В. В. Ленинградские нахимовцы – четвертый выпуск. 1944 – 1951. СПб 2001. Из архива Грабаря В.К. 

Мещерская Софья Николаевна. Из семьи князей Мещерских. Дочь капитана 1 ранга Мещерского, командира минзага «Марти», во время войны – командира кораблей на Ладоге.

Материалы к истории 6-го выпуска (1945-1953). Санкт-Петербург. 2003 г. 

Кроме общешкольных предметов у нас был такой предмет  как военно-морская подготовка (ВМП), в которую входило изучение корабля, его парусного вооружения, шлюпки, флажный семафор, работа на ключе азбукой Морзе и т.д. Все сказанное подкреплялось практической греблей на шлюпке и хождением под парусом в лагере на озере Суоло-Ярви или на Неве в городе. Кроме того в последние годы (48-53) в училище было два парусных судна: шхуны «Надежда» и «Учеба», на которых мы направлялись в плавание по Финскому заливу. Например, 13 июня 1952г. из нашей в то время 2-ой роты на практику на шхуне «Учёба» направились 46чел., на «Надежде» - 18 чел. Шхуны возвратились в Ленинград через месяц – 14 июля. Правда спортсмены, занятые летом в соревнованиях на спартакиадах, в этих плаваниях, как правило, не участвовали, что касалось и меня. Но все мы были полны рассказами наших товарищей, прошедших морскую практику летом.

 Обучали нас ВМП прекрасные морские офицеры, причём почти все они прошли фронт на кораблях ВМФ и были в большинстве своем именно морскими офицерами, воспитанными на старых морских традициях ещё Российского флота. Удивительно, но они как на подбор все были красивы, ладно и лихо носили морскую форму, речь их, пересыпанная морскими терминами,  была интересна и при повседневном общении и когда они рассказывали своим ученикам о морской службе, кораблях и походах. Особую симпатию у многих вызывали два лихих моряка: «морской волк» М.М.Рожков и «бородач» В.Ф.Шинкаренко. Впрочем такую же симпатию, уважение и любовь снискали и многие из командиров рот и воспитателей первых 6-и выпусков: В.К.Лемешев, Г.М.Карпеченко, В.И.Туркин, Н.А.Климович, Р.Ф.Зуль-Карнаев, лей-т Афанасьев, кап-лей Б.Н.Иванов, ст.1ст., а затем лей-т А.И.Волков, С.Ф.Федоренко, И.Н.Репкин, М.А.Сафронов, В.М.Серафимович и многие другие.

В среде офицеров и преподавателей Училища в те годы появились высокоинтеллектуальные люди и, как это не странно для того времени, – выходцы из дворян, а некоторые - окончившие до революции Морской корпус. Достаточно подробно об этом сказано в недавно выпущенной прекрасной, на мой взгляд,  книге нахимовца 17 выпуска В.К.Грабаря («Нахимовское училище», изд. «Искусство – СПБ», 2003г.). Причём все эти люди пришли в училище где-то около 1946г, сразу заняв ключевые должности: начальника цикла ВМП ( кап1 ранга Л.А.Поленов), зам. начальника училища по учебной части (кап.1р. А.Блогодарев, в прошлом командир линкора «Парижская коммуна», потомственный дворянин), начальника цикла русского яз. и литературы (полковник В.В.Данилов – филолог).

Лев Андреевич Поленов – представитель славного дворянского рода. Его отец - известный ученый-нейрохирург, двоюродный дядя - известный русский художник. Сам Лев Андреевич до революции окончил Морской корпус, был мичманом на «Авроре» в октябре 1917г., позже командовал крейсером. В 30-е годы был репрессирован и отправлен на строительство Беломоро-Балтийского канала. О его досрочном освобождении хлопотал нарком ВМФ Н.Г.Кузнецов, проходивший практику курсантом на «Авроре», когда Л.Поленов командовал кораблём (сын Льва Андреевича – Лев Львович был выпускником первого выпуска нашего училища). Были и другие выходцы известных русских родов в Училище. В 46г.возвратился из лагеря и был принят в Училище кап-лей С.А.Муравьев, которому возвратили прежнее воинское звание, что он имел 15 лет назад до ареста. В этом же году по приказу наркома Н.Г. Кузнецова была принята в училище телефонисткой 17-летняя Кира Панина – внучка последнего царского морского министра И.К.Григоровича. В 47г. была принята на должность преподавателя английского языка  Софья Николаевна Мещерская – дочь князя Мещерского, кап.1ранга, командира первого советского гвардейского корабля минзага «Марти» (переоборудованного из бывшей царской яхты «Штандарт»). Потомками старинных русских фамилий были и некоторые воспитанники нашего 6-го выпуска (см. Приложение 1).

Всё изложенное говорит, по-видимому, только о том, что в то время командование флота и, в первую очередь, нарком ВМС Николай Герасимович Кузнецов, старалось сделать так, чтобы всё лучшее, что было накоплено в среде бывшего морского офицерства и дворянства  старой России, было передано воспитанникам нового Училища. Кстати, старый кодекс Морского корпуса был положен тогда  Л.Поленовым в основу новых правил воспитания будущих моряков Училища, изменив в нём лишь ссылки: «За царя и Отечество», на: «За дело Ленина – Сталина».

Интересно, что ничего из вышеизложенного большинство из нас, воспитанников тех лет, ничего конечно не знало и даже не подозревало. Это и не удивительно для тех лет, когда все такие сведения тщательно скрывались. Однако мы все помним  с каким достоинством и уважением к нам  вели себя и общались с нами  Л.Поленов и его жена, курившие в те времена большие самокрутки из махорки, вынимаемой из аккуратных кисетов и сворачиваемые ими из листочка  газеты в ходе наших бесед.

Отец.

ЕГО ЗВАЛИ УВАЖИТЕЛЬНО: БАТЯ! 

Надо ли писать о Николае Иосифовиче Мещерском - командире гвардейского минного заградителя "Марти" (бывшей императорской яхте "Штандарт") и его ближайших родственниках моряках вообще, и их княжеском происхождении - в частности? Надо. И вот почему. Командиров на минном заградителе "Марти" было немало: Карпов, Мещерский, Птахов, Абашвили, Шевцов, Быков, Иванов, Бадиков... Уже восемь. Наверное, хватит? Среди них только Мещерский - княжеского рода. Но почему у матросов, которые служили на корабле ещё в войну, Мещерский - особенный? Почему они звали его между собой уважительно: "Батя"? Может быть, советским матросам просто импонировало то, что ими командовал бывший князь?

Нет, не в этом дело. Представьте себе, что в страшном 37-м году арестовали бы не первого командира "Марти" капитана 2 ранга Ивана Григорьевича Карпова, а бывшего князя Мещерского.

За что? Кронштадтским особистам из ОГПУ тогда ничего не стоило выбить из Карпова признание в том, что он - шпион иностранной разведки, например японской, германской или польской. В его личном деле, конечно, об этом нет ни слова. Крестьянский сын из-под Херсона, прекрасный моряк, он много сделал для доброкачественного переоборудования царского "Штандарта" в современный минный заградитель. Карпов был также основателем советского яхт-клуба в Кронштадте, многие питомцы его стали хорошими моряками...

Но - вернёмся к Мещерскому. Моряки просто бы пошептались между собой на следующее утро в курилке, в брашпильном отделении:

- Слыхал новость? Командира забрали...

- И всё.

Придя служить на корабль, тогда уже переименованный в "Оку", я сразу же услышал о нём (в 1952 г.) И понял, что главная заслуга князя Мещерского не в громком наследном титуле, а в том, что именно под его началом корабль ещё до войны завоевал по боевой выучке переходящее Красное Знамя среди боевых кораблей на Балтике. С самого начала Великой Отечественной войны, с первой же её ночи, "Марти" выставил в Финском заливе основную часть минных заграждений. Создав такой минный щит на пути фашистов в Финский залив, к Кронштадту и Ленинграду, корабль в апреле 1942 года одним из первых в нашем флоте стал гвардейским. Одиннадцать боевых походов 1941 года! Двенадцатым был поход за защитниками полуострова Ханко в ноябре того же года. А ещё - были отражения "звёздных" налётов немецкой авиации на Кронштадт.

В семье московского начальника почтового отделения Иосифа Васильевича Мещерского (1866-1919) и его жены Екатерины Павловны (1860-1922), которые уже имели сына Юрия, родились 8 августа (нового стиля) 1897 года два брата-близнеца - Николай и Владимир. Мать жила на даче в Останкино, тогда пригороде Москвы. Она сама воспитывала мальчиков. Сначала в Малоярославце Московской области, а затем - в Калуге. Братья окончили там реальное училище в 1916 году. Екатерину Павловну заботили не только манеры, но и знание иностранных языков детьми. Старший брат Юрий (1896-1948) стал художником, окончив в Москве училище ваяния и зодчества, и преподавал рисование в московской школе.

Семья жила бедно. Уже в старших классах Николай Мещерский репетиторствовал по точным наукам. Николай и Владимир с детства бредили флотской службой, и сразу после реального уехали в военный Петроград, где поступили в Отдельные Гардемаринские классы при Морском училище. Братья-близнецы были так похожи друг на друга, и особенно в форме, что сослуживцы часто путали их. В этой связи хочется привести две истории. Первую я сам слышал от ветеранов (конечно, в изложении от своего имени):

"Стою я как-то вечером вахтенным на юте. Вдруг по трапу поднимается командир корабля. Командую, рапортую. И тут офицер наклоняется ко мне и тихонько спрашивает: "А что, командира ещё нет?" Понимаю, что попал впросак, отвечаю: "Нет!" - И поднявшийся скромно ждёт возвращения хозяина..."

Примерно такой же случай описывает З.Русаков в своей статье "Из рода Мещерских", опубликованной в нашей газете от 16.4.88 г.

На палубу учебного крейсера "Аврора", стоявшего на Кронштадтском рейде, вышел прогуляться директор Морского корпуса контр-адмирал Карцов. Из-за надстройки показался гардемарин Владимир Мещерский. В это время к борту подходила с берега шлюпка, старшиной в ней шёл гардемарин Николай Мещерский. С высоты Карцов уставился на неё пристально и вдумчиво. Шлюпка была уже под трапом. Сверху раздался голос адмирала:

- Гардемарин Мещерский!

- Есть, ваше превосходительство! - звонко выкрикнул тот.

Адмирал молчал, продолжая буравить моряка настойчивым взглядом. Молчал и весь корабль. Наконец, Карцов прервал паузу:

- С-скажите, п-пожалуйста, - произнёс он с лёгким заиканием, - это вы или ваш брат? На палубе и на шлюпке наступило оцепенение. Но Николай был не из таких, чтобы растеряться. Изобразив на лице высшую степень уважения, он лихо ответил:

- Так точно, Ваше превосходительство, вы не ошиблись: это я! Карцов кивнул:

- Благодарю вас! Я так и думал...

А Владимир Мещерский давно уже исчез в рубке на палубе...

Правда ли это? Наверное, да. Кто же сейчас жив из них? Мужская линия этой ветви оборвалась на обоих младших братьях - у близнецов не осталось в живых сыновей. Сын Николая Иосифовича, Борис, родившийся в 1923 г., ушёл в ополчение под Ленинградом в 1941 г. и пропал без вести, не оставив потомства. Зато живы три дочери Николая Иосифовича: Наталия, София и Марианна. Внуки Мещерского Константин (капитан судна) и Алексей (второй инженер-механик) успешно бороздят моря и океаны всех широт на судах морского флота России.

Николай и Владимир Мещерские после окончания Гардемаринских классов в 1918 г. оказались без работы. Вернулись в Москву и стали трудиться техниками. А в июне 1920 г. записались добровольцами в Красный Флот. Сразу же поступили учиться в минные классы. Но окончить учёбу помешала гражданская война. Окончив их только в третьем выпуске, в декабре 1925 г., братья стали служить минёрами на кораблях Балтики.

С марта 1938 г. Николай Мещерский, оказался в должности командира минного заградителя "Марти" (фотографии 2, 3). Bo время советско-финляндской войны он выставил своё первое минное заграждение в проливе Бьёрке-Зунд в районе Койвисто (Приморск). С присоединением прибалтийских республик корабль одним из первых на Балтике стал базироваться в Либаве и Таллине, осваивая новые районы плавания. Там и застала его Великая Отечественная война. Владимир служил минёром на линкоре "Петропавловск" (позднее - "Марат"), а затем - в научно-исследовательских организациях.

Командир корабля Николай Мещерский умело опирался на своих подчиненных военкома А.А.Коваля, старпома М.И.Иванова, помощника командира В.Н.Неручева, командиров боевых частей К.М.Кононова, Л.Е.Линдермана, С.М.Сизоненко, Н.И. Мартыничева, М.Н.Губанкова и других. Вместе они продолжали осваивать корабль и его технику так, чтобы никакая неожиданность в бою не застала их врасплох.

Для минного заградителя, несущего на борту сотни тонн взрывчатки, это было необходимым условием его безопасности. Не зря же говорят, что минёр ошибается только раз в жизни!

Статью "Об организаторских способностях командира" в газете "Красный флот", опубликованную в июле 1942 г., Мещерский подписал весьма любопытно: "Гвардейского экипажа капитан I ранга Н.И.Мещерский" (видимо, ещё не было указаний, как именоваться гвардейцам!)... В этой статье Николай Иосифович перечислил всех своих помощников вплоть до командиров боевых частей. Он критиковал тех офицеров, особенно инженер-механиков, которые считали, что на старом корабле им нечему поучиться. Бывший командир артиллерийской боевой части Л.Е.Линдерман так вспоминает в неопубликованной рукописи:

"Когда он вызывал кого-нибудь вечером в каюту, то вступающий испытывал невольный трепет. Рабочий кабинет командира хотя и выглядел строго, сразу же давал ощутить богатый духовный мир хозяина. Рядом с лоциями, картами, морокой и технической литературой (как отечественной, так и зарубежной) можно было ознакомиться со специально подобранными художественными и историческими книгами. При этом английские и французские авторы были в подлинниках.

- Прошу разрешения, Николай Иосифович, - докладывал я. -Явился по вашему вызову.

- Проходите, Лев Ефимович, прошу садиться, - приглашал он.- Извините, что потревожил вас. Дело в том, что, вот читая... (назывался английский или французский автор), я нашёл у него интересные мысли по использованию артиллерии корабля. Вот послушайте. Я хотел бы знать ваше мнение по этому вопросу, так как не со всеми рекомендациями автора я согласен. Надеюсь, что обмен мнениями будет нам полезен.

И дальше следовало чтение интересующего его места на довольно чистом английском или французском, а затем - беглый перевод на русский. Это невольно впечатляло. Но ещё более впечатляло его желание глубже вникнуть в рассматриваемый вопрос".

Отличаясь мягкие обращением, тактом и умением слушать, он никогда не повышал голоса, тем более - не ругался. Никогда не устраивал подчинённым разноса, никого не "драил". Если был недоволен, то обычно заявлял: "Вы плохо выполнили мою просьбу". Но это действовало сильнее выговора. В редких случаях особо провинившимся он говорил: "Я вами крайне недоволен. Я ожидал от вас большего рвения к службе!" Это было уже совсем плохо, и провинившийся понимал, что ему надо в корне менять отношение к делу.

К тем, кто завоевал его доверие, он обращался только по имени-отчеству и от них требовал того же. Обычно моряки обращались к нему: "Товарищ командир!" По званию было принято обращаться только в официальной обстановке, например, в строю.

Нередко можно было видеть такую картину. Командир, проходя по палубе, заметил молодого матроса, который собирался выбросить мусор за борт. Николай Иосифович подзывал моряка, осведомлялся о знании корабельного устава, стыдил его и объяснял, почему этого нельзя делать. И кончал обычно так:

- В следующий раз я буду вынужден сообщить вашу фамилию старпому. Тогда вам строгого наказания не избежать!

Этого обычно оказывалось достаточно до конца службы моряка.

А начальство? Начальники Николаю Иосифовичу попадались всякие: и умные, и не очень... Но многие, не задумываясь, переписывали из одной аттестации в другую: "Недостаточно требователен к подчинённым"... А один даже поставил ему в упрёк такое: "Некоторая тенденциозность в подборе людей на ответственные должности в отряде - стремится выдвинуть только своих прежних сослуживцев по минному заградителю "Марти". Но разве это - минус? Кого познал в бою -тех и двигал!

Мещерский любил часто повторять слова великого Суворова: "Хотя храбрость, бодрость и мужество всюду и при всех случаях потребны, только тщетны они, если не будут проистекать от мужества".

В первый же боевой поход 22 июня 1941 года минёры в два раза перекрыли нормативы приготовления мин. Объявив им благодарность, Мещерский обратился к командирам, бывшим на мостике:

- Нам здорово повезло, что к началу войны мы не успели демобилизовать старшие возраста. Ведь в запас должно было уйти три четверти экипажа. Наши труды теперь оправдываются. Отличное обучение личного состава плюс собранность, организованность и стремление к победе опрокидывают все нормативы мирового времени. В последующих расчётах, товарищи командиры, это вам нужно учесть!

Это и позволило командиру принимать самые неожиданные решения в безнадёжных, казалось бы, ситуациях.

В сентябре 1941 г., вскоре после проводов десяти моряков в петергофский десант, корабль совершил одну из последних дерзких минных постановок. На обратном пути командир обратился по трансляции к экипажу:

- Слушайте все! Говорит командир корабля Мещерский. Товарищи мартийцы! Будьте готовы ко всяким неожиданностям! Чтобы возвратиться в базу, нам предстоит форсировать вражеское минное поле.

Сохраняйте выдержку, дисциплину и веру в победу. Помните, что на мостике командование ждёт от вас максимального напряжения сил.

Минёрам - подняться на верхнюю палубу и быть готовыми к отводу мин от борта. Всем - усилить наблюдение за минами, которые подсекут тральщики, идущие впереди. Неоднократно мы попадали в сложные условия. Уверен, что и сейчас наш экипаж преодолеет все трудности и с победой вернётся в базу...

После должности командира отряда (бригады) заграждения и траления, которую Николай Иосифович исполнял на том же флагманском корабле "Марти", он оказался в мае 1943 г. командиром охраны водного района (ОВРа) Ладожской флотилии, участвовал в освобождении Карелии. В конце войны Адмирал Флота Советского Союза Н.Г.Кузнецов поручил ему обобщение боевого опыта на Балтике, а затем послал его за трофейными плавдоками в Данциг.

В "Морском сборнике" ? 3 за 1946 г. появилась статья гвардии капитана I ранга Мещерского "Буксировка доков". В начале её он писал: "В кампанию 1945 г. КБФ пришлось проделать большую работу по буксировке доков. К этой работе были привлечены главным образом военные корабли, не имеющие специального оборудования и соответствующего опыта. В кампанию 1946 г. предстоит продолжить эту работу. Желание помочь командирам кораблей в этом новом для них деле побуждает автора настоящей статьи познакомить читателя с опытом нескольких операций по буксировке доков на большие расстояния и дать некоторые советы из морской практики...

Автор не претендует на полноту изложения и будет благодарен, если другие офицеры поделятся своим опытом..." Таков стиль Мещерского! Или: "Разыскивая литературу по данному вопросу, автору удалось ознакомиться с английскими материалами по буксировке доков" - Автор сам даёт несложные, но оригинальные формулы для расчёта парусности, угла дрейфа дока и т.п., приводит рекомендации по длине, толщине, провисанию и закреплению буксирного троса и т.д.

Летом 1946 и 1947 годов большой плавучий док грузоподъёмностью 40 тысяч тонн был разделён на две автономные половины, которые были последовательно переведены из Балтийска в Мурманск. Начальником ЭОНа (экспедиции особого назначения) был Н.И.Мещерский. После окончания операции Николай Иосифович впервые появился на торжестве в каюткомпании в парадной форме с орденами Ленина, Красного Знамени, Нахимова, Ушакова, Отечественной войны и т.д. Это произвело большое впечатление на присутствующих гражданских моряков. Но когда один оратор стал превозносить его заслуги, Николай Иосифович предостерегающе поднял руку. Он хорошо знал себе цену, понимал, что действительно умеет ходить по морям. Но никогда он не терпел славословия - краснел и уходил куданибудь в сторону. Таким он и запомнился всем ветеранам.

В октябре 1947 г. его назначают командиром крейсера "Чапаев". Успешное окончание сдаточных испытаний корабля было омрачено трагедией. При возвращении на корабль на штормовом Таллинском рейде 1 октября 1949 года погибли 58 человек, в том числе командир барказа лейтенант К.Лейбман, шесть сверхсрочников и шесть старшин срочной службы. Только троих удалось спасти.

Помощник командира капитан 2 ранга Вовк сразу пошёл под суд. Он получил семь лет лагерей. Старпома и замполита крейсера, как только что прибывших, не тронули. Командиру Таллинского ОВРа капитану I ранга Попову дали год (его старшина выпустил барказ!).

А Н.И.Мещерский, как рассказывают, хотя и отсутствовал на борту, сам явился в трибунал:

- Судите и меня! Я - командир корабля и, стало быть, отвечаю за всё!

И ему тоже дали срок - пять лет по статье 194 за "халатное отношение к своим обязанностям". А наказание к этой статье - смотрите в страшной 58-й статье!

Командовать крейсером стал уже упоминавшийся капитан I ранга Г.С.Абашвили, будущий вице-адмирал. А бывший старпом Мещерского, капитан 2 ранга Михаил Иванович Иванов, ставший тогда командиром "Марти", стоял на том же рейде и пытался помочь гибнущим. Потом он присутствовал на заседании трибунала и рассказывал. Генерал-майор юстиции Мухоморов обратился к старпому крейсера Соколову с упрёком, что мол, вы же не княжеского рода, а допустили такое безобразие! Присутствовавший при этом Мещерский в сердцах оказал:

- Я всю жизнь честно служил России... - и, закрыв лицо руками, зарыдал. Так рассказывал об этом сам М.И.Иванов. К сожалению, его уже нет в живых.

Вышедший из опалы военно-морской министр Адмирал Флота Советского Союза Н.Г.Кузнецов, лично знавший Мещерского по прежней службе, добился его помилования Президиумом Верховного Совета СССР в мае 1953 г. Николай Иосифович был назначен в Государственную приёмочную комиссию по надводным кораблям Балтийской группы.

В 1952 году по состоянию здоровья он вышел в отставку, но с флотом не порвал - активно участвовал в различных комиссиях, научных обществах по обобщению опыта войны на море и в Совете ветеранов "Марти".

Н.И.Мещерский очень любил всех людей, но особенно - людей в бескозырках. И матросы отвечали своему командиру особенной дисциплинированностью и старательностью. Все стремились заслужить его похвалу на учениях. Чего стоили, например, тренировки трюмных машинистов, которые с завязанными глазами находили нужный привод клапана на другом конце корабля и на ощупь могли открыть его! Такие тренировки, а также особая чистота на всём корабле стали традицией, которая продолжалась и после войны.

Провожая в сентябре 1941 года десять моряков, выделенных с корабля в петергофский десант (экипаж составлял тогда около четырёхсот человек), командир подходил к каждому и крепко жал руку.

Затем он обратился к ним:

- Мы верим в вас, дорогие! Вы хорошо воевали на море. Вы и на суше не посрамите чести отцов. Покажите врагу, как умеет воевать Балтика и как воюют мартийцы! Удачи, счастья вам и победы!

Из ушедших в десант остался в живых только Павел Добрынин, который израненным попал в плен и прошёл все круги гитлеровского ада. Остальные моряки, попавшие в разведку, погибли смертью героев,

Хорошее наследство оставил потомству этот незаурядный мореход -Николай Иосифович Мещерский! В последние годы жизни он участвовал в разработке франко-русского словаря по морской терминологии.

Одновременно он обучал языкам своих внуков. Как-то навестившие его ветераны подивились столярному искусству командира.

- Неужто наш командир впал в детство? - сказал один другому. На это Мещерский заметил:

- А ну, прочти-ка, что тут написано? Да, стол, но только по-английски, пофранцузски и по-немецки!

В 1973 году его жизнь внезапно оборвалась...

Через все свои легендарные годы пронёс Николай Иосифович беспредельную любовь к Родине, оставив глубокий след в сердцах тех, с кем воевал, плавал в мирные годы и с кем дружил.

На гражданской панихиде в крематории выступал писатель Всеволод Азаров, который закончил панихиду так:

- Меня нисколько не удивит, а даже обрадует, если в самом ближайшем будущем я прочту на борту нового крейсера или другого боевого корабля гордое имя балтийского моряка: "Николай Иосифович Мещерский".

Всеволод Азаров точно выразил надежду всех своих соратников. Этот человек достоин того, чтобы его имя было увековечено для молодых поколений моряков.

В.ПОПОВ.