Отец.

Седьмая дивизия подводных лодок Северного флота. Люди, корабли, события. - Санкт-Петербург, серия "На страже Отчизны", выпуск 4, 2005 г.

Командование 7-й дивизии ПЛ СФ

 Начальники штаба:
капитан 1 ранга Владимир Тихонович Багрянцев (09.1997)...

Общая длительность боевых служб АПЛ пр.949А дивизии составила чуть больше полугода. В ходе каждой БС обнаруживались иностранные надводные и подводные корабли.
В августе 2000 г. К-141 (командир — капитан 1 ранга Г.П.Лячин, старший на борту — НШ капитан 1 ранга В.Т.Багрянцев) вышла в море для участия в учениях СФ, в ходе которых была запланирована стрельба с корабля. В назначенное время 12 августа лодка на связь не вышла, и вскоре стало известно, что на корабле в подводном положении произошло два взрыва и К-141 с большими разрушениями в носовой части лежит на дне Баренцева моря на глубине 116-118 м...

Атомная подводная лодка К-141 «Курск» пр.949А

... Июль 2000 г. — лодка участвовала в военно-морском параде в губе Ваенга, посвященном Дню ВМФ (корабль был поставлен на бочки).
Август 2000 г. — лодка с основным экипажем (капитан 1 ранга Г.П.Лячин, старший на борту — капитан 1 ранга В.Т.Багрянцев) приняла участие в учениях СФ, в ходе которых 11.08.2000 г. произвела ракетную стрельбу ПКРК «Гранит» на приз главкома ВМФ России.
12.08.2000—затонула в полигоне БП в Баренцевом море в результате детонации боезапаса в 1-м отсеке при отработке задач БП.

Черкашин, Николай Андреевич. Я - подводная лодка / Николай Черкашин. - М : Совершенно секретно, 2003.

К седьмому кильблоку положили венок из живых цветов...
Кто-то вспомнил, что начальник штаба дивизии, вышедший на "Курске" старшим на борту, капитан 1-го ранга Владимир Багрянцев написал задолго до рокового похода пророческие строки:
Ну а если случится такое
По отсекам пройдет ураган,
Навсегда экипаж успокоя...
Я за них поднимаю стакан.

Храм Преподобного Серафима Саровского. Из жизни / История рассказанная Екатериной Дмитриевной БАГРЯНЦЕВОЙ

 С Богом переживешь любое горе
- Некоторые мои знакомые недоумевают: почему ты здесь, в церкви? А мне их не понять: почему они не здесь? Что другое в мире может заменить Церковь, общение с Богом?.. Горе - это духовное состояние, его нельзя взять да в угол положить. И кто может уврачевать душу, кроме Господа?

- размышляет вслух Екатерина Дмитриевна БАГРЯНЦЕВА.

Мы сидим с ней на втором этаже хозяйственного домика при храме на Серафимовском кладбище. Уже темнеет - блокнота почти не видно. Колокола бьют ко всенощной. Сегодня служит отец Василий Ермаков - и в маленький храм уже невозможно войти. Но народ все подходит и подходит...

Муж Екатерины Дмитриевны похоронен здесь же, недалеко, на Серафимовском. На его могиле - единственный памятник мемориала в форме креста. Капитан 1 ранга Владимир Тихонович БАГРЯНЦЕВ как начальник штаба 7-й дивизии был старшим командиром на борту атомной подводной лодки "Курск", В начале августа 2000 года подлодка вышла с базы в Видяево (под Мурманском) в свой последний путь. На памятнике с парящей чайкой, на бронзовой табличке выгравированы дата и место гибели: "Баренцево море, 69040Г" СШ, 37040Г" ВД. 12.08.2002". О судьбе подлодки написано уже много. Подробно - о подъеме, и детально - с анализом причин трагедии. А вот о судьбе моряков мы читали гораздо меньше. Оно и понятно - своё горе каждый переживает в одиночку... Сегодня, спустя три года после катастрофы, мы обратились к судьбе одной из 118 семей "Курска".

ДО ТРАГЕДИИ

- Как вы пришли к отцу Василию?

 - Господь привел. Я уверена, что к батюшке приходят по Божьей воле, не иначе. У нас с Володей было обоюдное понимание того, что надо - для семьи, для жизни, для детей. Только тогда называли это по-другому - мораль, нравственность. Хотя сейчас могу сказать определенно, что мы искали духовности, шли к Богу. И Господь даровал нам духовного отца, такого близкого родного человека, как наш батюшка. Вы знаете, Володя - человек очень серьезный. Вернее, был таким. Все не привыкну говорить о нем в прошедшем времени. Вот только одна деталь: в 33 года он стал командиром атомной подводной лодки "Краснодар". Это была лодка того же проекта и класса, что и "Курск". 112 человек были в его подчинении, и он за всех отвечал... По жизни он был немногословен, но твердо знал, чего хочет, к чему идет. Отступать не умел, поэтому и пережить немало довелось, в том числе и предательства...

И в обычной, мирской жизни Володя к людям относился осторожно. Присматривался долго. Не шел на поводу первых впечатлений... А к отцу Василию он как-то сразу "прикипел" и сердцем, и душой - с первой встречи! Мы об этом не говорили, потому что свои переживания Володя не любил "выплескивать" наружу. Но я знала и чувствовала глубокое почитание и любовь Володи к батюшке. И любовь батюшки к нему. Сюда, наСерафимовское, мы пришли лет восемь назад. Володя учился тогда в Военно-Морской Академии, на командном факультете. Наверное, в душе он был романтиком: жил службой, предан был своему делу до самозабвения и очень любил море. В любую погоду - и в штиль, и в шторм...

- Как же так: любил море, а служил на подводной лодке? Ведь там внизу - черная кромешная бездна, которая скорее страшит, чем восхищает?

- Когда любишь, разве важно, как это выглядит? Вот вы в блокнот свой пишете чуть ли не на коленке, в темноте - и ничего, правда?.. Нет, море он правда любил. Батюшка про него говорил: "По морю пешком ходит..."

 - А где вы познакомились с Владимиром Тихоновичем?

 - В Севастополе. Он учился в Высшем военно-морском командном училище имени Нахимова, на пятом курсе. А я - в Институте приборостроения. Папа у меня тоже моряк, служил тогда в Севастополе, хотя вообще-то я -ленинградка. Встретились мы впервые в 1979-м, в гостях у подруги меньше года прошло, и поженились. Там же наш первенец Дима родился, а Игорек - уже в Западной Лице. Володя сразу после училища пошел "по большому кругу" -вслед за лодкой, от ее постройки до спуска на воду. Сначала служил в Учебном центре в Обнинске, потом на заводе в Северодвинске, позже - в Мурманской области. За 20 лет жизни на Севере ничего, кроме гарнизонов, я и не видела. У меня в паспорте, где отметка о прописке, все листочки заполнены: прибыл-убыл, прибыл-убыл... По диплому я -инженер-кораблестроитель, да только по специальности не пришлось поработать. В маленьком военном городке выбор невелик. Устроилась сначала техником на заводе, потом делопроизводителем в Учебном центре... На судьбу не жаловалась. Ведь мы были молоды, и вокруг -молодежь: все лейтенантами приехали. Но они уже тогда понимали цену настоящего военного братства. Для меня же главным была семья, воспитание детей и... умение ждать. Это, пожалуй, самое трудное для жены морского офицера. Ведь Володя уходил в море на месяц, а то и больше. То учения, то тревога, то еще что-то - а я жду его на берегу. И связи никакой, только через штаб. Ни письма не напишешь, ни по телефону не поговоришь. И только ждешь, ждешь, и ждешь... В 1989-м грянула трагедия. Атомная подводная лодка "Комсомолец" ушла из Западной Лицы и не вернулась... Когда гибнет лодка, все подводники воспринимают это как личную утрату. Выход в море - их общая радость, потеря - их общая боль. Может, сказывается мужская солидарность, а может, они чувствуют общность судьбы? Там, в походе, от одного человека часто зависит жизнь остальных. Поэтому на подводных лодках - особенно сплоченный коллектив. Помню похороны в Доме офицеров. Я-то не была знакома с этими ребятами, а муж их всех знал. Таких скорбных глаз у Володи я не видела никогда...

Многие моряки "Комсомольца" похоронены на Серафимовском кладбище. Вот здесь, недалеко, капитан I ранга Евгений Ванин лежит, командир "Комсомольца". Володя, когда приезжал к батюшке, всегда на его могилку приходил. Последний раз, помню, прошел прямо вот по этой аллее, где через два года и сам лег...

ТРАГЕДИЯ

- Простите, что приходится задавать этот вопрос: как вы узнали о трагедии на "Курске"?

- В августе я отдыхала с детьми в Севастополе. Володя ушел в очередной поход. 14 августа мы приехали в Москву, где мне и сообщили, что их лодка легла на грунт. И старший на борту - Володя...

Мы сразу вылетели в Мурманск. Постепенно стали проясняться некоторые подробности: еще 12 августа в 11.28 был первый взрыв, в 11.30 - второй. А через неделю, скорей всего, уже все погибли... Я до последнего верила, что Володя не может умереть!

Информацию выдавали скупо. Но опыт военной жизни помогал понять многое из того, что стояло за официальными сводками. Я упрямо твердила: пока не увижу собственными глазами, верю: он жив, жив, жив... Цеплялась за каждую новость. Например, сообщили, что открыли крышку девятого люка - и оттуда пошли пузырьки... То наше общее состояние не передать словами. Чтобы понять, надо пережить...

Я тогда была старостой церкви Святителя Николая в Видяево. Приход у нас был молодой. Приехал отец Аристарх, настоятель Трифоно-Печенгского монастыря. Мы по четыре раза в день служили молебен о здравии моряков "Курска". Люди стояли на коленях - старики и молодые, отцы и матери подводников. Многие молились, может, первый раз в жизни, чтобы Господь спас их детей. Эта пламенная молитва единым порывом возносилась к Господу. И действительно Он спас их. Они же все, я думаю, в Царствии Небесном сейчас... Но родители молились о том, чтобы увидеть своих детей живыми здесь. Экипаж-то в основном молодой был... В Видяево столько людей тогда приехали - и у всех одна беда. Ходят парами по улице: отец-военный и мать в слезах. Их горе поймет только тот, кто пережил его...

Помню, позвонила в Петербург отцу Василию - а его нет, говорят, что в отпуске. Но батюшка уже знал, что Володя погиб - о трагедии "Курска" сообщали на всю страну. Отец Василий молился за Володю, а его молитва знаете, какая сильная! Благодаря отцу Василию мы и пережили то страшное время... Диме тогда было восемнадцать, а Игорю - одиннадцать. Просто сказать, что они любили отца - значит ничего не сказать. Они боготворили его, для них он был прежде всего другом и советчиком. Если "папа сказал" -значит, нужно выполнять приказ. Переживали они мучительно трудно, хотя каждый по-своему. Они вообще разные. Игорь - более гибкий душевно, верующий. Мне кажется, он понимал, что отец его погиб. Но надежда была: а вдруг?! Ведь сообщали, что кислорода хватит до 28 августа. Ждем до 19-го, до 20-го... А потом списки пошли... Дима написал стихи о гибели отца - единственный из всех детей моряков "Курска"... В наш храм ходили оба сына. Вскоре владыка Симон, епископ Мурманский и Мончегорский, забрал младшего, Игоря, с собой. Исповедовал его, на Успение Богородицы причастил. Затем владыка отправился в поездку по северным приходам, тоже вместе с Игорем. Так проявилась милость Божия к нашей семье - Господь помог нам через владыку Симона... А в нашей церкви в Видяево вначале даже помещения своего не было. Располагалась она в бывшем овощном магазине. После трагедии на пожертвования стали возводить здание церкви. И 20 сентября, на 40 дней, епископ служил панихиду об усопших уже в новом здании. А 22 сентября мы выехали в Петербург, к батюшке... Наша беседа опять невольно возвращается к отцу Василию Ермакову, к его духовному подвигу в окормлении паствы - многочисленных духовных чад не только из Петербурга, но и из других городов России и из-за рубежа. Батюшку знает весь Север, во всех гарнизонах. Моряки приезжают к нему во время своих отпусков и знают: он всех примет и выслушает. Кстати, отец Василий и сам в молодости служил в штабе флота, в Таллинне. .. 

 - Даже в отпуск Володя обязательно приезжал к батюшке. Они переписывались, их духовное общение никогда не прерывалось. Да и по себе я замечала: пошлешь письмо батюшке - и состояние души меняется. Будто на исповедь сходила...

К Богу я поздно пришла, хотя у Господа "поздно" не бывает: всему свой черед. Крестилась уже взрослой, вместе с детьми, в Севастополе. Как сейчас помню: в 1990 году, 25 августа, в Успенский пост. А муж с рождения был крещен. Мы с ним и повенчаться хотели - но не сложилось. Самой жизнью повенчаны - 21 год вместе прожили.

- Мне рассказывали о пророчествах отца Василия...

- Это о песне-то? В то лето, накануне трагедии "Курска", было много событий, которые можно назвать пророческими. И это - одно из них. Когда Володя приезжал к отцу Василию в последний раз, батюшка подарил ему книги "Кровью убеленные" (о но-вомучениках российских) и "Всех скорбящих Радосте", а также книгу своих воспоминаний о Болхове. Принес ему два пасхальных деревянных яйца - символ Воскресения, - и это в июле! Прямо в руку Володе вложил. А он батюшке часы-штурвал преподнес. Тоже символично - как рулевому по жизни... То прощальное лето было таким значительным... По милости Божией последние дни земной жизни Володя провел с батюшкой - в июле приезжал, а в начале августа ушел на подлодке в поход и погиб. Под летнюю Казанскую Володя причастился, и батюшка его словно благословил - в последний путь... Когда прощались, отец Василий вдруг громко запел: "Прощайте, скалистые горы! На подвиг Отчизна зовет..." Все вокруг как-то замялись, недоумевают. А батюшка удивляется: чего, дескать, не подпеваете?.. Я-то об этом вспомнила при закладке памятника морякам погибшего "Курска", когда оркестр вдруг грянул: "Прощайте, скалистые горы!.." В это время как раз родственники подошли - все слышали... Когда хоронили ребят с "Курска", тоже эта музыка звучала. И когда "Курск" уходил в свой последний поход... А батюшка, помню, еще пел: "Сами взорвали "Корейца", нами потоплен "Варяг"..." Все о том же. Но тогда, до трагедии, никто ничего не понял.

ПОСЛЕ ТРАГЕДИИ

  - Потом я училась жить заново. Без Володи. Мы получили квартиру в Петербурге. Всем семьям погибших моряков выделяли жилье по желанию, кто где хотел. Мы выбрали Петербург - поближе к батюшке... Я человек светский, хоть и была старостой церкви. Муж, дети, гарнизон - тогда это было основным. А сейчас вся моя жизнь - это церковь. Работаю в трапезной при храме на Серафимовском кладбище. Вот и могилка Володина здесь же, и батюшка рядом... Помню, как 28 февраля 2002 года ездила на опознание. Как увидела останки Володи, сразу вспомнила: я епископу Симону еще в Видяево говорила, что Володю по кресту найдут. (Он как раз перед летним походом поменял нательный крестик. Надел новый - большой такой, медный. А тот, что поменьше, мне отдал -я его с тех пор и храню...) Вы знаете, так и вышло: хотя Володя во втором отсеке был, где все горело, но крест и цепочка сохранились, их обнаружили!.. Когда в морге стояла - слез не было, только холод - леденящий. В какой-то миг показалось, что мое дыхание застывает... Следователь меня спрашивает: "Может, врача вызвать?" - "Ничего, - говорю. - Надо все делать, как положено..." А 2 марта мы с Володей прилетели в Петербург. В одном самолете: я наверху, а он - внизу. Там еще, по-моему, четыре гроба стояли. И каждый был накрыт Андреевским флагом. Володю отпевал батюшка. Своими руками собрал для него все, что нужно: иконку, венчик, тапочки, земельку. В четверг, 12 марта 2001 года, были похороны. Вот так Володя сюда вернулся... В тот траурный день флаг с Володиного гроба офицер передал сыну, Игорю. А 9 мая (в День Победы в храм всегда моряки приходят - это их праздник) флаг из дома я принесла сюда. В трапезной над окошком повесила, батюшка разрешил. Может, кто и осудит, но, по-моему, хорошо. Память о Володе. Обо всех не вернувшихся... В ноябре 2000 года Патриарх Московский и всея Руси Алексий II встречался с детьми моряков погибшего "Курска". Он принял ребят в Свято-Даниловом монастыре, в своей резиденции. Совсем маленьких усадили в первом ряду. А они, бедные, так измучились в дороге, что заснули во время встречи... Патриарх спрашивает: "У кого какие вопросы?" А дети-то в основном невоцерковленные, поэтому и отмалчиваются. Мой Игорь поднял руку, подошел к Патриарху и рассказывает: "У меня на "Курске" папа погиб - капитан I ранга Владимир Багрянцев. Он был духовным чадом отца Василия Ермолаева из Петербурга..." И заплакал. Игорек знал, что наш батюшка и Патриарх вместе учились в семинарии и до сих пор дружат. Но от волнения фамилию отца Василия перепутал... Патриарх его обнял, утешил, поправил: "Не Ермолаева, а Ермакова. Мы с ним вместе учились..." ...По воскресеньям наш храм переполнен. И к домику не подойти - везде люди, люди, люди... Со всех концов России сюда едут, и из других стран тоже. Батюшка знает, кому что надо. Не кому что хочется, а что душе полезно... А Игорь в этом году поступил в Нахимовское училище. Хочет стать моряком, как отец. Всю неделю он в училище, а на выходные домой приходит, и сразу - в храм. Если хорошо учится, его отпускают каждую неделю...

УРОКИ

  - Жизнь у каждого своя. И горе у всех разное. Потому что Господь каждого ведет своим путем - чаще через скорби. Когда человек счастлив, он забывает обо всем, и о Боге тоже забывает. У него все есть, все хорошо - о чем тут еще беспокоиться? Но вот когда горе приходит, то начинаешь задумываться: к кому пойти, где найти утешение? Но душу-то самому не залечить, и никакая человеческая помощь не поможет... Ведь душа находит утешение только в Боге. Но чтобы душа открылась для Бога и для веры, надо самому немало потрудиться: воцерковиться, пересмотреть всю свою прежнюю жизнь, слезно испросить у Господа прощения своих грехов... И тогда благодать Божия коснется сердца и души каждого страждущего человека... Духовное сразу не дается - только трудом можно достичь. Но себя перебороть - труд особый. И Господь дает силы для этой борьбы. Некоторые удивляются: как это - дает силы? А вот так - реально и дает. Без Бога-то человек и погибнуть может, а с Божией помощью превозмогает трудности. Господь дает силу - пережить, дает силу - понять и силу - верить. Господь привел меня к отцу Василию, который помогает найти свой путь к Богу. А с батюшкой всегда хорошо. Вернее, где батюшка, там и хорошо.

День подводника, 2006. 7-я дивизия подводных лодок (второго формирования).

Базирование: С 1965 г. — губа Малая Лопаткина. С 08 — 10.1973 г. — губа Нерпичья (Западная Лица). С 1980 г. — Ара-губа (Видяево).
История: Сформирована 08.08.1965 г. и укомплектована лодками 675 проекта. 1 декабря 1982 г. (на основании директивы ГШ ВМФ от 5 мая 1982 г.) дивизия была из 1-й ФлПЛ передана в 9-ю ЭсПЛ СФ с базированием в губе Ара. С 1994 г. в составе 1-й флотилии подводных лодок. 1 октября 1994 года на базе кораблей 6-й, 7-й дивизии эскадры подводных лодок сформирована в новом составе 7-я дивизия подводных лодок с местом дислокации в губе Ара.

Начальники штаба:

Багрянцев Владимир Тихонович (09.1997 — 12.08.2000 погиб на ПЛА «Курск») кап. 1 ранга;