Виктор Иванов. Мальчишки в бескозырках: Записки нахимовца. М. Современник 1986. Часть 2. "Нахимовцы".
У нас в третьей роте командиры менялись довольно часто. Дольше всех пробыл капитан-лейтенант Николай Иосифович Ростов, который довел роту до выпуска. Но подлинным отцом для нас был офицер-воспитатель. Нам повезло. Все шесть лет нас опекал Николай Алексеевич Казаков. Поначалу он нам не очень приглянулся. Встретили его по одежке: сухопутный младший лейтенант, вовсе не моряк. Потом узнали, что Казаков служил матросом, затем старшиной на корабле. В трудные для Ленинграда дни сошел с другими моряками на берег и воевал в морской пехоте, откуда и был назначен к нам.

Учил нас Николай Алексеевич не гнушаться никакого труда, будь это натирка паркета или чистка гальюна. Причем учил не абстрактно, а личным примером. Он мог, например, снять китель, засучить рукава тельняшки и показать, как нужно чистить унитаз, а не манкировать с тряпочкой. Когда Николай Алексеевич дежурил по роте в выходные дни, а увольнения не было и наши родители приходили в комнату свиданий, мы были спокойны. Каждый верил: Николай Алексеевич даст воспитаннику самую честную и объективную характеристику, а где надо, смягчит гнев родителей.

Не знаю, по каким качествам подбирало Николая Алексеевича командование на должность воспитателя, но в своем выборе оно не ошиблось. Очень трудное дело — найти толкового офицера-воспитателя. Ведь их нигде специально не готовили. В других взводах тоже были воспитатели. И выправкой получше, и орденов побольше, и образованием повыше. А вот главное — подобрать ключ к душам ребят, заменить им отца — могли не все. Поэтому и уходили на другие должности. А Николай Алексеевич оставался. Знал он нас всех бесподобно, даже, как говорят, по дыханию. Вспоминается одна комичная история. Впоследствии кое-кто выдавал ее за анекдот. Но это было на самом деле. Находясь в увольнении, один из наших товарищей решил подшутить над Казаковым. Звонит из города в канцелярию роты. Трубку снял Николай Алексеевич:

— Алле, — и дует в трубку, — фу, фу! В ответ:

—Алле, фу, фу!

— А, это ты, Смирнов. После увольнения явишься ко мне за нарядом вне очереди.

Казаков был нашим бессменным воспитателем до окончания училища, до того дня, когда мы уже с курсантскими погонами на плечах обнимали его и целовали, прощаясь. Николай Алексеевич к этому времени был уже капитан, обзавелся семьей. Но, пробыв с нами шесть лет, вырастив из двенадцатилетних мальчуганов юношей, начать все сначала не смог. И ушел из училища на другую должность. К сожалению, Николая Алексеевича уже нет в живых.

Конечно, в каждой роте, в каждом классе были свои Казаковы. Большим уважением пользовались в училище такие офицеры, как В. Туркин, Г. Карпеченко, Г. Щепетьев. В нашей роте, но в другом классе бессменным воспитателем был Иван Гаврилович Гаврилов. Веселый остроумный человек, которого все любили. Служили в училище и другие хорошие офицеры. Но все-таки для нашего класса лучше Казакова не было...

В.В.Волгин. Как сложилась жизнь. Записки для сборника "Ленинградские нахимовцы – четвертый выпуск. 1944 – 1951." СПб 2001.

В 1945 году – таки поступил в ЛНВМУ, где судьба и свела меня с ребятами будущего 4 – ого выпуска на целях шесть лет. Эта же судьба подгадала мне училище с серебряной медалью. В результате оказался между молотом и наковальней. «Молот» - Г.М.Карпейченко («иди в Дзержинку – диплом получишь»). «Наковальня» – Коля Казаков, капитан, офицер-воспитатель: «Слафьхя! Иди во Фрунзе, адмиралом будешь». А я , зажатый между ними, кричу: «Не хочу вываливаться из стада, пойду в подплав».

Офицеры. Грабарь В.К. 
Воспитанникам всегда хотелось, чтобы их командир был настоящим героем. Если же он вдобавок обладал и незаурядным педагогическим талантом, то на все сто процентов становился в среде ребят не просто кумиром и обожаемым человеком, но и образцом для подражания. Уже среди первых офицеров-воспитателей и командиров рот были люди, в полной мере отвечавшие этим требованиям. Николай Алексеевич Казаков, Владимир Иванович Туркин, Григорий Максимович Карпеченко. Своим чутким и справедливым отношением к воспитанникам, своими неординарными человеческими качествами эти офицеры положили начало славному пути основанных на честности и совестливости взаимоотношений командиров и нахимовцев, отличавших училище на протяжении всей его истории.