В.К.Грабарь."Пароль семнадцать".

Всей нашей оравой: принятыми и не принятыми, первое время руководил старший лейтенант Борис Афанасьевич Кузнецов (прибыл 27.8.58). Чуть позже к нему присоединились другие воспитатели: Владимир Васильевич Тарбаев (9.09.58) и Валерий Антонович Невзоров. Вероятно, их также как и нас назначали впопыхах, и они приступали к своим обязанностям, едва переступив порог училища...

На 25 нахимовцев одного взвода (класса) по штату полагался офицер-воспитатель в звании капитана 3 ранга. Наши были пока что ещё старшими лейтенантами. Будто специально, их распределили по взводам в соответствии с их собственной величиной. В первый – крупный В.А. Невзоров, во второй – полноватый В.В. Тарбаев, в третий – худощавый Б.А. Кузнецов. Им было по 27 лет, никаких педагогических знаний или хотя бы опыта воспитания чужих детей у них не было. В.А. Невзоров (1930 г.р.) ранее служил на Центральном полигоне на Новой Земле, участвовал в испытаниях ядерного оружия. В.В. Тарбаев был командиром БЧ-2 эсминца «Озаренный» на Северном флоте, а Б.А. Кузнецов, нахимовец 2-го выпуска, после окончания ВВМУ им. Фрунзе из-за ослабленного зрения служил на берегу в различных высших училищах: Североморском ВВМУ в Архангельске  и 2-м Балтийском ВВМУ в Калининграде. В 1955 -57 годах он уже служил в Нахимовском училище. Затем был переведен в 1-е Балтийское ВВМУПП.

Офицеры-воспитатели были молодыми еще людьми, и порой сами получали те взыскания, которые и получают в 27 лет. Но мы знали их совсем с другой стороны. Они повсюду были с нами: играли в футбол, катались на катке, заливаемом зимой на спортивной площадке, в лагере ловили рыбу, купались в озере. Они же учили нас и гребле, и хождению под парусом, и строевому шагу, и как обиходить себя: погладить брюки, пришить погончики на рабочее платье, постирать «гюйс». Это были современные, хорошо образованные, начитанные молодые люди. И наши взаимоотношения лишь отдаленно напоминали военные и больше походили на игру в войну. К ним обращались по всем вопросам.

А вопросы у одиннадцатилетних ребят были самые разные. Кто-то заскучал по дому. Кому-то чего-то не хватило, и обиженный защитник родины хныкал. Мише Голубеву не досталось булочки, и он сквозь слезы загыкал. Почти также он и смеялся,  за что и получил прозвище Гыша. Именно так начинался у нахимовцев путь к командирскому мостику. Но тот случай с булочкой ему припоминали и, когда он был уже флагманским штурманом дивизии атомных подводных ракетоносцев и, когда стал заместителем начальника отдела Оперативного управления Главного штаба ВМФ. Но все это – позже.

А тогда - во всем надо было разбираться офицерам-воспитателям. Должность у них была такая - сложная и очень ответственная.

Валерий Антонович Невзоров - высокий, крупный, начинающий полнеть красивый мужчина. Невозмутимый, немного флегматичный, он казалось, все воспринимал как должное.  Вот он потребовал от Борисова Б.А. (а был еще и Борисов Б.П.) пришить к шинели вешалку. Тот ответил, что пошлет шинель домой – там пришьют. До этого Борисов уже самовольно ушел с урока, подрался с нахимовцем, и грубо требовал от преподавателя, чтобы ему поставили положительную оценку по геометрии. Созрел, фрукт! Да, бог с ним. И Валерий Антонович уходил в пустующий актовый зал и подолгу играл там на фортепиано...

Нешуточные страсти разыгрывались за настольным хоккеем. В деревянной коробке были сделаны прорези, куда вставлялись фигурки хоккеистов, выпиленные из фанеры и насаженные на проволочные ручки. Снизу за ручки их держали и гоняли по прорезям члены команд, вместо шайбы – пластмассовая шашка. Игроки вполне отождествляли себя со своими фанерными двойниками, игра была жесткой и зачастую заканчивалась потасовкой. По этой причине хоккей выставляли в коридор, поскольку он плохо сочетался с игрой на пианино. На этом  инструменте, к слову сказать, «тренировались» все, кому не лень. Но иногда устраивали джазовое трио офицеры-воспитатели: Б.А. Кузнецов, В.А. Невзоров, В.В. Тарбаев.

Очень скоро эту комнату ликвидировали, как архитектурное излишество. А та машина еще некоторое время стояла в коридоре спального корпуса...

Кардинальные перемены произошли и в командном составе нашей роты. После шестого класса по разным причинам оно почти полностью сменилось. К. Ф. Осипенко был уволен в связи с сокращением Вооруженных Сил СССР и с тех пор его больше никто не встречал (а умер он аж в 1994 году на 75-м году жизни. – В. Г.).  Б. А. Кузнецов из-за сложившейся ситуации в семье был переведён на Северный флот (СФ). В. В. Тарбаев, еще до назначения в Нахимовское закончил Высшие офицерские курсы ВМФ. Служа в Нахимовском, он заочно или на вечернем отделении учился в Строительном институте, и перевелся туда же. В. А. Невзоров просто плюнул на все и подал рапорт о переводе его в действующий флот. Кашалота И. В. Васильева «застукали» милиционеры, когда он на рынке продавал комплекты нашего рабочего платья. Его сослали на Север, служил  он вместе с Б.А. Кузнецовым в одном соединении. После увольнения в запас жил в Сосновой поляне, новом районе Лениниграда (умер в 1983).

Наши первые молодые офицеры-воспитатели работали с нами менее двух лет, а оставили о себе неизгладимые, самые добрые воспоминания. К ним, первым, обращены и первые слова благодарности. По счастью нам еще предстояло с ними встречаться и не раз. Но эти встречи носили совсем другой характер.

Валерий Антонович продолжил службу старшим помощником командира большого десантного корабля на СФ. А в 1967 был назначен командиром судна безобмоточного размагничивания (СБР). В 1972 году его встретил Сергей Мельниченко: «Мы перед автономкой  проходили размагничивание на рейде в Гаджиево. И для того, чтобы ускорить этот процесс, я, молодой командир электромеханической группы, был  послан с двумя литрами “ускорителя” на СБР. Вот там я и увидел знакомое лицо Невзорова - командира судна. Он тоже меня узнал. Посидели у него в каюте. Поговорили. Перспектив у него не было никаких. Приняли принесенного “ускорителя“  и разошлись»...

Интересная встреча состоялась в 1985 году. К этому времени мы разыскали и своих воспитателей. Пришли первые офицеры-воспитатели: Невзоров, Тарбаев, Кузнецов. Пришел и Э. А. Авраменко. Когда он узнал, что Петров стал старшим помощником командира атомной подводной лодки, а Грабарь - старшим научным сотрудником Военно-морской академии, то мало было сказать, что он удивился - он был потрясен до отчаяния! Потерпели крушение все его педагогические взгляды и оценки. И он даже не пошел на товарищеский ужин.