Краткая биография: 1978-80 годы – учеба в Высшем военно-морском инженерном ордена Ленина училище им. Дзержинского (Ленинград); 1980-1984 годы – учеба в Высшем военно-морском политическом училище (Киев). Специальность по диплому – учитель истории и обществоведения; 1984-1995 годы – служба в различных должностях на кораблях и в частях Краснознаменного Тихоокеанского флота. Уволен в запас в звании капитана 3 ранга.
Сотрудничество: В журналистике – с 1990 года. Работа: газеты "На страже Родины" и "Советская звезда" (город Советская Гавань), "Восход" (поселок Ванино) – корреспондент, редактор отдела; "Боевая вахта" (Владивосток), "Приамурские ведомости" (Хабаровск), "Интерфакс-Евразия" - внештатный корреспондент. Санкт-Петербург: 1998 год - "Час пик" - редактор криминального отдела; АН "Дом плюс" - менеждер по PR; 1999-2000 годы – пресс-служба ГУВД СПб и ЛО (телепрограмма "Дежурная часть. Питер" - корреспондент); 2000-2001 годы – "Жизнь. Санкт-Петербург" - редактор спортивного отдела, 2001-2003 годы – "Смена" - корреспондент, и. о. редактора отдела информации, заместитель главного редактора, редактор криминального отдела; 2003 год – АЖУР - интернет-газета "Фонтанка", отдел расследований – корреспондент; 2003-2004 годы – ИЗ "Оперативное прикрытие" - корреспондент; 2005-2006 годы – "Невское время" - редактор отдела информации, заместитель редактора отдела информации; "Смена" - ответственный секретарь. С ноября 2006 года – еженедельник "КонсьержЪ" - редактор отдела новостей.
Награды: Лично - не имею. Корреспонденты и отделы под моим руководством неоднократно отмечались призами и грамотами на различных профессиональных конкурсах.
Членство в профессиональных организациях: Не состою
Дополнительная информация
По жизни являюсь командным "игроком". Не смотря на возраст, остаюсь романтиком, верящим в торжество добра и справедливости. Устоявшийся псевдоним - Николай Кольский.
Традиции неуставных взаимоотношений порой закладываются с первых дней службы будущих офицеров.
...Август 1976 года. 15-летним, стриженым "под ноль" пацаном автор этих строк, поступив в Ленинградское нахимовское военно-морское училище, попал в учебный лагерь, что на Карельском перешейке. Так сказать, для прохождения курса молодого бойца. Месячное пребывание в отрыве от привычного уклада жизни давалось нелегко. А тут еще смущали надписи, которые можно было найти где угодно - на спинках кресел в клубе, на стенах гальюнов, то бишь туалетов: "Караси, трепещите! Запиявим!" Здесь явно необходимо маленькое пояснение. В ЛНВМУ тогда учились два года. Соответственно, нахимовцев первого курса неформально величали "карасями", а второкурсников "питонами" - от слова воспитанник. (Отсюда - и термин "питония", то есть то же нахимовское училище.) А "пиявкой", если кто не знает, именовался специфический вид наказания - провинившемуся прикладывали ко лбу правую пятерню и наносили удары, оттягивая левой рукой средний палец. Кара не столько болезненная, сколько унизительная. В общем, возвращения в Ленинград мы ожидали не без тревоги. Конечно, черт оказался не столь страшным, как его малевали. Хотя бы потому, что нахимовцы разных курсов между собой в повседневной жизни практически не пересекались и даже жили в отдельных корпусах. Кроме того, за любую драку виновного тотчас выгоняли из училища. Однако осадок, как говорится, остался... Потом было два года учебы в Высшем военно-морском инженерном училище имени Ф. Э. Дзержинского. Здесь предофицерская годковщина (флотский аналог пресловутой дедовщины) выражалась уже по-своему. Вот только несколько штрихов. Первый - прически. Их форма жестко определялась принадлежностью к тому или иному курсу. На первом даже и речи не могло идти о так называемой "скобке" - сделанной под машинку окантовке по шее. С каждым курсом "лохматость" повышалась, так что выпускники щеголяли с вполне приличными стрижками. Второй - шапки, бескозырки или фуражки. Первокурснику под девизом "Народ дал, народ пускай и смеется!" строго-настрого запрещались какие-либо модные в то время манипуляции типа "пирожок" (когда верх шапки ребром ладони вдавливался внутрь) или "гриб" (в этом случае из бескозырки или фуражки вынималась одна пружина, после чего она и становилась похожей на это растение). Третий - брюки и форменки. Здесь все также шло по нарастающей, начиная от категорического запрета для первокурсников на расклешивание и ушивание того и другого. Четвертый - танцы. В клубе места распределялись более чем строго - многочисленная молодежь толпилась возле входа, а завтрашние офицеры в количестве нескольких человек "вышивали" прямо возле сцены. И насколько я помню, на незримые, но от того не менее явные границы между "зонами интересов" никто не посягал. Пятый - самоволки. Конечно, это запрещалось для всех, только вот наказание в случае поимки сильно разнилось. В общем-то перечень можно и продолжить, только вот зачем? Конечно, все это оправдывалось просто - мол, у курсантов появляется еще один стимул к плодотворной учебе. Затем последовало четыре года учебы в Киевском высшем военно-морском политическом училище. Методы "стимулирования" и нюансы взаимоотношений между курсантами разных возрастов там были примерно те же. Правда, с поправкой на то, что две трети курсантов до поступления в училище успели послужить в армии и на флоте и в случае чего могли за себя постоять. Офицерская служба внесла в осознание мною понятия "годковщина" свои прелести. Главная из них - молодой лейтенант по большому счету вроде как и не офицер. Одновременно с выполнением его должностных обязанностей на него сразу с удовольствием перекладывают кучу самых разных поручений - от заведования кают-компанией до расследования происшествий в роли военного дознавателя и ведения корабельной кассы. Отговорки не принимаются. На любые сомнения обычно следует ответ: "Годковщину никто не отменял!" И ведь правильно! Поверьте на слово - о ней нет ни единого слова во всех многочисленных и строгих приказах и распоряжениях органов государственной власти, в которых идет речь о напряженной борьбе с неуставными отношениями...