Рижское Нахимовское военно-морское училище. Сборник материалов о встрече выпускников по случаю 60-летия основания училища. 3 декабря 2005 г. Составители: Г.Г. Лойкканен, М.Д. Агронский. СПб.: "НПП "Система", 2006.

ОНИ НЕ ДОЖИЛИ ДО ЮБИЛЕЯ 3 декабря 2005 года.

Выпускники РНВМУ 1950 года

7. Голохвастов Лев Александрович

Доклад контр-адмирала Шаурова Александра Алексеевича. Репино , 30 сентября 1995 года. Народ.ру: рижское нахимовское военно-морское училище (1945-1955).

Продолжаю цитировать документы:
«Голубев, Голохвастов, Согомонян, Трифоненко в классном журнале неоднократно повышали себе отметки».
(Всех – лишение погон на 15 суток, это уже март 1950 г.).

И замыкает наш список личного состава роты его скорбная часть – это рано и безвременно ушедшие из жизни наши товарищи:
В 1979 г. смерть от болезней унесла Лёву Голохвастова и Лёшу Усачёва;
Помянем же их добрыми словами, вечной памятью в наших сердцах и минутой молчания…

Библиотека А. Соснина: Б.В. Богданов. 70 навигаций ветерана. ЯРОСЛАВЛЬ - АСТРАХАНЬ.

После войны была открыта новая пассажирская линия Ярославль — Астрахань. Река стала неузнаваемой; на значительном протяжении разлились большие водохранилища — волжские моря. Это и дало возможность продлить водный путь крупным судам вверх, направить “Володарский” до Ярославля. Раньше он бывал на Верхней Волге только по весне, в основном в 20-х годах, когда вывозил из Рыбинска продовольствие для голодающих Нижнего Поволжья. И вот теперь — постоянная, на всю навигацию, пассажирская линия Ярославль — Астрахань.

Осуществлялась дерзкая мысль о создании Большой Волги с каскадом водохранилищ, подпертых плотинами мощных ГЭС. Грандиозный замысел оказался по силам лишь советскому человеку. В первые пятилетки были сооружены две волжские ГЭС — Иваньковская и Угличская. В 1941 году, когда уже шла война, вступила в строй Рыбинская ГЭС. Появилось первое на Волге величайшее водохранилище. И началась полнокровная жизнь на Верхней Волге, даже в меженный период навигации были глубины, достаточные для крупных пассажирских судов.

Движение за сохранность судовых механизмов, именовавшееся в 40-х годах лунинско-киселевским, возродилось в пароходстве канала Москва—Волга в 1947 году. Начало этому положили механик теплохода “Чкалов” Б. И. Бурлаков с инженерами пароходства А. Я. Алферьевым и А. Ф. Коховым. Они на новой основе усовершенствовали эксплуатацию и ремонт механизмов, и судно приходило зимовать в затон в отличном техническом состоянии. Метод Бурлакова подхватили во всех речных бассейнах. В таком использовании внутренних резервов была крайняя необходимость.

Механику “Володарского” Петру Петровичу Гурячкову суть метода была известна с 30-х годов, и все последующие навигации, особенно военные, он применял его на пароходе. Его, механика, поддерживала вся машинная команда. Зимний ремонт володарцы заканчивали обычно раньше других экипажей.

Линия Ярославль — Астрахань, укомплектованная большими грузопассажирскими пароходами, действовала.

“Володарский”, завоевавший в предыдущей навигации первенство, открывал навигацию 1947 года. 15 апреля в 12 часов пароход вышел из г. Горького в Астрахань, а 1 мая, завершив нижнюю часть рейса благополучно, вернулся в город, несмотря на сохранившийся лед, отсутствие речной обстановки, дебаркадеров (еще не успели расставить) в населенных пунктах. Колесному пароходу опасно идти во льду, даже битом. Но колеса сберегли, хотя порой и приходилось становиться на якорь. Нелегко было и с пассажирами: их высаживали прямо на берег, на лодки, паромы и пароходики местных линий. Только ниже Вольска река очистилась от льда. Но неожиданно разразился сильнейший шторм. Вся команда была поднята на случай водяной тревоги. У Саратова — новое испытание: выше города шторм разбил плот, бревна широкой полосой перекрыли судовой ход. Колесам опять грозила опасность, но стараниями палубной и машинной команд удалось избежать поломок. В Астрахани, где взяли 350 тонн риса, команда, развернув соревнование между вахтами, быстро произвела погрузку. Доволен был рейсом капитан П. П. Умнов. Не зря он воспитывал экипаж в духе товарищества и сознательной дисциплины.

На следующий год на Волге утвердилось еще одно начинание. Капитан парохода “Руслан” П. С. Букаев и механик И. М. Плеханов разработали стахановский план организационно-технических мероприятий: они внедряли прогрессивные нормы нагрузки на лошадиную силу, ускоряли оборачиваемость судна, сокращали время на каждую операцию, улучшали организацию труда. Володарцы с 1943 года включились и в руслановское движение. Заметим, что в том же году руслановский почин поддержали экипажи 800 судов, а на другой год — 3200. Инициаторы бурлаковского и руслановского движений были удостоены Государственной премии.

С 1951 года экипаж “Володарского” возглавлял Александр Иванович Торсуков. Шесть коммунистов было тогда на судне, но небольшая партийная организация парохода под руководством молодого штурмана В. А. Кириллова была застрельщицей многих начинаний.

Если при Умнове, покинувшем капитанский мостик из-за тяжелой болезни, пароход ежегодно перевыполнял план, то с Торсуковым команда добилась еще более высоких показателей. Особенно заботился Торсуков о вывозе картофеля из Бармина, где осенью и весной его было очень много, так что пассажирские суда не успевали забирать его. Но приходил “Володарский”, и у Торсукова появлялась делегация сельчан: “Будь добр, Александр Иванович, выручи, забери картошку”. Торсуков — второму штурману; “Погрузи, Кириллов”.— “Да некуда, все забито”. А капитан настаивает: “Ничего, поищи и найдешь, выручить колхозников надо... Это мои избиратели, ведь я их депутат” (да, А. И. Торсуков был депутатом Верховного Совета РСФСР двух созывов).

На редком пассажирском судне за долгую навигацию не случается каких-либо происшествий, скажем падения пассажира в воду. Вот тут-то и проверяются сильные и слабые стороны команды, ее дисциплина, выучка. Экипаж “Володарского” всегда заботился о традициях, выработанных еще в 30-е годы. О некоторых таких случаях рассказал бывший первый штурман К. И. Бабушкин, ныне капитан теплохода “Советская Россия”, а дополнил бывший второй штурман “Володарского” В. А. Кириллов, ныне капитан теплохода “Семен Буденный”.

А. И. Торсуков заболел, и пароход несколько рейсов сделал без капитана. Вот тогда-то и звучали особенно часто три коротких свистка — сигнал бедствия “человек за бортом”.

“После ночной, капитанской вахты я отдыхал в своей каюте,— вспоминал Бабушкин.— Вдруг сквозь сон почувствовал, что колеса “Володарского” отрабатывают “полный назад”, и тут же прозвучали три коротких свистка. Вскакиваю — и немедленно на мостик. Кириллов побежал с матросами на корму — к лодке. Лодку спускали торопливо, суетились: это была первая тревога за навигацию. И все же помощь подоспела вовремя. Спасенный оказался жителем Мариинского Посада, до которого пароходу оставалось не более часа хода. Причину своего падения в воду он объяснил так: “Я продал картошку. Еду с деньгами, и мне показалось, что их у меня хотят отнять. Вот я и решил, выплыв, добраться до Мариинского Посада берегом”...

Стоянка в г. Горьком всегда отнимает у экипажа много сил. Нужно выгрузить, что привезли с низовий, погрузить верховый груз, продукты, дрова для камбуза, помыть судно, навести лоск перед отправлением в рейс, не говоря уж о том, что здесь располагается и пароходство со всеми административными и общественными организациями — и туда надо зайти. Одним словом, стоянки эти очень напряженные. И не успели отдохнуть, как “Володарский” в Кирпичном Яру пробасил тремя короткими новую тревогу “человек за бортом”. Она была сыграна четко, и человек не успел доплыть до берега, как шлюпка настигла его. На сей раз пловцом оказался мужчина, поссорившийся со своей женой.

Другое происшествие. “Володарский” отходил от пристани Чебоксары. Были отданы, кроме кормового, все швартовы, и течение стало отбрасывать судно от причала. А с берега по мосткам вбегал на дебаркадер запыхавшийся пассажир. Поняв, что ему не перепрыгнуть расстояние, отделявшее пароход от дебаркадера, он помчался на корму дебаркадера. Там вахтенный матрос только снял с кнехта кормовой швартовный конец и хотел его бросить в воду. Пассажир уцепился за трос. “Осилить” пароход ему, конечно, не удалось, и он оказался в воде. Шлюпка, однако, не потребовалась. Просто опустили шторм-трап, и человек поднялся на борт. Даже три коротких дать не успели.

И вдруг снова — три коротких. Шли Девушкиной воложкой и только что обогнали плотовод с большим плотом. Отрабатывать назад нельзя. Маневрировать перед плотоводом опасно. Только спустившись немного ниже, остановились, приготовили лодку, А виновник тревоги уже на берегу, на Девушкином острове. Машет руками и кричит, чтобы не высылали лодку. Как выяснилось, он у кого-то похитил деньги. Вырвавшись, бросился за борт, чтобы избежать наказания.

Это был тем не менее не последний случай в ту навигацию. “Володарский”,— продолжал Бабушкин,— отошел от Вольска и направился вниз по Волге. Пассажир-офицер, выйдя на балкон мест третьей категории, чистил свой китель. Левой рукой он держал китель за ворот, а правой выбивал пыль. Одно неосторожное движение, и китель полетел за борт. В карманах — документы. Не раздумывая, офицер перемахнул через борт за формой. Он спас китель, а его самого подхватила лодка, которую к тому времени наладились спускать четко и быстро...

Дела на судне шли хорошо. Люди работали старательно. Отсутствие капитана Торсукова заставляло всех быть особенно внимательными. План, как обычно, перевыполнялся. “Володарскому” снова присудили вымпел победителя. Пароход перед Сталинградом драили словно к адмиральскому смотру: готовились к возвращению после выздоровления капитана. И только три коротких свистка теперь ожидались с какой-то нервозностью. Хотя все “забортники” оставались живы и здоровы благодаря своевременной помощи, все же неприятно, когда люди по каким-то причинам прыгают с судна на полном ходу. Долг водников — сначала обеспечить безопасность тонущих, а потом выяснять причину...

В Сталинграде на капитанский мостик “Володарского” вернулся А. И. Торсуков. Бледный, осунувшийся, но глаза блестят по-молодому. “Ну, как вы тут без меня?” — спросил Александр Иванович. “В основном хорошо, а как ваше здоровье?” — “Операция прошла хорошо, теперь все позади. Но завтра уезжаю на сессию Верховного Совета, так что вы снова без меня пойдете...” Мы сидим около его каюты. Миновали заход в Красноармейский завод, вот идем вдоль Сарептского Яра. Я рассказываю капитану, надеясь на сочувствие, о том, как замучили нас “забортники”. Но Торсуков вместо сочувствия выдает наставление:

— Товарищ Бабушкин (он нас, штурманов, называл не по имени и отчеству, а товарищ Бабушкин, товарищ Кириллов, товарищ Углов), смотреть надо на людей. Кто что собирается сделать, сразу видно, и можно предупредить нежелательные действия. Может, тогда и не было бы у вас столько происшествий.

И надо же такому случиться, как раз в эту минуту трое молодых мужчин, прилично одетых, дойдя, как нарочно, именно до места, где мы сидели с Александром Ивановичем, повернулись, как по команде, лицом к борту, разом перемахнули через поручень, спустились на колесный кожух и одновременно прыгнули в воду.

— Это они куда?—недоуменно спросил Торсуков. Отвечать мне было уже некогда. Я взлетел на мостик и, под удивленным взглядом Кириллова, схватился за рукоятку свистка.

— Три? — только и спросил он, имея в виду три свистка, и кинулся на корму, к лодке.

— Три,— крикнул я ему вдогонку.

Молодых мужчин извлекли из воды. Оказалось, что они, сев в Сталинграде, надумали для экономии времени сойти на ходу, чтоб и прокатиться, и искупаться, а к вечеру вернуться домой. Всего-то... В наказание их провезли до Каменного Яра, чтобы впредь было неповадно рисковать своей жизнью и подводить нас, речников...

В жизни Волги в 1955 году произошло важнейшее событие. Открылось движение через шлюзы Куйбышевского гидроузла. Разлилось новое огромное водохранилище.

Этот год для володарцев был примечателен и тем, что как лучший, умудренный опытом капитан А. И. Торсу ков был назначен на первый трехпалубный теплоход “Родина”. Пароход он сдал своему первому штурману В. А. Кириллову, в 30 лет ставшему капитаном “Володарского”.

Несколько робел капитан: как отнесется к этому назначению экипаж — матерые речники. Но обошлось: Кириллов ходил на “Володарском” уже семь лет, и ветераны приняли его выдвижение как заслуженное признание руководством пароходства деловых качеств штурмана. И еще возникал вопрос: сможет ли Кириллов продолжить традиции бывшего капитана и перевыполнять планы перевозок? Не просто повторить рекордные погрузки Торсукова, тем более что в ряде случаев они вступали в противоречие с правилами. Но молодой капитан вместе со штурманами А. В. Демидовым и А. И. Локтионовым с умом, инициативно начали упорно “делать план”. Как и Торсуков, они грузили все, что позволяли трюмы и палубы парохода. Экипаж в полном составе поддерживал своей безотказной работой действия командиров.

“Ударная бригада”,— говорил Кириллов,— капитан с помощниками — после ухода маститого речника Торсукова не снизила своих показателей, и по-прежнему володарцы завоевывали вымпелы, грамоты и премии. Эти успехи были результатом совместной работы общественных организаций и командования судна, развернутого соревнования, высокой организованности и сплоченности коллектива, в первую очередь ветеранов. Вот они, эти ветераны: Ф. И. Жуков, А. В. Басов, В. М. Пыжов, А. М. Пыжов, С. С. Калинин, И. Г. Ширшов, А. А. Бахмасов, С. С. Корнилов, проводница Т. М. Плотникова. Двое рулевых — М. И. Пирогов и Г. А. Лунин — побили все рекорды: они прослужили на пароходе по 33 года.

Необыкновенно дружным и дисциплинированным был экипаж корабля. Командиры не знали, что такое “сделать замечание”, настолько хорошо каждый исполнял свои обязанности, высоко ценил чувство локтя и дружно поддерживал друг друга и интересы коллектива.

Таков был экипаж “Володарского” 50-х годов. Люди в нем быстро набирались опыта, росли профессионально. Штурманы А. В. Демидов и А. И. Локтионов в настоящее время командиры трехпалубных теплоходов “Максим Горький” и “Лев Толстой”, а штурман Л. А. Голохвастов — капитан теплохода “Степан Здоровцев”, В. А. Кириллов — известный капитан четырехпалубного теплохода “Семен Буденный”, однако годы службы на “Володарском” он считает самыми яркими в своей жизни...