Краснознаменное ордена Ушакова 1-й степени соединение подводных лодок Северного флота. Серия "На службе Отечеству", выпуск 2, 2003 г.
Э.В.Голованов. Воспоминания командира Б-103 пр.641

1967 г. — год 50-летия советской власти — был характерен очень большим конкурсом и проходным баллом, так как из одиннадцать человек (из 21-го), находившихся на БС, уже были зачислены приказом ГК ВМФ с последующей сдачей экзаменов, а пятеро шли с ТОФ, то есть оставалось всего пять мест. Я не прошел по баллам — не хватало одного. Нас — меня, командира ракетной лодки Преображенского и командира атомной лодки Чубича, также не набравших по 18 баллов, пригласил начальник отдела кадров ВМА и предложил писать рапорта главкому с просьбой о зачислении. Он сказал, что Академия будет за нас ходатайствовать, как это обычно делалось каждый год.
Мы написали, он забрал документы и уехал в Москву на утверждение. Пять дней мы томились в неведении, ежедневный день звоня в Академию. Наконец, он прибыл и сказал, что все эти дни ждали главкома, но его не было — он ходил с визитом в Югославию. Обратились к 1-му заместителю ГК ВМФ, списки прошедших по конкурсу он утвердил, а на счет нас троих сказал, что без главкома этот вопрос решить не может.
Академия осталась лишь в мечтах, хотя впоследствии я неоднократно бывал там командно-штабных военных играх в составе оперативной группы нашей эскадры, будучи уже в должности зам. НШ эскадры.

Памяти товарища.
20 июня 2007 года ушел из жизни капитан 1 ранга в отставке Максим Максимович Чубич, моряк, офицер, командир до мозга костей, первый из нахимовцев командир атомной подводной лодки, отдавший флоту в общей сложности 41 год.
Провожали в последний путь Максима Максимовича родные и близкие ему люди, его товарищи по 1-ому выпуску Ленинградского Нахимовского военно-морского училища, сослуживцы - подводники, участники хора ветеранов войны Ленинградского Дома офицеров, которым Максим Максимович руководил последние годы.
Проводы известного на флоте подводника, награжденного многими орденами и медалями, проходили с воинскими почестями: под склоненными Советским и Андреевским военно-морскими флагами и прощальным троекратным ружейным залпом курсантского эскорта.
Славен был путь его, вечная память ему.
Нахимовцы первого выпуска

Соколов Н. П. Первонахимовцы. - Воин России, 2003, N 9.
Чубич Максим Максимович, один из первых на флоте командиров атомных подводных лодок и первый из нашего выпуска, кто получил звание капитана 1 ранга.
На вопрос, чем он живет сегодня, Максим Максимович ответил: «Машиной («Москвич-412») и дачей. А еще - пою». На мой недоуменный вопрос: «Как пою?» - ответил: «Баритоном». Оказывается, Макс, в прошлом лучший запевала в роте, пятый год поет в народном хоре ветеранов Великой Отечественной войны при гарнизонном Доме офицеров.
"Они были первыми". Н.П. Соколов. 
Увольнение.
- Увольняющимся до построения пять минут! Броуновское движение в кубриках и коридорах ускоряется, лихорадочно наводятся последние штрихи приготовления к увольнению.
- Увольняющиеся в город, в одну шеренгу становись!
Старшина роты Федоренко придирчиво осматривает внешний вид каждого воспитанника.
- Бычевский, опять брюки на клинья натягивали?
- Сычёв, покажите иголку с нитками. - Сыч снимает бескозырку, показывает.
- А белая где? Идите, намотайте.
- Горбачёв, опять бескозырка блином! Замените.
- Козловский, снимите правый ботинок, покажите носок...
Приближается ко мне. Надуваю живот. Проходит... И вдруг, - раз!, не оборачиваясь, движением руки назад, хватает меня за бляху ослабшего после выдоха ремня, и перекручивает её!
- Соколов, сколько можно говорить, подтяните ремень!
О каждом из нас всё знает старшина роты. Потому, что любит нас. Мы знаем это. И платим ему тем же. (У старшины первой статьи Сергея Федоренко, в отличие от взводных старшин, не было прозвища).
- Стражмейстер, два шага вперёд марш! - Олег стоит, не двигается, потому, что сделать это, значит, выпустить оттянутые назад и зажатые между ног клеша, - Лишаю вас увольнения! Идите, переоденьтесь. - И в догонку: А брюки принесите сюда. Я жду.
- А вы, Серов, почему в строю? У вас же двойка.
- Так это по танцам.., - пытается разжалобить старшину отличник Серыга, но никудышный танцор, - Это не программный предмет.
Старшина, продолжая осмотр, философствует.
- Танцы такой же предмет, как и все. И, может оказаться потом, не для всех, конечно, для некоторых, более, чем программным...
Федоренко любил пофилософствовать перед строем, подтрунить по случаю над кем-нибудь.
- Не улыбайтесь, Чубич! Кстати, если ещё раз будите замечены в городе с концами, накажу!
Они были первыми. Первый выпуск первого военного набора 1944-1948 гг. Составил нахимовец 1948 года выпуска Николай Соколов. 
Первым из нашего выпуска получил звание капитана 1 ранга, одним из первых на флоте стал командиром атомной подводной лодки. А в Нахимовском училище он был просто Максом, замечательным товарищем. Хорошо пел и хорошо рисовал. Был выносливым гребцом - правым среднем на призовой шлюпке. И ко всему - мастером всевозможных проказ, в связи с чем неоднократно сидел в карцере - училищном, в лагере и даже на шхуне в ахтерпике. Но, если нашим командирам надо было кому-то из воспитанников поручить какое-нибудь не обычное ответственное и даже немного рискованное дело, например, покраску бортов нашей первой шхуны «Бакштаг», то чаще всего выбор их падал почему-то на Макса. Как сейчас вижу их с Лёвкой Трушиным (тоже художником, в том числе, и по наколкам - его морской чёрт, сидящий верхом на винной бочке с чаркой - памятка, оставшаяся у некоторых ребят до конца жизни), вымазанных краской с головы до ног, только что поднятых на люльке из-за борта, и, вместо благодарности, обматерённых капитаном шхуны, старым Ваганычем, за оставленные следы на палубе!
После ВВМУ им. Фрунзе лейтенант М. Чубич получил назначение на Черноморский флот (повезло Максу!) командиром артиллерийской и минно-торпедной служб стотонного тральщика. Пока его РТЩ «утюжил» воды Чёрного и Азовского морей, на Николаевских верфях была спущена очередная средняя подводная лодка 613 проекта. Судьбу, как говорится, не обойдёшь. Участвуя в перебазировании этой лодки с юга на север по древнему пути из варягов в греки, старший лейтенант М. Чубич радикально меняет место и характер своей службы.
В 1955 году на такой же лодке капитан-лейтенант М. Чубич, будучи уже помощником командира, совершил двухмесячный переход по Северному морскому пути на Тихий океан.
После окончания в 1958 году Высших офицерских классов и специального Учебного центра по переподготовке командиров ПЛ с дизельных на атомные, капитан 3 ранга М. Чубич плавал сначала помощником, через два года - старшим помощником и с 1964 по 1968 годы - командиром крейсерской атомной подводной лодки.
В каких морях? Во всех, что омывают берега России, «прихватывая», где больше, где меньше воды Индийского, Северной Атлантики и, конечно же, незабываемого Северного Ледовитого океана с походами под его льдами до 82 параллели. Из рассказов Макса. «Арктические паковые льды... Снизу, из глубины, зловеще тёмные при толщине в десять-пятнадцать метров зимой и совсем другие летом, представляют собой фантастическую картину - зеленовато-бугристые с толстыми сосульками. А вода - чистейшая! Через перископ при незаходящем полярном солнце - это сказочное видение! Всплывёшь в попавшейся полыньи - бескрайняя белизна вокруг и желтоватое, от гуляющего где-то за горизонтом солнца, небо над головой. И - всё! Не передать словами, что творится в этот момент на душе».
В 1968 году капитан 1 ранга М. Чубич сменил каюту командира лодки на кабинет старшего офицера Управления боевой подготовки Северного флота. А с 1975 до выхода в 1985 году в отставку вёл преподавательскую и научную работу в учебных центрах ВМФ по подготовке экипажей атомных подводных лодок. В эти годы им создаются учебные пособия и три секретных короткометражных фильма. Тогда же он был военным консультантом единственного в нашей стране художественного фильма «Тяжёлая вода» о жизни на атомной подводной лодке.
Парадную тужурку Максима Максимовича помимо орденов и медалей утяжеляют не менее весомые три знака - «Ветеран Вооруженных сил», «Ветеран Северного флота», «Ветеран-подводник». И должен был бы быть ещё один, четвёртый, самый «тяжёлый» к полученному им удостоверению - «Ветеран подразделения особого риска». А нет его лишь потому, что его вообще нет: суть его не нашла адекватного выражения в наградном знаке. Я, конечно же, спросил у Макса, была ли у него за четырнадцать лет службы на подводных лодках, из которых десять приходятся на атомные, случай, подпадающий под этот самый «особый риск»? «Был, - говорит. Потом мне в шутку предлагали написать сценарий к кинофильму «Ещё одна неизвестная авария». И рассказал, что это случилось на глубине, когда вдруг произошёл прорыв второго контура, в результате чего резко ухудшилась обстановка на лодке. «Но благодаря быстрым и умелым действиям экипажа, мы вышли победителями из этой аварийной ситуации», - закончил он свой рассказ крепко засевшей в его мозгу фразой, неоднократно повторяемой им тогда при докладах по начальству. И, нащупывая в кармане нитроглицерин, добавил устало: «Но вспоминать об этом не хочется...»
Записи о прохождении своей службы - исписанный от руки листок - Макс передал мне в метро, где мы с ним условились встретиться. Постояли, поговорили в перронной суете и разошлись. Он поехал в свою, я - в свою стороны. И всю дорогу до дома я размышлял...
Шёл третий месяц, как я собирал от ребят сведения об их службе после Нахимовского училища, и литературно обрабатывал их. И всё больше поражался многообразию жизненных коллизий. А потому и размышления мои носили общий, философский, так сказать, характер. О превратностях судьбы, бренности всего земного и прочих непреходящих житейских мудростях, но приходящих к нам, как правило, лишь на склоне наших лет; тогда, когда чины, звания, награды и прочие атрибуты служебного и обывательского обличия и отличия, ещё недавно казавшиеся, чем-то важным и значимым, становятся «вдруг», как бы уже и ни к чему, скучны, что ли, и совсем даже не обязательны для простых человеческих отношений и взаимопонимания. Нет, я, конечно, понимал необходимость и важность всего, что было сделано, к примеру, тем же Максимом Максимовичем в его служении Отечеству. Поэтому и взялся за перо. Но вот ведь какая штука! Передавая мне в метро свой помятый листок, Макс заговорил совсем о другом. О том, как мы с ним в Нахимовском училище, в кабинете черчения, чтобы никто не мешал, писали маслом свои первые картины. Или, после свое грустного «вспоминать не хочется», живо, в красках рассказал, как однажды, всплыв в районе Земли Франца Иосифа, все, поднявшиеся на надстройку, были не то, что удивлены - поражены услышанным: в бескрайнем снежном пространстве пели невидимые птицы!!!
Сокровище то - слово...". Дневник воспитанника 1-й роты 12 класса Игоря Леоненко.
11.07.    Ходили   на  баркасе  под  парусами.   Заступил   в  наряд с Чубичем на камбуз.
16.07. Утром планировали поход на баркасах, но погода ухудшилась. Я лег на койку. Подошел мичман, стал настаивать, чтобы я учил ВМП. Я сказал, что буду учить, когда посплю, за что был «представлен» кап. 3. Посадили в ахтерпик (карцер). Вскоре за то же посадили и Макса. Вместо утреннего чая получили хлеб с солью и кружку кипятку. В 21 час меня выпустили, а Чубич остался на ночь в ахтерпике. Его выпустили утром.
"ЕЩЕ ОДНА НЕИЗВЕСТНАЯ АВАРИЯ" - Капитан 1 ранга в отставке М. Чубич, бывший помощник командира ПЛ К-52. ЕЩЕ ОДНА НЕИЗВЕСТНАЯ АВАРИЯ, Морская газета, военно-морской флот. Мартиролог подводных катастроф, 27 января 1961 г К-431. М.М. Чубич Еще одна неизвестная авария (о трагедии атомной подводной лодки К-52. - "Подводный флот". 2001, №7, журнал клуба моряков-подводников СПб.
Атомная подводная лодка "К-52" (627A пр.) была шестой из построенных на Северной верфи атомных лодок. После принятия в состав ВМФ и выполнения всех положенных задач боевой подготовки, АПЛ до предела была загружена экспериментальными плаваниями, проверкой и испытаниями различных технических устройств и научных тем, которые разрабатывались тогда для ВМФ. Плавать приходилось в различных погодных условиях и климатических зонах, всплывать в полыньях сплошных ледяных полей или "швартоваться" к огромным глыбам вечных паковых льдов. Работа была интересная, и весь экипаж подводной лодки с энтузиазмом выполнял ее. Но об этих плаваньях "К-52", возможно, расскажу в другой раз. Сейчас же мне хотелось бы вспомнить об одном случае, произошедшем с АПЛ весной 1962 года, точнее - об аварии главной энергетической установки (ГЭУ), которая поставила в очень сложное, можно сказать критическое, положение экипаж и саму лодку. 
Очередной выход в море "К-52" был связан с проводимыми СФ большими флотскими учениями, в которых были задействованы крупные силы: надводные корабли, подводные лодки и авиация флота. "К-52" направили в дальний район боевой подготовки с задачей поиска, обнаружения и атаки торпедами главной цели - отряда боевых кораблей условного противника.
Накануне выхода в море командир ПЛ капитан 2 ранга В.Г. Рыков разъяснил офицерам цель выхода в море и поставил конкретные задачи перед каждой боевой частью и службой. Особенно командир обратил внимание личного состава электромеханической боевой части на четкое и бдительное несение ходовой вахты у действующих механизмов, исключающее возможность возникновения разных неадекватных ситуаций.
Волнение командира за действия экипажа при обслуживании сложной материальной части было вполне объяснимо: интенсивные плаванья подводной лодки накануне, и в связи с этим - длительная эксплуатация ГЭУ, наложили определенный отпечаток на техническое состояние парогенераторов. Довольно сложное устройство парогенераторов и очень жесткий режим их работы со временем приводил к "усталости металла", что, в свою очередь, способствовало образованию трещин или еще того хуже - образованию разрывов трубок, по которым циркулирует теплоноситель. Такая ситуация создает условия для резкого повышения радиоактивности в турбинном отсеке, а в последующем - и в самой подводной лодке.
У нас все парогенераторы пока были в строю и препятствий к выходу в море не было. Но все же требовалась особая бдительность и ответственность всего личного состава подводной лодки при выполнении своих обязанностей, чтобы исключить всевозможные случайности.
Заняв назначенный район учений, К-52 погрузилась и приступила к выполнению поставленной задачи. Все механизмы работали исправно и никакой тревоги у экипажа не вызывали. Внезапно резкие звуковые сигналы корабельного радиопереговорного устройства "Каштан" тревожно прозвучали в центральном посту.
Докладывал пульт управления ГЭУ о значительном повышении радиоактивности по аэрозолям в шестом турбинном отсеке. Обнаружилась неисправность одного из парогенераторов правого борта. Так как радиоактивность в отсеке продолжала возрастать, было принято решение борт установки с поврежденным парогенератором вывести из действия и дальше выполнять задачу, используя ГЭУ другого борта.
Проанализировав обстановку, командир принял решение: всплыть в надводное положение и провентилировать подводную лодку вдувным и вытяжным вентиляторами. После снижения уровня радиоактивности в шестом отсеке до допустимых норм, погрузиться и продолжить выполнение поставленной задачи. Убедившись в отсутствии поблизости различных целей, командир дал команду на всплытие АПЛ.
К-52 всплыла в позиционное, а затем и в надводное положение. Погода нам благоприятствовала: в воздухе висели густые синие сумерки, дул слабый ветер, безоблачно, море 1-2 балла. В небе уже загорались яркие звезды. Горизонт был чист. Плавно покачиваясь на волнах, лодка легла в дрейф. Мерный шум работающих вентиляторов означал, что вентилирование подводной лодки началось. С пульта ГЭУ по трансляции постоянно поступали доклады о состоянии ГЭУ и результатах вентилирования подводной лодки.
Спустя некоторое время радиационный фон в шестом отсеке снизился до допустимых норм и почти в это же время на горизонте были обнаружены огни низко летящего самолета. Срочным погружением АПЛ ушла на глубину 60 метров и продолжила маневрировать под водой. Личный состав по команде занял свои места у механизмов подводной лодки.
В центральном посту было тихо, только мерно жужжали указатели перекладки рулей, да снизу, из трюма, доносилось "хлюпанье" работающей трюмной помпы. Ничто не предвещало опасности. Вдруг зазвучал и замигал "Каштан" центрального поста и последовал доклад из пульта ГЭУ: "Резко повысилась радиоактивность по аэрозолям в шестом отсеке, наблюдается снижение давления в первом контуре. Радиоактивность превышает допустимые нормы во много раз". По лодке немедленно прозвучал сигнал "Радиационная опасность". Все на местах начали действовать согласно предписанию.
Командиром дивизиона движения капитан-лейтенантом В. И. Щегловым и управленцем старшим лейтенантом Е. И. Боровенским одновременно был выведен из действия второй аварийный борт ГЭУ. Парогенератор, в котором произошел разрыв трубок, немедленно отключили. Личный состав шестого отсека эвакуировали в кормовые отсеки.
Командир АПЛ дал команду всплывать в надводное положение и приготовить к передаче сигнал по флоту об аварии ГЭУ. Море и горизонт были темными, не видно ни зги. Сильный ветер гнал высокую волну и лодку не имевшую хода, бросало с борта на борт, что еще больше ее раскачивало. Продув дизель-генераторами главный балласт, лодка всплыла в надводное положение, и качка стала ощущаться сильнее. Маневрируя под электромоторами, мы пытались направить движение АПЛ по волне что давало небольшую возможность уменьшить бортовую качку. Это значительно облегчало работу личного состава внутри лодки. Необходимо было принять такое решение, которое дало бы возможность вывести подводную лодку и экипаж из сложившейся очень тяжелой ситуации. И такое решение нашлось!

Командир с офицерами БЧ-5, тщательно проанализировав сложившуюся обстановку и состояние АПЛ, пришли к выводу: положение очень серьезное, ГЭУ обеих бортов вышли из действия, вследствие чего подводная лодка потеряла ход. В шестом отсеке высокая степень радиоактивности, что категорически исключает нахождение там личного состава. Необходимо срочно принять меры для более интенсивного вентилирования отсеков лодки и обеспечить движение АПЛ в базу. Так как на одном борту ГЭУ была только течь парогенератора, то приняли решение отключить текущий парогенератор, ввести в действие этот борт и малым ходом следовать в базу. Для более интенсивного снижения радиоактивности вентилирование кормовых отсеков осуществлялось дизель-генераторами. Мощный поток воздуха, всасываемый работающими дизелями должен был прогоняться через кормовые отсеки и таким образом уносить с собой радиоактивные аэрозоли, выводя их наружу. Забор воздуха дизелями осуществлялся через открытый люк восьмого отсека. Чистый морской воздух всасывался через этот люк, следовал через кормовые отсеки в четвертый отсек, где радиоактивный воздух захватывался всасывающим коллектором дизель-геператоров и с дымом выбрасывался за борт. Мы ввели один борт ГЭУ и подводная лодка дала малый ход. Управление турбинами осуществлялось турбинистом через маневровое устройство, расположенное в пульте управления ГЭУ, герметично задраенном, что исключало попадание туда радиации. Для избежания попадания воды внутрь лодки через открытый люк восьмого отсека частично заполнили носовую группу, продули кормовую группу цистерн главного балласта, создав этим дифферент на нос. Для страховки в междулючном пространстве на трапе находился старший помощник командира ПЛ капитан 3 ранга Е. Н. Гринчик, который в любой момент заплескивания водой прикрывал крышку люка. Верхний рубочный люк был задраен. На мостике поочередно несли вахту я, помощник командира, и начальник РТС капитан-лейтенант В. И. Мясоедов. Черный едкий дым, выбрасываемый за борт дизелями нес в себе радиоактивные элементы вентилируемых отсеков. Часто ветром его задувало на мостик, затрудняя дыхание находившихся там вахтенных офицеров. Поэтому курс лодки приходилось подправлять для исключения захлестывания водой кормового люка и, по возможности, уменьшения попадания грязного дыма на мостик. Так мы маневрировали между волнами, стараясь выдерживать генеральный курс в район базы в течение всей непроглядной ночи. Корма и люк восьмого отсека освещались прожектором, установленным на ограждении рубки.
К утру погода заметно улучшилась. Море улеглось, ветер стих, появилось яркое солнце. Под турбиной малым ходом мы с приподнятой кормой следовали в базу еще около суток. Прибыли в базу уже затемно. На пирсе нас встречали командующий СФ и группа офицеров. Поодаль стояла санитарная машина и рядом с ней в химзащитных комплектах химики - дозиметристы в готовности начать дезактивацию АПЛ. Но этого не потребовалось, так как на лодке не было и следа радиации. И когда через КДП (контрольно-дозиметрический пост) проходил наш экипаж, то "зазвенела" лишь у одного матроса рабочая рукавица, и то по совершенной случайности.
Так благополучно закончилось это необычное плаванье подводной лодки "К-52". В заключение можно сказать, что напряженная, продуманная работа командира капитана 2 ранга В. П. Рыкова и всего экипажа на пределе сил в те критические дни смогла одержать победу над грозным невидимым атомом, показала неограниченные возможности человеческого фактора.
М. Чубич. Счастливая "К-52" атомная подводная лодка. Литературная страница. Под льдами Арктики.
Только сейчас, спустя много лет после случившегося на К-52, глубоко проанализировав все сложившиеся тогда ситуации, невольно приходишь к страшному выводу: если бы экипаж лодки при ее нахождении под тяжелыми льдами своевременно и квалифицированно не произвел все необходимые действия, то неизбежно произошла бы катастрофа, приведшая к гибели корабля и людей. И никто никогда не узнал бы причины катастрофы.
   К началу 1961 года подводная лодка К-52 успешно закончила выполнение всех курсовых задач и была введена в 1-ю линию, то есть по уровню подготовки экипажа она могла выполнять все задачи, свойственные данному классу лодок. С этого момента начались ее интенсивные плавания. Впервые в стране атомная подводная лодка надолго и далеко уходила под лед. К-52, таким образом, являлась первопроходцем, которому нужно было выявить много нового, ранее мало изведанного, обучать экипаж плаванию подо льдами.
   Очередной выход подводной лодки в море намечался на начало апреля 1961 года. Плавание предстояло серьезное. Необходимо было осуществить поход под льды Северного Ледовитого океана. В это время года лед в Арктике является наиболее тяжелым, так как, смерзшись на зиму, он представляет собой почти сплошной панцирь, местами возвышающийся тяжелыми, глубоко сидящими в воде глыбами, выходящими наверх причудливыми торосами. Чистая вода находится только в трещинах, образующихся от подвижки льда. Исходя из этого, поход предполагал быть очень серьезным и ответственным. Нам предстояло впервые отработать и практически закрепить приемы и способы плавания подо льдами, возможность всплытия в полыньях и отработать этот маневр, а также еще много разных неизведанных вопросов должна была решить К-52. Перед выходом на борт прибыл командующий Северным флотом адмирал А.Т.Чабаненко. Его присутствие на борту подтверждало серьезность похода. Закончив приготовление, К-52 вышла в море.
   После небольшого перехода под водой мы всплыли в надводное положение. Стояла темная тихая ночь. Почти черное небо было усыпано неестественно яркими звездами, которые блестели, , излучая таинственный, едва уловимый свет. Ветер и волнение моря отсутствовали. Тишина. Небольшой морозец пощипывал нос и щеки. темный горизонт, где небо обычно сливается с морем, был обозначен расплывчатой белой полосой, которая светилась завораживающим, идущим откуда-то снизу матово-белым светом. Как выяснилось впоследствии, это была кромка необычайно чистого арктического льда, присыпанного абсолютно белым снегом, которая под воздействием рассеянного света звезд и небольших сполохов северного сияния светилась изумительным напоминающим люминесцентный, внутренним светом. Такую картину природы можно наблюдать только в исключительно чистых местах, где отсутствуют следы современной цивилизации.
   Погрузившись на глубину 60 метров, лодка медленно вошла под лед. Эхоледомер самописцем вычертил кривую нижней кромки льда. Она, к нашему удивлению, представляла собой не ровную гладкую поверхность, а узкими длинными "сосульками", доходящими до 12 метров в длину, опускалась в глубь океана. Это обстоятельство, и, кроме того, полученные ранее результаты ледовой разведки, в которых сообщалось, что недалеко от нашего района плаванья дрейфуют два айсберга, оторванные от ледника Земли Франца- Иосифа, заставили командира капитана 2 ранга В.А. Рыкова принять решение: дальнейшее маневрирование подо льдами осуществлять на глубинах 90-150 метров. Что было выполнено немедленно. Так началась наша работа, делать которую нам предстояло в необычных условиях. Офицеры, старшины и матросы с особой бдительностью и ответственностью на местах выполняли свои обязанности. Вахта сменялась вахтой. Так проходили часы, дни, недели... Каждый на своем месте, на своем боевом посту, командном пункте был высококлассным специалистом, отработавшим свои действия до совершенства. Это обстоятельство вселяло твердую уверенность и спокойствие в каждого участника сложного похода.
   Командующий флотом каждый день обходил отсеки подводной лодки, беседовал с членами экипажа, рассказывая о том, как приходилось плавать на лодках раньше, на заре подводного флота. когда даже акустических станций не существовало, и шумы, идущих в море кораблей, прослушивали, находясь возле люка 1-го отсека. Для этой цели назначались специальные матросы, обладающие хорошим, почти музыкальные слухом. В очередной раз командующий флотом, дойдя до концевого, 9-го, отсека, вернулся в центральный пост, где, расположившись в кресле командира ПЛ, начал читать небольшую книжку.
   Командир лодки с его разрешения находился во 2-м отсеке: там предстояла сложная работа по установлению связи с ледоколом, на встречу с которым мы следовали. В центральном посту было все буднично, спокойно. Мерный фон шумов, работающих механизмов и приборов создавал атмосферу определенного спокойствия и невольного благодушия. Все несущие вахту в центральном посту на местах выполняли свои обязанности. Вахтенный офицер начальник РТС старший лейтенант В.И.Мясоедов постоянно следил за приборами, отражающими состояние и параметры движения лодки. Глубина была задана 150 метров, крен и дифферент - 00. Вахтенный инженер-механик командир дивизиона движения капитан-лейтенант В.И. Щеглов что-то записывал в вахтенный журнал. Все было буднично-спокойно.
   И вдруг отрывисто и тревожно прозвучал зуммер и замигала лампочка переговорного устройства "Каштан". Резкий голос эхом разнесся по отсеку: "Поступает вода в 5-й отсек!" Пятый - это отсек реакторный! От этого сообщения неприятный озноб пробежал по спине. Щеглов, окинув взглядом приборы, определяющие плавучесть и остойчивость подводной лодки, с разрешения находящегося в отсеке командующего флотом быстро юркнул в поем переборочной двери 4-го отсека. В голове его билась тревожная мысль: "Поступает вода в пятый отсек. Дай Бог, чтобы это было не очень серьезно. Ведь мы находимся под тяжелыми паковыми льдами. Всплытие наверх практически невозможно!" С этими тяжелыми мыслями он вбежал в аварийный отсек. На верхнем этаже никаких изменений состояния отсека он не обнаружил. Снизу же, из-под настила, со 2-го этажа, где расположены вспомогательные механизмы, обслуживающие главную энергетическую установку, доносился какой-то неопределенный хлюпающий шум. Заглянув в открытый лючок, Щеглов увидел двух старшин - Меньшикова и Дерягина, которые, стоя по колено в воде, пытались обнаружить место поступления ее в отсек.    В кормовой части 2-го этажа отсека вода сильно бурлила. Это обстоятельство мешало обнаружению места ее поступления. Уровень воды постоянно повышался. Она могла затопить расположенные на 2-м этаже преобразователи ПР-50, которые питают электроэнергией главные циркуляционные насосы 1-го контура, осуществляющие циркуляцию теплоносителя главной энергетической установки подводной лодки. Заполнение водой ПР-50 неизбежно вызовет замыкание их электроцепей, а следовательно, и остановку реакторов, и лодка потеряет ход.
   Находясь под паковыми льдами, всплыть практически невозможно, а это - катастрофа, - лодка будет обречена! Эти страшные мысли не давали покоя Щеглову. Он - главный специалист, в ведении которого находились механизмы, связанные с ходом корабля, лучше всех представлял опасность сложившейся обстановки. Все действия на подводной лодке выполнялись исключительно быстро. Практически одновременно с убытием Щеглова в 5-й отсек, в центральный пост буквально "влетел" через переборочную дверь 2-го отсека командир ПЛ капитан 2 ранга Рыков. Он, окинув быстрым проницательным взглядом приборы, отражающие состояние лодки и убедившись в том, что параметры ее состояния находятся в норме и личный состав - на местах в готовности выполнить все необходимые действия в создавшейся ситуации, отдал приказание: "Всплывать на глубину 40 метров! Дифферент на нос 3 градуса!" Уровень воды в отсеках постоянно повышался и уже заходил до фундаментов преобразователей. Еще немного, и под водой окажется электрическая часть. А этого допустить никак нельзя! Действиям его мешал сильно бурлящий поток. Необходимо было уменьшить высокое забортное давление воды, которое создавалось нахождением подводной лодки на глубине 150 метров. Но она, повинуясь горизонтальным рулям, управляемым по команде Рыкова, уже всплывала. Всплытие на глубину 40 метров и дифферент на нос создали условия для быстрого уменьшения количества воды трубопровода, питающего забортной водой холодильник (ХВЦНПК), вырвалась резкая тугая струя, которая, разбившись о переборку, рассыпалась мелкими брызгами по отсеку. Наконец удалось установить причину поступления воды в 5-й отсек. Оказалось, что большим ее давлением выбило изрядно прогнившую технологическую заглушку на трубопроводе 4-го контура, питающего забортной водой холодильник вспомогательного циркуляционного насоса первого контура главной энергетической установки (ХВЦНПК). "Какое счастье, что худшее не произошло и удалось не допустить замыкания электроцепей", - промелькнуло в голове Щеглова. Напряжение, неопределенное, сжимающее сознание и тело, как-то сразу отпустило его. И только после того, как отверстие в трубопроводе было заглушено, вода со 2-го этажа 5-го отсека откачана, он смог тут же, у переборки, присесть и окончательно прийти в себя. Дальнейшая жизнь приобретала новое значение. Оттолкнувшись от переборки, Щеглов резко поднялся на ноги и уверенно направился к "Каштану", чтобы доложить в центральный пост о состоянии 5-го отсека и выполненных действиях по ликвидации образовавшейся течи...    К-52 после многодневного плавания под льдами, успешно выполнив поставленные задачи, благополучно, без каких-либо происшествий возвратилась в родную базу. Жизнь продолжалась!
   Сейчас, анализируя аварийные ситуации, аварии подводных лодок, я невольно прихожу к выводу: в их появлении и ликвидации человеческий фактор играет далеко не последнюю, а в отдельных случаях и решающую роль...
Доблестная "К-52". Атомная подводная лодка. Экипаж атомной подводной лодки.
... Повезло экипажу, если во главе стоит офицер, умеющий сколотить его и повести за собой. А это командир корабля! Дважды повезло экипажу, если под стать командиру и его преданные помощники. Таким офицером был первый командир атомной подводной лодки "К-52" Валентин Павлович Рыков, а его помощниками - Евгений Николаевич Гринчик, Иван Фёдорович Аликов, Анатолий Степанович Козырев и сменивший его Володар Владимирович Панов, а также Максим Максимович Чубич...
Вести - КАЛЕНДАРЬ ЕЩЕ ТОЛСТ, И ЯНВАРЬ ЕЩЕ МОЛОД.
ПЕТЬ ХОЧЕТСЯ.

«Давно известно, что пенсионеры - как военные, так и гражданские - любят петь. И вот снова приглашение к пению. Хор ветеранов Великой Отечественной войны и военной службы при Доме офицеров объявляет набор в свой состав. Кто хочет – приходите на Литейный, д. 20, 3-й подъезд; каждый вторник и пятницу, с 15 до 17 часов. Наш телефон – 377-35-17.
М. Чубич, председатель Совета хора». г. Санкт-Петербург.
Отец.
Прачик И. А. Фронтовое небо. Народная война.
... Постоянно на аэродромах среди летчиков, техников, механиков самолетов можно было видеть начальника политотдела дивизии М. Чубича...