Грабарь В.К. "Нахимовское училище": «… Ленинградцы щеголеватей и подтянутей, их гимнасты искуснее наших, их танцоры забивают наших во всех отношениях, отличников учебы у них больше. Но морское дело, паруса, сигналопроизводство, такелажные работы, историю флота и оружие – лучше знаем мы. Наши боксеры и борцы сильнее ленинградских. Нашим гребцам ленинградские и в подметки не годятся… все наши ребята убеждены, что ленинградские нахимовцы «слабаки» и вообще маменькины сынки. Еще бы! У них нет и не было такой прекрасной мореходной шхуны, как наша «Амбра», таких шлюпочных походов, в которые мы отправлялись с Батей, и такого летнего лагеря, как наш в устье Даугавы. Они ходили на шлюпках только по озеру да по Неве между двумя мостами, Кировским и Литейным, а их неуклюжая шхуна с металлическим корпусом вообще не годилась для плавания дальше Петергофа…». Далеко не во всем писатель был справедлив. Конечно, их лагерь был получше и шхуна «Лавена» поновей. Но зато на финальной гонке (она состоялась 22 октября) «рижская» 2-Б рота заняла лишь третье место (командир шлюпки главный старшина Косов, старшина – нахимовец Москаленко)."
Факт расформирования Рижского училища отражен в повести Игоря Жданова «Взморье» (1960-61). Писатель - бывший нахимовец, довольно точно передал сложившееся положение, но тоже в художественной форме, что, естественно, допускает отход от действительности. Однако повесть прочитана и отложилась в памяти, как историческая правда.
Главный герой повести Владимир Зотов первые годы обучения провел в Риге, о тех временах у него остались сладостные воспоминания, связанные в основном с лагерем, расположенным на острове между рекой Лиелупе и Рижским заливом. Его поймет любой, кто наслышан о Майори, Булдури и Юрмале. Примерно также вспоминают и тбилисские нахимовцы о своем лагере в Фальшивом Геленжике. Писатель сместил временную шкалу, посвятив Ленинграду только последний год обучения. На деле было так: 3,4 роты (7,8 класс) были оставлены на месте в РВВМУ, выпускная рота отправлена в Ленинград, но в 1-е Балтийское  военно-морское училище. А 2-я рота (9 класс) направлена в Ленинградское нахимовское[1]. Среди ее 104 нахимовцев и был Игорь Жданов, таким образом, ему предстояло учиться еще два года. В повести красочно описан переход в Ленинград на шхуне «Амбра». На самом деле, восьмиклассники заходили в Ленинград во время учебного похода на шхуне «Нахимовец» (бывшая «Лавена»). По возвращении рота со своими офицерами и старшинами вновь убыла из Риги 16.09.53 и  в тот же день прибыла в Ленинград, значит - они ехали на поезде. Писатель, конечно, объединил эти переезды – так романтичнее.  По прибытии рижане стали 2«Б»  ротой (98чел). Командиром роты назначен майор Дубницкий Александр Семенович (в повести – Дубонос), среди старшин заметны Косов Дмитрий Дмитриевич и Исаев Виктор Григорьевич. Также в Ленинград прибыли некоторые преподаватели: математики - майор Блинов Дмитрий Иванович (1957-ДМБ), старший лейтенант Бугорский Николай Степанович (1.1959 запас); химии - майор Соколов Андрей Дмитриевич (в январе убыл в Ригу во ВВМУ).

Воспоминания К. Лукьяненко. Посвящается 40 летнему юбилею 18 выпуска Ленинградского Нахимовского училища. 

Наши командиры назывались офицеры-воспитатели. Каждый класс считался взводом, которым командовал командир взвода в ранге не ниже  капитан-лейтенанта и помощник командира взвода, мичман. Кроме того, наши три пятых класса образовывали роту, командиром которой являлся  капитан второго ранга Иван Игнатьевич Шаповал, сын которого был всего на несколько лет  старше нас и тоже учился в училище. Старшиной роты был мичман Виктор Григорьевич Исаев, который отличался особой выправкой и аккуратностью, любил строй и военную службу. Кроме того, в каждом взводе был вице-старшина из старшеклассников, с которыми мы, правда, соприкасались довольно слабо, поскольку наши распорядки во многом не совпадали. Вице-старшина должен был спать в одном  кубрике со своим взводом, поэтому чаще всего мы его видели либо уже после отбоя, либо поутру, когда он вместе с нами вскакивал по команде «Подъем!» и строил нас на зарядку.  Нашим вице-старшиной был добрейший, улыбчивый, несколько застенчивый парень, которого звали Миша Иванкин. Он учился в десятом классе и казался нам, одиннадцатилетним, обитателем какой-то недосягаемой для нас высоты. Правда, это не мешало нам немного над ним подшучивать, например, обматывать нитками всю его кровать. Обнаруживая это, он улыбался, качал головой и, молча, начинал распутывать всю нашу паутину, не включая при этом свет, чтобы не разбудить нас.

КСВ.: Видимо, не ошибусь, утверждая, что он пользовался уважением всех сослуживцев и нахимовцев. Ни разу и никого не унизил, хотя был очень дисциплинирован сам, требователен к другим. Уважал наше чувство собственного достоинства. Хозяйственен. Вспоминая его, вспоминаются запахи баталерки, мыла, свежего белья. Он не бегал за нами, любителями покурить, как Валентин Иванович, однако не уставал повторять свою просьбу, "только не курите натощак".