В.К.Грабарь."Пароль семнадцать".

Всей нашей оравой: принятыми и не принятыми, первое время руководил старший лейтенант Борис Афанасьевич Кузнецов (прибыл 27.8.58). Чуть позже к нему присоединились другие воспитатели: Владимир Васильевич Тарбаев (9.09.58) и Валерий Антонович Невзоров. Вероятно, их также как и нас назначали впопыхах, и они приступали к своим обязанностям, едва переступив порог училища...

На 25 нахимовцев одного взвода (класса) по штату полагался офицер-воспитатель в звании капитана 3 ранга. Наши были пока что ещё старшими лейтенантами. Будто специально, их распределили по взводам в соответствии с их собственной величиной. В первый – крупный В.А. Невзоров, во второй – полноватый В.В. Тарбаев, в третий – худощавый Б.А. Кузнецов. Им было по 27 лет, никаких педагогических знаний или хотя бы опыта воспитания чужих детей у них не было. В.А. Невзоров (1930 г.р.) ранее служил на Центральном полигоне на Новой Земле, участвовал в испытаниях ядерного оружия. В.В. Тарбаев был командиром БЧ-2 эсминца «Озаренный» на Северном флоте, а Б.А. Кузнецов, нахимовец 2-го выпуска, после окончания ВВМУ им. Фрунзе из-за ослабленного зрения служил на берегу в различных высших училищах: Североморском ВВМУ в Архангельске  и 2-м Балтийском ВВМУ в Калининграде. В 1955 -57 годах он уже служил в Нахимовском училище. Затем был переведен в 1-е Балтийское ВВМУПП...

У Владимира Васильевича Тарбаева на голове была лысина и довольно значительная. Однажды вечером, перед отбоем в спальном корпусе с участием наших офицеров-воспитателей была устроена очередная куча-мала. Выбирались из этой кучи все разгорячённые и возбуждённые: у кого был оторван погон, у кого потерян ботинок, и внешний вид у всех был далек от понятия о морском лоске. Так вот, пока Владимир Васильевич приводил свои оставшиеся волосы в порядок, Вовка Ерошкин по кличке Блоха возьми да спроси его: «Володя, (вот почему-то в памяти сохранилось, что Ерошкин и Заслонкин звали своего воспитателя по имени), а ты с каких лет босиком ходишь?». Не поняв подначки, тот начал что-то вспоминать под дружный хохот молодых прикольщиков (так сейчас говорят), уж те-то быстро докумекали, что имел в виду Блоха.

И это притом, что у Тарбаева был довольно крутой нрав и, если кто-то не понимал слов, он мог в качестве воспитательной меры приложиться журналом по хребту, – вспоминает А. Моисеев, - но, не смотря ни на что, он был уважаем нами. Поражала его эрудированность – после отбоя при синем ночном освещении он рассказывал об исторических событиях, или морских сражениях. А днем во время сампо (самоподготовка – сленг.) пояснял свой рассказ рисунками на доске. Кроме того, он не хуже преподавателя мог объяснить материал или помочь решить задачу по любому предмету. В классе его любили и уважали, и все же в силу легкомыслия «подгаживали» ему. Однажды его закрыли в классе, и он куда-то опоздал. А в марте 1959-го произошел несчастный случай. Валера Иванов и Миша Стародубцев переносили в спальный корпус горячую воду в питьевом бачке, уронили его и ошпарились. Воспитатель получили выговор. А по совокупности всех случаев ему задержали присвоение очередного воинского звания...

Нешуточные страсти разыгрывались за настольным хоккеем. В деревянной коробке были сделаны прорези, куда вставлялись фигурки хоккеистов, выпиленные из фанеры и насаженные на проволочные ручки. Снизу за ручки их держали и гоняли по прорезям члены команд, вместо шайбы – пластмассовая шашка. Игроки вполне отождествляли себя со своими фанерными двойниками, игра была жесткой и зачастую заканчивалась потасовкой. По этой причине хоккей выставляли в коридор, поскольку он плохо сочетался с игрой на пианино. На этом  инструменте, к слову сказать, «тренировались» все, кому не лень. Но иногда устраивали джазовое трио офицеры-воспитатели: Б.А. Кузнецов, В.А. Невзоров, В.В. Тарбаев.

Очень скоро эту комнату ликвидировали, как архитектурное излишество. А та машина еще некоторое время стояла в коридоре спального корпуса...

Кардинальные перемены произошли и в командном составе нашей роты. После шестого класса по разным причинам оно почти полностью сменилось. К. Ф. Осипенко был уволен в связи с сокращением Вооруженных Сил СССР и с тех пор его больше никто не встречал (а умер он аж в 1994 году на 75-м году жизни. – В. Г.).  Б. А. Кузнецов из-за сложившейся ситуации в семье был переведён на Северный флот (СФ). В. В. Тарбаев, еще до назначения в Нахимовское закончил Высшие офицерские курсы ВМФ. Служа в Нахимовском, он заочно или на вечернем отделении учился в Строительном институте, и перевелся туда же...

У  Н. П. Оверченко они были на особом счету, он на них давно заточил зубец. Вечером он отлавливал их и «долго и мрачно» (любимые слова  В. В. Тарбаева) разбирал в ротной канцелярии их бывшие и будущие прегрешения. Одна из таких «разборок» закончилась для них работой в кочегарке. Им следовало перекидать уголь, вываленный во дворе самосвалом «Татра». А это пять тонн. Хорошо хоть кочегары дали воспользоваться душем после трудовых подвигов...

Интересная встреча состоялась в 1985 году. К этому времени мы разыскали и своих воспитателей. Пришли первые офицеры-воспитатели: Невзоров, Тарбаев, Кузнецов. Пришел и Э. А. Авраменко. Когда он узнал, что Петров стал старшим помощником командира атомной подводной лодки, а Грабарь - старшим научным сотрудником Военно-морской академии, то мало было сказать, что он удивился - он был потрясен до отчаяния! Потерпели крушение все его педагогические взгляды и оценки. И он даже не пошел на товарищеский ужин.

Питерская байка от 10.01.2005. Выпуск 1143 < Bigler.ru. 

В 60-е годы морской офицер Владимир Васильевич Тарбаев работал воспитателем в Ленинградском Нахимовском училище. О годах, проведенных в стенах прославленного учебного заведения, он много лет спустя не раз вспоминал. Бывали и смешные случаи.
Однажды Тарбаев повез своих подопечных на кондитерскую фабрику, на экскурсию. Порядок посещения любого "вкусного" предприятия одинаков: в цехах можно есть сколько влезет, а вот вынести за проходную - нельзя. Нахимовцы, конечно, в цехах не терялись, уминали за обе щеки. И очень скоро Владимир Васильевич заметил, что походка у юных моряков стала какой-то странной, а из ворот фабрики они вообще выходили, держась за животы и еле передвигая ноги. Все, поголовно!
"Недосмотрел - дети обожрались до коликов!" - в ужасе подумал Тарбаев. Подвозя детей к училищу, Владимир Васильевич уже примирился с мыслью о выговоре от командования и перемене в судьбе. Его воспитанники с большим трудом дошли до комнат, где их с нетерпением ждали товарищи. И тут болезнь у нахимовцев внезапно прошла. Они развязали подвязки кальсон на щиколотках, и на пол посыпались горы конфет. Отработанным поколениями способом, будущие моряки под завязку набили себе кальсоны конфетами. Не корысти ради, конечно, а чтобы порадовать своих товарищей, на фабрику не попавших. И все училище в тот день было завалено конфетными фантиками.