Преподаватель  Военно-морской подготовки. 1940-1950-е годы, капитан 2-го ранга. Лаборант кабинета рисования и черчения.

Учителям, хранившим юность нашу... Контр-адмирал О.Чефонов, выпускник нахимовского училища 1955 г. - Морской сборник № 12, 1991 г.

Виктор Иванов. Мальчишки в бескозырках: Записки нахимовца. М. Современник 1986. Часть 2. "Нахимовцы".
Много внимания в кабинете военно-морской подготовки уделялось изучению рангоута и такелажа парусных кораблей. Эти предметы преподавали капитаны третьего ранга Шинкоренко и Муравьев — опытные моряки. При слове «рангоут» или "такелаж" живо вспоминаются слова популярной песенки о "Жаннете", которая в «Кейптаунском порту, с какао на борту поправляла такелаж». Такелаж — это все спасти на корабле, то есть все тросы, цепи, стропы, с помощью которых крепятся мачты, реи, стеньги, а также управляются паруса. Вот тут-то и началось увлекательное путешествие в мир парусников. Мы наперебой твердили: клипер, фок, фор-бом-брамсель, грот-бом-брам-стаксель. Читатель улыбнется, с трудом выговаривая эти названия. А между тем ничего здесь сложного нет, Все эти мудреные словеса — производные от названия мачт на корабле. Вот, например, первая от носа мачта называется фок-мачта, вторая — грот-мачта, третья — бизан-мачта. Продолжением мачты является стеньга. Соответственно уже будет фор-стеньга, грот-стеньга и т. д. Продолжение стеньги уже называется брам-стеньга, продолжение брам-стеньги носит название бом-брам-стеньга. Например, у грот-мачты третья стеньга будет называться грот-бом-брам-стеньга. Отсюда и название парусов: грот, выше — грот-марсель, еще выше — грот-брамсель, еще выше — грот-бом-брамсель. Конечно, чтобы не запутаться во всех этих «бомах» и «брамах», надо иметь хорошую память. Тогда команда подвыпившего отставного капитана в чеховском рассказе «Свадьба с генералом» будет понятна каждому: «Марсовые на брамсели и бом-брамсели!»

Пятьдесят лет спустя (альманах второго выпуска ЛНВМУ). Редактор - составитель: Солуянов В.Е. СПб.,1999.
А кроме моря помним будни в классе,
Учителей своих, усердных в массе,
Которые английскому учили языку,
Учили математике и слову,
А кто из этого не вынес «ни гу-гу» -
Ленивый был иль просто бестолковый.
Настойчиво учили и толково
Вбивая в наши головы основы
Украинцев, Криницын, Соловьева,
Смирнов, Поленов, Муравьев:
Делиться каждый знаньями готов.

Материалы к истории 6-го выпуска (1945-1953). Санкт-Петербург. 2003 г. 
Кроме общешкольных предметов у нас был такой предмет  как военно-морская подготовка (ВМП), в которую входило изучение корабля, его парусного вооружения, шлюпки, флажный семафор, работа на ключе азбукой Морзе и т.д. Все сказанное подкреплялось практической греблей на шлюпке и хождением под парусом в лагере на озере Суоло-Ярви или на Неве в городе. Кроме того в последние годы (48-53) в училище было два парусных судна: шхуны «Надежда» и «Учеба», на которых мы направлялись в плавание по Финскому заливу. Например, 13 июня 1952г. из нашей в то время 2-ой роты на практику на шхуне «Учёба» направились 46чел., на «Надежде» - 18 чел. Шхуны возвратились в Ленинград через месяц – 14 июля. Правда спортсмены, занятые летом в соревнованиях на спартакиадах, в этих плаваниях, как правило, не участвовали, что касалось и меня. Но все мы были полны рассказами наших товарищей, прошедших морскую практику летом.
 Обучали нас ВМП прекрасные морские офицеры, причём почти все они прошли фронт на кораблях ВМФ и были в большинстве своем именно морскими офицерами, воспитанными на старых морских традициях ещё Российского флота. Удивительно, но они как на подбор все были красивы, ладно и лихо носили морскую форму, речь их, пересыпанная морскими терминами,  была интересна и при повседневном общении и когда они рассказывали своим ученикам о морской службе, кораблях и походах. Особую симпатию у многих вызывали два лихих моряка: «морской волк» М.М.Рожков и «бородач» В.Ф.Шинкаренко. Впрочем такую же симпатию, уважение и любовь снискали и многие из командиров рот и воспитателей первых 6-и выпусков: В.К.Лемешев, Г.М.Карпеченко, В.И.Туркин, Н.А.Климович, Р.Ф.Зуль-Карнаев, лей-т Афанасьев, кап-лей Б.Н.Иванов, ст.1ст., а затем лей-т А.И.Волков, С.Ф.Федоренко, И.Н.Репкин, М.А.Сафронов, В.М.Серафимович и многие другие.
В среде офицеров и преподавателей Училища в те годы появились высокоинтеллектуальные люди и, как это не странно для того времени, – выходцы из дворян, а некоторые - окончившие до революции Морской корпус. Достаточно подробно об этом сказано в недавно выпущенной прекрасной, на мой взгляд,  книге нахимовца 17 выпуска В.К.Грабаря («Нахимовское училище», изд. «Искусство – СПБ», 2003г.). Причём все эти люди пришли в училище где-то около 1946г, сразу заняв ключевые должности: начальника цикла ВМП ( кап1 ранга Л.А.Поленов), зам. начальника училища по учебной части (кап.1р. А.Блогодарев, в прошлом командир линкора «Парижская коммуна», потомственный дворянин), начальника цикла русского яз. и литературы (полковник В.В.Данилов – филолог).
Лев Андреевич Поленов – представитель славного дворянского рода. Его отец - известный ученый-нейрохирург, двоюродный дядя - известный русский художник. Сам Лев Андреевич до революции окончил Морской корпус, был мичманом на «Авроре» в октябре 1917г., позже командовал крейсером. В 30-е годы был репрессирован и отправлен на строительство Беломоро-Балтийского канала. О его досрочном освобождении хлопотал нарком ВМФ Н.Г.Кузнецов, проходивший практику курсантом на «Авроре», когда Л.Поленов командовал кораблём (сын Льва Андреевича – Лев Львович был выпускником первого выпуска нашего училища). Были и другие выходцы известных русских родов в Училище. В 46г.возвратился из лагеря и был принят в Училище кап-лей С.А.Муравьев, которому возвратили прежнее воинское звание, что он имел 15 лет назад до ареста. В этом же году по приказу наркома Н.Г. Кузнецова была принята в училище телефонисткой 17-летняя Кира Панина – внучка последнего царского морского министра И.К.Григоровича. В 47г. была принята на должность преподавателя английского языка  Софья Николаевна Мещерская – дочь князя Мещерского, кап.1ранга, командира первого советского гвардейского корабля минзага «Марти» (переоборудованного из бывшей царской яхты «Штандарт»). Потомками старинных русских фамилий были и некоторые воспитанники нашего 6-го выпуска (см. Приложение 1).
Всё изложенное говорит, по-видимому, только о том, что в то время командование флота и, в первую очередь, нарком ВМС Николай Герасимович Кузнецов, старалось сделать так, чтобы всё лучшее, что было накоплено в среде бывшего морского офицерства и дворянства  старой России, было передано воспитанникам нового Училища. Кстати, старый кодекс Морского корпуса был положен тогда  Л.Поленовым в основу новых правил воспитания будущих моряков Училища, изменив в нём лишь ссылки: «За царя и Отечество», на: «За дело Ленина – Сталина».
Интересно, что ничего из вышеизложенного большинство из нас, воспитанников тех лет, ничего конечно не знало и даже не подозревало. Это и не удивительно для тех лет, когда все такие сведения тщательно скрывались. Однако мы все помним  с каким достоинством и уважением к нам  вели себя и общались с нами  Л.Поленов и его жена, курившие в те времена большие самокрутки из махорки, вынимаемой из аккуратных кисетов и сворачиваемые ими из листочка  газеты в ходе наших бесед.

Сафронов В. В. Ленинградские нахимовцы – четвертый выпуск. 1944 – 1951. СПб 2001. . 
Командовали шхунами опытные моряки, прошедшие службу на военных кораблях Команда на «Надежде»  состояла из боцмана,  двух мотористов да из нас - нахимовцев 14 - 16 лет. Причем в основном  из третьего взвода четвертой роты, то бишь самых маленьких по росту и возрасту. Старшие были на «Учебе». На шхуне нас было человек 20. В первый раз с нами был и воспитатель - преподаватель военно - морской подготовки Муравьев, человек мягкий по натуре, но прекрасно знающий дело.

Из записок В.Н. Федотенкова. Записки для сборника "Ленинградские нахимовцы – четвертый выпуск. 1944 – 1951." СПб 2001. 
В числе первых уроков, отличавшихся своим содержанием и восприятию явились занятия по военно-морскому делу (ВМД) и уроки танцев.
Военно-морское дело преподавали нам капитан-лейтенант Шинкаренко и капитан 3 ранга С.М. Муравьев. Иногда на их уроках присутствовали капитан 3 ранга Рожков, начальник цикла Военно-морской подготовки.
Первые уроки по ВМД запомнились тем, что проводились в специальном классе военно-морского дела. Этот класс отличался наличием в нем моделей кораблей различных  классов, как современных, так и исторических. Модели были установлены на кронштейнах, крепившихся к стенам и были покрыты стеклянными чехлами. Выше них на стенах располагались электрифицированные рисунки-схемы с электроукзками, с помощью которых можно было определить названия морских узлов, предметов такелажа, парусов, мачт, деталей шлюпок, корпусов кораблей и т.д.
Лично я в такой обстановке слабо воспринимал то, что говорил преподаватель на уроках: меня отвлекал и завораживал вид моделей кораблей, катеров, парусников, а также виды различных морских пейзажей, сведенных в таблицу местных признаков погоды, под которыми были вписаны двустишья:
Солнце красно с вечера –
Моряку бояться нечего.
Чайка ходит по песку –
Моряку сулит тоску.
Эти рисунки, изображавшие прибрежные пейзажи, различные виды облаков, состояние водной поверхности при различной силе ветра в баллах и т.п., были мастерски на высоком художественном уровне исполнены капитаном 3 ранга С.М.Муравьевым. Позже мы узнали, что Сергей Михайлович Муравьев являлся выпускником Морского кадетского  корпуса, много служил и плавал на различных кораблях русского флота, участвовал в русско-японской войне 1904 – 1905 гг. Он видел в Порт-Артуре великого русского флотоводца С.О.Макарова, художника Верещагина, которые, как известно, погибли одновременно в море на броненосце «Петропавловск», подорвавшемся на японских минах в 1905 году.

В.К.Грабарь."Пароль семнадцать". 
Еще на самых первых уроках им были отобраны ребята, способные к рисованию. Алексей Волков (Вивка рыжий), А. Сиренко, В. Грабарь. Позже пришел Вадим Иванов. С ними он занимался в любое время на протяжении семи лет. Тимофеич искал свой путь в живописи, поощрял все оригинальное и в учениках. Когда Саша Сиренко нарисовал Неву зеленой краской, Тимофеич был счастлив: его посевы дали ростки. И ведь не ошибся – Сиренко еще тогда выполнял за него задания по дизайну (Тимофеич заочно учился в ВПХУ им. Мухиной), а позже Саша станет скульптором-монументалистом, и будет преподавать в том же Серовском училище, в котором некогда Тимофеич учился. Когда лаборантка Валя ушла в декретный отпуск (14.12.1961),  на ее место пришел Сергей Александрович Муравьев, капитан 2-го ранга, уже  в отставке, человек довольно пожилой.
Сергей Александрович Муравьев - личность легендарная, столько всяких легенд связано с его именем. О нем у нас шепотом говорили, что он из дворян, хотя мало кто понимал, что это такое. Семь представителей рода Муравьевых участвовали в Декабрьском восстании 1825 года. А сам Сергей Александрович оказался не то что дворянином, а даже внучатым племянником генерал-губернатора Н. Н. Муравьева Амурского. Говорили также, что Сергей Александрович участвовал в Цусимском сражении, однако он только в 1915 окончил Морской корпус.
Сергей Александрович на линкоре «Петропавловск» участвовал в подавлении восстания на Красной Горке и до 1930 года служил на кораблях и летал на самолетах Балтийского флота. Но все это не спасло его от общей участи дворян. Только в 1946 он вернулся из Заполярья. Срок с 1930 по 1946 год задним числом был засчитан ему, как долгосрочный отпуск. 50-летнему дворянину возвратили звание капитан-лейтенант и поставили на должность преподавателя рисования и черчения. С октября 1946 он перешел на цикл военно-морского дела,  а в январе 1956 года в звании капитана 2-го ранга закончил службу. И вот он с нами, не такой уж и старый, но от него веяло прошлым еще XIX-м веком. Для каждого своего подопечного -- юного художника Сергей Александрович завел папку, куда складывал его «шедевры». За семь лет их набралось порядочное количество. Он водил нас в музеи. Как художник, по манере живописи бывший дворянин С. А. Муравьев был антиподом «разночинцу-шестидесятнику» Тимофеичу, но они как-то уживались. Так же ужились разные подходы к искусству и в учениках.
Вадим Иванов до поступления в училище учился в художественной школе, ему и слово. «Кабинет рисования и черчения быстро стал для меня родным домом. Прекрасный вид из окна кабинета стал бесконечным мотивом для бесконечных акварелей. До сих пор некоторые из них у меня хранятся, а когда на них смотришь – щемит сердце. Признаюсь, я старался подражать манере письма Сергея Александровича. Его акварели были просто великолепны. Ему особенно удавались море и корабли. До сих пор помню его еще дореволюционную акварель,  где был изображен русский броненосец на рейде острова Готланд. Утро, желтоватый из-за просвечивающего солнца туман. Тихо. Спокойное море. Силуэт корабля.
 Он всячески поощрял наше увлечение. Выставки устраивал. Мы и на этюды ходили. Особенно много работали в лагере. Неподалеку от лагеря у него был маленький летний домик. Приветливая, улыбчивая жена Сергея Александровича (Ия Алексеевна.- ВГ.) угощала нас клубникой со сливками.
Он, готовя выставки, подписывал мои работы «Иванвад». Потом я и сам их стал так подписывать. Счастье, что на жизненном пути попадаются такие люди».

Воспоминания К. Лукьяненко. Посвящается 40 летнему юбилею 18 выпуска Ленинградского Нахимовского училища. 
В лагере время было заполнено необременительными строевыми занятиями – мы готовились к 1 сентября, спортивными играми, занятиями с командирами, которые рассказывали нам, что можно и что нельзя, посвящали нас в историю училища, знакомили с уставами и положениями. Для меня пребывание в лагере оказалось связанным с  одним событием, которое несколько омрачило мое житье-бытье в училище на несколько лет. Однажды прошел слух, что к нам едет начальник училища и другие старшие офицеры, и что это событие будет отмечено военной игрой. Перед игрой нас всех построили и выделили из всех взводов по два человека в разведгруппу. Счастью моему не было предела оттого, что я не только попал в эту разведгруппу, но и был назначен ее командиром. Уже не помню, кто из офицеров проинструктировал нас и сказал, что наша основная задача пробежать по берегу озера и доложить обо всем, что мы заметим. На этом постановка задачи закончилась. Наша группка из шести человек где энергичным шагом, где бегом быстро передвигалась по берегу озера по хорошо натоптанной тропинке. Поскольку никто нам не сказал, долго ли бежать, как бежать и что высматривать, мы просто бежали, проникнувшись ответственностью и гордостью за то, что попали в разведгруппу и вот теперь выполняем задание. Через некоторое время я стал сомневаться в том, правильно ли мы делаем, что бежим, но приказ есть приказ, и мы бежали дальше. Никаких границ, ограничений, знаков, что пора повернуть, мы не видели и гордо бежали. Не исключаю, что я был горд больше всех. Причем никто не роптал, мы просто молча бежали. Вдруг на берегу показалось несколько дачных домиков. На крыльце одного из них сидел пожилой человек в спортивном трико. Завидев нас, он как-то забеспокоился и знаками показал, чтобы мы подошли к нему. Когда мы встали полукругом перед ним, он спросил, куда это мы бежим, и я за всех ответил, что мы играем в военную игру, и нас послали в разведку. Он сказал, что дальше нам бежать не нужно, поскольку дальше кроме леса ничего нет, и что он нам приказывает повернуть назад. Я возразил, сказал, что у нас приказ бежать. Тогда он молча скрылся в домике и очень быстро вышел назад в кителе капитана первого ранга и форменной фуражке, но все в том же спортивном трико и тапочках. Приложив руку к козырьку, он сказал, что как старший по званию он приказывает нам повернуть и бежать  в лагерь. Погоны капитана первого ранга были серьезным аргументом, мы сказали «Есть!», отдали честь и побежали назад.  Этим человеком был Сергей Александрович Муравьев, которого мы потом все очень любили и который учил нас рисовать акварелью.

КСВ.: Прежде всего вспоминается его доброжелательность, вера в то, что каждый из нас художник, способен акварельными красками рассказать о своем понимании красоты моря, Нахимовского озера. Узнал благодаря материалам, опубликованным на сайте НВМУ, у него - сложная судьба, сидел 14 или 16 лет, освобожден по ходатайству и усилиями Николая Герасимовича Кузнецова.