Рижское Нахимовское военно-морское училище. Сборник материалов о встрече выпускников по случаю 60-летия основания училища. 3 декабря 2005 г. Составители: Г.Г. Лойкканен, М.Д. Агронский. СПб.: "НПП "Система", 2006.

«ПЯТИЛЕТИЕ РИЖСКОГО НАХИМОВСКОГО УЧИЛИЩА»

К. Безпальчев «Советская Латвия» 13 января 1951 г.

Советское правительство по указанию товарища Сталина организовало для детей воинов, погибших в боях за советскую Родину, суворовские и нахимовские училища.
В январе 1946 года было создано нахимовское училище в столице Советской Латвии - Риге.
Сегодня Рижское Нахимовское училище празднует свой пятилетний юбилей. Мы встречаем эту годовщину значительными успехами в обучении и воспитании юных нахимовцев - будущих офицеров советского Военно-Морского Флота.
Нахимовское военно-морское училище призвано вырастить из своих воспитанников пламенных патриотов своего социалистического Отечества, любящих военно-морское дело, верных защитников морских границ нашей Родины.
Нахимовцы в училище живут кипучей, полнокровной жизнью. Они вырастают физически крепкими, смелыми, ловкими, выносливыми. Воспитанники нахимовского училища помимо общеобразовательных предметов изучают основы военно-морского дела, а по окончании училища направляются в высшие военно-морские учебные заведения.
В нашем училище уже проведено два выпуска. Высшие училища получили хорошее пополнение. Рижское Нахимовское училище окончили с золотыми медалями А.И. Брагин, Л.Н. Гайдук, Г.Н. Московский. Их имена занесены на доску почета, которая находится в училище. Многие нахимовцы окончили училище с серебряными медалями, с отличными и хорошими оценками.
1951 год воспитанники училища встретили новыми успехами. Вторую учебную четверть на «отлично» окончили по всем предметам нахимовцы Васильев, Саенко, Линдеман, Суетов, Костецкий, Порлов, Кровин и Гапунов.
Большого размаха достигла в училище спортивно-массовая работа. Наряду со сдачей норм на значки БГТО и ГТО, большое количество нахимовцев добилось разрядных норм по разным видам спорта. Чемпионом Латвийской ССР по акробатике среди юношей является нахимовец Сергеев, чемпионами Прибалтийского военного округа по классической борьбе - нахимовцы Бутусов, Козлов, Ткачев.
В училище созданы все условия для того, чтобы нахимовцы могли получить всестороннее развитие и трудовые навыки. Для них оборудованы столярная, слесарно-механическая и радиотехнические мастерские. Руками нахимовцев в училище создан ряд замечательных моделей. Среди них особенно интересна модель линейного корабля, управляемая по радио, которая может менять скорость и направление хода, поворачивать башни.
Нахимовцы в день пятилетия своего училища обещают еще лучше учиться, крепить дисциплину. Они будут достойными защитниками первого в мире социалистического государства.

Командовали подводными лодками и кораблями:

5 выпуск. Балабинский, Богданов, Бушуев, Ваховский, Гайдук, Коржев, Костиков, Крылов, Лобанов, Поливода, Поль, Соколов, Ткачев, Турыгин, Черепнев, Цирульников.

ОНИ НЕ ДОЖИЛИ ДО ЮБИЛЕЯ 3 декабря 2005 года

Выпускники РНВМУ 1953 года

13. Ткачев Виктор Антонович

ИЗ КНИГИ АДМИРАЛА В.Н.ЧЕРНАВИНА «АТОМНЫЙ ПОДВОДНЫЙ…»

В 1970 году, в ходе маневров "Океан", произошла первая катастрофа в нашем атомном подводном флоте, вызванная пожаром и приведшая к гибели корабля. Мужество командира и экипажа, проявленное в борьбе за корабль, было высоко оценено. Погибшие и живые удостоились государственных наград. Командир атомохода капитан 2 ранга Всеволод Борисович Бессонов посмертно — звания Героя Советского Союза. Но имя его долгие годы знали даже не все атомники, а о катастрофе вообще почти ничего толком не говорилось. Такова была степень гласности в стране и Вооруженных Силах. И даже когда я начинал работать над этой книгой, то не был уверен, что историю с этим атомоходом и его геройским экипажем удастся обнародовать. Хотя и тогда считал, что скрытность в таких случаях ничем не мотивирована, кроме стремления создать видимость постоянного благополучия, мешающего в полный рост ставить наиболее острые проблемы и добиваться их решения.
С Всеволодом Борисовичем Бессоновым мне пришлось встречаться по совместной службе в дивизии атомоходов, где я был начальником штаба, а он — старпомом одного из кораблей. Красивый внешне, он отличался крепким характером, хорошими знаниями нашего подводнического дела; как умелый организатор, пользовался авторитетом и в соединении, и на корабле. Позже он командовал атомоходом первого поколения, таким же, каким доводилось командовать и мне, но был Бессонов уже из более молодых и не мог участвовать как командир в строительстве первых атомных лодок, а принимал их уже после ремонтов, модернизаций.
Этой лодке, третьей по счету, был присвоен тактический номер К-8. Войдя в состав Северного флота, она несколько лет плавала, потом прошла длительную модернизацию и снова вошла в состав флота в 1968 году. Привел корабль из завода капитан 1 ранга Владимир Васильевич Лысов, принял его бывший старший помощник капитан 2 ранга Бессонов.
Через два года Бессонов пошел в свой первый самостоятельный дальний поход на этом корабле. Но подводник он был уже опытный. Еще во время службы на дизельных подводных лодках Всеволод Борисович удостоился ордена Красного Знамени, что было крайне редким явлением у дизелистов. Правда, крайне редкой (а вернее, первой в истории ВМФ) оказалась и задача, которая была доверена кораблю, где он служил командиром минно-торпедной боевой части: стрельба ядерной торпедой на только что созданном на Новой Земле атомном полигоне. Командовал же лодкой капитан 2 ранга Георгий Васильевич Лазарев, впоследствии вице-адмирал, начальник управления кадров ВМФ.
В должности командира атомной подводной лодки капитан 2 ранга В.Б.Бессонов в дальний поход выходил впервые. Это было в феврале 1970 года. Старшим на борту пошел заместитель командира дивизии капитан 1 ранга Владимир Алексеевич Каширский. Зарекомендовал себя Всеволод Борисович в соединении к тому времени опытным, надежным подводником, волевым, решительным командиром. Экипаж его очень уважал. В немалой степени потому, что командир все свое время, в том числе и свободное, отдавал кораблю, подчиненным. Личной жизни, по сути дела, у Бессонова и не было. Его жена, Валентина Петровна, с дочерью постоянно находились в Ленинграде.
Бывший в то время начальником политотдела дивизии капитан 2 ранга Валерий Тимофеевич Поливанов (ныне контр-адмирал запаса) рассказывал: «Жена Бессонова не появлялась у нас ни разу. И он жил в своей двухкомнатной квартире холостяком. Я по этому поводу имел с ним как-то беседу. Мол, неестественно это. Ты в положении временного холостяка, можешь попасть в какую-нибудь историю. Мы ж с тобой не маленькие, понимаем, что так жить нельзя. Слухи какие-нибудь пойдут... Беседа была продолжительная. Под конец он мне открылся. Жизнь у него семейная вот такая: не хочет жена сюда ехать, под любым предлогом отказывается. То дочка пошла в школу, то в музыкальную школу поступила, то ей пианино нужно покупать... Так что не приезжала жена на Север и не собирается. В прошлом году в августе он был в отпуске и уговорил наконец. Упаковали вещи, и он поехал на Московский вокзал, чтобы взять билеты на проходящий поезд "Арктика". А жена должна была подъехать уже к поезду. Взял билеты, а жены нет и нет. Позвонил. А она: "Ты знаешь, я раздумала..."
Я ему говорю: "Слушай, ты деньги ей все посылаешь, избаловал. Будь построже". А он: "Не могу я иначе..." Вот такой в семейных отношениях оказался мягкий человек.
Когда Всеволод Борисович погиб, я ей позвонил: мол, Валентина Петровна, здесь вещи его есть, надо приехать, забрать. Она: "Нет, я не поеду. Привезите мне его вещи . Собрали, упаковали, снарядили офицера — и отвезли».
Но, надо сказать, домашняя неустроенность почти не влияла на службу Бессонова. Он был хороший моряк и любил плавать. Его высоко ценил командир дивизии контр-адмирал Николай Федорович Рензаев. У Бессонова охотно учились его офицеры, к нему с удовольствием шли служить офицеры с других кораблей.
Старпомом к нему попросился капитан 2 ранга Виктор Антонович Ткачев, командовавший дизельной подводной лодкой. Я с ним беседовал перед назначением:
— Виктор Антонович, ведь ты уже командуешь кораблем. Готов ли ты психологически идти теперь в старпомы, вкусив командирскую власть?
— Ну здесь обстоятельство такое. Я вижу, что будущее флота — это атомные подводные лодки. Хочется и служить на них. А вот выдержу ли это понижение? Я очень рано надел морскую форму, подчиняться умею. Но к кому-либо все-таки не пошел бы. А вот к Бессонову — с удовольствием. Он меня многому научит, и все у нас с ним будет нормально.
Потом действительно все было нормально. И я этим интересовался при каждой встрече. А то ведь схлестнутся на мостике два командира. Но все действительно у них было нормально.
Задачи экипаж отрабатывал успешно. Я это хорошо помню, так как в это время дивизию как раз проверяли разные комиссии. Торпедные стрельбы К-8 выполнила отлично.
Вообще я Бессонова лично очень уважал. С ним всегда было легко решать любые вопросы. Экипаж у них сколотился, получился что надо. И это показала авария.
Авария у них случилась 8 апреля. По плану лодка должна была 16 апреля вернуться в базу. Но так как в это время разворачивались маневры "Океан", возвращение им задержали. К-8 предстояло принять участие в маневрах на стороне "синих" в Северной Атлантике. Поэтому в Средиземном море их ночью догрузили с надводного корабля регенерацией, продуктами, свежестями. Некоторые подводники, воспользовавшись возможностью, передали письма домой. Поэтому так получилось, что и после гибели от них еще поступали письма родным. Ведь надводный корабль тоже участвовал в маневрах и не сразу попал в базу.
По новому плану К-8 должна была вернуться 22 апреля. Авария случилась на глубине 140 метров после вечернего чая. Лодка должна была всплывать на сеанс связи под перископ.
Еще в Средиземном море у них стали появляться "блуждающие нули". То есть где-то нарушалось сопротивление изоляции, что-то где-то коротило, но, прежде чем успевали найти, замыкание пропадало. Электрики ищут мегомметром, а найти не могут. Явление вообще опасное, но в плавании выявить его весьма сложно. Появился нуль — и пропал, потом в другом месте появился — опять пропал.
Но было ли это причиной возникшего пожара? Сказать трудно. Как предполагала комиссия, когда экипаж принимал регенеративные патроны, то не смог все их разместить на штатные места. Ведь еще оставались прежние. Поэтому положили некоторую часть в электротехническом отсеке по правому борту, около люка в пульт управления реакторами. И видимо, недостаточно надежно закрепили. Когда лодка дифферентовалась на корму, на нос или просто при маневрах, блок недостаточно закрепленных патронов сдвигался то вперед, то назад вдоль силовой кабельной трассы. На патронах же той конструкции, запаянных герметично, крышки имели выступающий край, за который их открывали. И видимо, один из патронов этим краем крышки терся о кабель, протирая металлическую оплетку, изоляцию... Да влажность добавилась, да еще что-то... Во всяком случае пожар начался с этой регенерации в 7-м электротехническом отсеке по правому борту. А регенерация горит, давая температуру до 3000°. И ее ничем не погасишь. Это, по сути дела, концентрированный кислород.
В центральном посту было тихо. Вахтенный офицер капитан 3 ранга О.В.Фалеев (впоследствии Олег Михайлович Фалеев командовал флотилией атомоходов, стал начальником штаба ТОФ, вице-адмиралом, одним из опытнейших подводников ВМФ СССР и России), посматривая на часы, подал команду всплывать на глубину 40 метров.
Корабельные часы показывали 22 часа 30 минут.
В этот момент из кормовой части отсека раздался крик:
— Пожар в гидроакустической рубке!
Фалеев обернулся и увидел, что из дверей рубки гидроакустиков тонкой струйкой тянется сизый дымок.
Вахтенный инженер-механик инженер-капитан 3 ранга В. Рубеке нажал тумблер аварийной тревоги. В ту же секунду раздался резкий хлопок, и из дверей рубки гидроакустиков повалили клубы густого зеленовато-бурого дыма.
Когда начался пожар, работала вентиляция на перемешивание воздуха между отсеками и дым по системе вентиляции втянуло в рубку гидроакустиков из другого, горевшего отсека.
Из 2-го отсека в центральный уже прибыли командир подводной лодки, командир БЧ-5 инженер-капитан 2 ранга Пашин и заместитель командира дивизии капитан 1 ранга Каширский.
Командир БЧ-5 по внутрикорабельной связи объявил:
— Аварийная тревога! Пожар в третьем отсеке!
На пульте же неистово мигала сигнальная лампочка вызова из 7-го отсека. И как только инженер-капитан 2 ранга Пашин отпустил тумблер циркулярной передачи, из 7-го отсека послышался громкий, взволнованный голос:
— Пожар в седьмом отсеке! Горит регенерация!
— Боцман, всплывать! Обе турбины средний вперед! Продуть балласт! — тут же скомандовал капитан 2 ранга Бессонов.
Лодка стремительно пошла к поверхности. Еще через минуту из 7-го отсека поступил хрипящий доклад:
— Все задымлено, дышать невозможно!
Инженер-капитан 2 ранга Пашин, сдвинув маску противогаза
(центральный отсек продолжал задымляться), ответил:
— Седьмой! Включиться в ИП-46 (изолирующие противогазы. — Авт.), выводить личный состав в восьмой отсек! — После чего поставил тумблер на связь с пультом главной энергетической установки (ГЭУ), и все в отсеке услышали спокойный голос командира первого дивизиона инженера-капитана 3 ранга Хаславского:
— Задраить дверь, готовить ИПы. Больше никого сюда не пускать! Все, товарищи! Нам отсюда не выйти.
На этом связь с 7-м отсеком прекратилась.
— Седьмой! Седьмой! — кричал инженер-механик в микрофон "Каштана". В седьмом отсеке не отвечал никто.
В этот момент лодка выскочила на поверхность и закачалась на волне. Бессонов устремился к рубочному люку и, открыв его, оказался на мостике. Море было спокойным, лишь небольшая зыбь покачивала лодку. Небо усыпано яркими звездами.
Из открытого рубочного люка вместе с клубами едкого дыма на мостик поднялся Каширский. В это время в центральном посту заревели ревуны, это сработала аварийная защита реакторов и турбин. Лодка осталась без хода и без электроэнергии.
Пашин из центрального поста докладывал:
— В отсеке находиться невозможно! Люди падают! Прошу разрешения оставить отсек!
— Всем из центрального выйти на мостик! — скомандовал Бессонов.
Подводники по одному выбирались на мостик. Некоторые были в ИПах или ИДА (индивидуальных дыхательных аппаратах), но большинство выходило, зажав рот и нос рукавом робы или пилоткой. Падали на палубу, заходились в кашле.
Последним на мостик поднялся Фалеев.
Пересчитали людей. Не хватало одного — старшины команды штурманских электриков мичмана Посохина. Звали. Кричали. Фалеев, включившись в ИДА, снова спустился в отсек, но Посохина не обнаружил.
А дым из люка валил все гуще. Решили задраить люк и бороться с пожаром методом герметизации отсека.
Бессонов приказал двум группам спуститься на палубу лодки и отдраить люки 1-го и 8-го отсеков.
Люк первого отсека открыли быстро, и командир БЧ-5 через первый отсек прошел во второй и начал устанавливать связь с другими отсеками по телефону.
Девятый и четвертый ответили, что чувствуют себя нормально. Из 6-го доложили, что в отсек через сальники линий валов поступает дым и газ, в отсеке очень жарко, переборка между 6-м и 7-м отсеками накалена так, что невозможно прикоснуться. Из остальных отсеков не отвечали.
Командир приказал выводить людей из 6-го в 5-й отсек.
В это время на кормовой надстройке группа подводников безуспешно пыталась открыть кормовой люк.
Открыли клапаны подачи воздуха в 8-й отсек, со свистом вырвался горячий воздух. Значит, отсек под давлением, и пока давление внутри отсека не сравняется с атмосферным, люк не открыть.
Иногда волна захлестывала палубу, и тогда в районе 7-го отсека клубился пар. То есть корпус в районе седьмого был горячий.
Примерно через час в 1-м и 2-м отсеках приготовили нужное количество ИДА, другое необходимое снаряжение для двух аварийных партий.
Командир с механиком решили послать партию опять в центральный пост для разведки, выяснения обстановки и проверки возможности передать радиограмму об аварии.
Командиром аварийной партии вниз опять пошел Фалеев.
Спустились в отсек. В густом дыму через стекла маски ИДА еле видно было вытянутую вперед руку. Ощупью Фалеев пробрался в радиорубку. При свете аварийного фонарика увидел оплывшие, расплавленные платы передатчиков и приемников.
Споткнулся обо что-то мягкое. Нагнулся, посветил фонариком. На палубе вниз лицом лежал задохнувшийся старший лейтенант Гусев. Вытащить его из отсека не хватило сил. Фалеев сам с трудом вышел на мостик, и люк снова задраили.
Из 7-го отсека людей вывели в концевые отсеки. 8-й и 9-й отсеки на этом корабле были жилыми. В 8-м находились лазарет и камбуз. Вскоре связь по "Каштану" (громкоговорящей связи) с кормовыми отсеками прекратилась. Некоторое время еще поддерживался контакт по корабельному телефону, но недолго. С пульта управления реакторами по "Каштану" докладывали о быстром повышении температуры. Последние слова были: "Жарко. Очень жарко!" На этом связь с пультом тоже прервалась.
В 8-м отсеке тоже становилось очень жарко: переборка нагрелась. Ясно было, что в седьмом свирепствует сильный пожар.
Управленцы успели заглушить реакторы. Из шестого отсека, над которым находился пульт управления (а вход в него из 7-го отсека), личный состав стал переходить в нос. В корме же, в 8-м отсеке, подводники стали пытаться отдраить люк на верхнюю палубу. Поскольку в отсек стал поступать угарный газ, включились в индивидуальные дыхательные аппараты (ИДА. Но на всех аппаратов не хватило. Тот, кто их имел, пытались по очереди отдраить люк. Впопыхах начали вращать рукоятки не в ту сторону. Эта ошибка оказалась трагической. Кто-то начал бить по кремальере свинцовой выколоткой и сорвал рукоятки. Возможность выйти самостоятельно из отсека исчезла. Командир послал моряков по надстройке в корму, чтобы открыть люк сверху. Но снизу так заколотили кремальеру, что ветхий штурвальчик руками было не открутить. Пришлось возвращаться за ломиком. Пока отдали штурвальчик, открыли люк, в 8-м уже многие погибли. Даже те, что были в ИДА, так как, стремясь открыть люк, быстро расходовали кислород. Но остались и живые. Самостоятельно вышел боцман, подняли прооперированного недавно мичмана Ильченко. Он тоже оказался жив.
Когда стал поступать угарный газ, начальник медслужбы капитан медицинской службы Арсентий Мефодиевич Соловей надел на лежащего Ильченко свой ИДА. Мичман было воспротивился:
— Товарищ капитан, мой ИДА остался в моем отсеке, ваш не надену.
Доктор его успокоил:
— Я тебя обязан спасти. Я тебя прооперировал и за тебя отвечаю. А за меня не беспокойся. Я знаю, как себя спасти.
Он сел у ног мичмана. И тот почувствовал, как через некоторое время доктор ткнулся головой ему в ноги.
Итак, к 2 часам ночи удалось отдраить люк восьмого отсека. На палубу в аппаратах ИДА вышли четыре подводника, а затем в отсек спустилась аварийная партия и начала подавать наверх людей, оставшихся в отсеке и успевших выскочить из горящего 7-го отсека.
Вынесли 15 человек. Из 1-го отсека вытащили на палубу матрацы и одеяла. Отравленных угарным газом укладывали на матрацы, укутывали одеялами, делали искусственное дыхание. У некоторых еще прощупывался пульс. Однако все усилия были напрасны. Часа через полтора все 15 человек скончались. Тела сложили в ограждение рубки и на носовой надстройке.
Тем временем газ начал просачиваться и в 9-й отсек. Там загерметизировались 19 человек, но на всех было только 6 исправных аппаратов ИДА. Бессонов принял решение вывести на палубу личный состав и из 9-го отсека.
Вышли без потерь.
Однако оставались еще люди в 5-м и 4-м отсеках, обстановка в которых была также тяжелой.
Снова отдраили люк центрального поста, и аварийная партия, проникнув в дыму в 4-й отсек, отдраила переборку 5-го. Там на палубе возле реакторов в страшной жаре лежало семь человек. Пятеро из них поползли к выходу, но на мостик сумели подняться живыми только трое.
К утру 9 апреля, когда рассвело, проверили и подсчитали людей. Из всего экипажа погибло 30. 16 погибших лежали в надстройке, 14 остались в отсеках. Подводная лодка, без хода, без электроэнергии, без радиосвязи, с заглушёнными реакторами, тихо покачивалась среди безбрежного океана.
Только в первых двух отсеках еще можно было существовать. В них и на верхней палубе сидели и лежали измученные подводники. Остальные отсеки были покинуты и загерметизированы.
Собрали все оставшиеся ИДА и ИПы и снова спускали аварийные партии, пытаясь восстановить передатчик и донести командованию о случившемся.
К полудню ветер начал свежеть. На гладкой зыби появились белые гребешки. Кормовую надстройку время от времени окатывало волной. В районе 7-го отсека появлялось облако пара. Видимо, 7-й продолжал гореть.
В 14 часов 15 минут на горизонте показалось судно.
С подводной лодки дали сигнал бедствия, запустив в воздух 5 красных сигнальных ракет.
Примерно через час к подводной лодке подошел канадский транспорт "Clyv de ore". Он описал вокруг лодки дугу в дистанции примерно 15 кабельтовых и удалился, скрылся за горизонтом. К вечеру ветер и волна усилились еще больше. Теперь уже каждая волна заливала кормовую надстройку лодки. Командир БЧ-5 Пашин тревожно докладывал командиру, что лодка, по-видимому, получила незначительный дифферент на корму.
Бессонов высказал мнение, что это лишь кажущийся эффект из-за усиливающейся волны. Однако на всякий случай решили все же продуть кормовую группу цистерн, потратив на это часть драгоценного теперь воздуха высокого давления. Ведь пополнить запасы сжатого воздуха на лодке было нечем: ни электроэнергии, ни компрессоров.
Ночь прошла сравнительно спокойно, если не считать еще более усилившейся волны К утру снова поддули корму. Воздуха в баллонах оставалось совсем немного.
И вот утром 10 апреля на горизонте опять показались огни судна. Снова дали 5 красных ракет. А когда совсем рассвело, к лодке подошел и лег в дрейф болгарский транспорт "Avioz".
Каширский в электромегафон запросил, есть ли на "Avioz" русские. С транспорта ответили, что есть, и тогда Каширский голосом передал на транспорт радиограмму "для Москвы .
Так первая весть о бедственном положении К-8 попала в Главный штаб ВМФ.
А ветер крепчал, достигая 7 баллов. Крутая волна теперь уже непрерывно гуляла по кормовой палубе лодки. Дифферент на корму достигал 2°. Находиться на палубе стало невозможно.
С судна спустили баркас и предложили помощь. Бессонов решил часть личного состава отправить на транспорт, и через час 43 человека во главе с капитаном 3 ранга Фалеевым уже находились на борту "Avioz".
Оставшиеся на борту лодки еще раз попытались спуститься в 3-й отсек, но при этой попытке израсходовали последние баллончики воздуха к ИДА, И рубочный люк был окончательно задраен.
А дифферент на корму продолжал медленно увеличиваться. Лодка садилась кормой в воду. Волны доходили уже до кормовой части ограждения рубки, только круглый тупой нос корабля торчал высоко над водой. Темнело.
Командир БЧ-5 нервничал.
— Вода поступает в прочный корпус, — доложил он командиру, — погибнет корабль, надо снимать людей.
— Не паникуйте, — ответил Бессонов, — ничего с лодкой не будет.
Ночью подошли два советских транспорта — "Комсомолец Литвы" и "Касимов", на который и перешли подводники с болгарского транспорта, тот ушел.
Чуть позже в район подошел советский военный корабль "Харитон Лаптев". Подводники ободрились. Через него замкомдив капитан 1 ранга Каширский вышел на связь с Главным штабом ВМФ, доложил подробно обстановку. Обещали скорую помощь. В это время к месту аварии направился крейсер "Мурманск" с командующим Северным флотом адмиралом Лобовым на борту. Из Североморска вышла плавбаза "Волга" со старшим контр-адмиралом Михайловским, резервным экипажем и спасательными средствами.
С утра 11 апреля начались попытки завести на лодку буксирный конец с "Комсомольца Литвы". Однако море уже штормило.
Бессонов приказал всему личному составу уйти в 1-й отсек. Люк его задраили.
С заводкой буксира промучились весь день, но завести его так и не удалось. Толстый капроновый конец резало как бритвой.
Из 1-го отсека поступали тревожные сигналы. В носовых отсеках стал появляться угарный газ, фильтрующийся через переборку третьего отсека. Многих начало тошнить.
Бессонов приказал отдраить носовой люк и снова вывести людей на палубу. Но только на мостике было немного места, куда не доставала бушующая вода.
Дали сигнал ракетами. С "Касимова" с огромным трудом спустили баркас. Командир принял решение разбить экипаж на две смены. Одну — отправить отдохнуть, прийти в себя на советское судно, чтобы утром она прибыла на лодку, сменила оставшуюся. Капитаны пообещали выделить свои средства борьбы за живучесть.
Командир, старпом и замполит на мостике решали, кого оставить. Бессонов взял у рулевого-сигнальщика книжку "Боевой номер" и стал записывать тех, кто ему может понадобиться на корабле. Набралось двадцать два человека. Но список оказался неточным. Отказался уходить старпом капитан 2 ранга В.А.Ткачев:
— Товарищ командир, мало ли что с вами тут может произойти. Я ваш заместитель и должен находиться рядом.
— Хорошо, оставайтесь.
Хотел остаться и замполит Анисов, он не уходил, пока в вельбот не сел последний моряк. И по приказанию командира сошел последним.
Пытался остаться и командир электромеханической боевой части инженер-капитан 2 ранга Пашин. Он еще раз предупредил:
— Товарищ командир, дифферент почти критический. Мне надо быть на корабле.
— Брось. Ничего не будет. Поддифферентуемся, ничего страшного. Сходи.
И механик ушел, за него остался командир дивизиона. Кроме старпома не ушел со своей сменой старшина 1-й статьи Чекмарев, секретарь бюро ВЛКСМ, избранный перед походом делегатом на XVI съезд комсомола. Он уступил свое место в шлюпке молодому матросу.
Командир увидел.
— Чекмарев, в шлюпку!
— Товарищ командир, пусть идет молодой.
— Почему? Иди ты. Ты делегат, тебе нужно на съезд.
— Товарищ командир, а он женат.
— Ну и что?
— И ребенок у него есть.
— Ты на что намекаешь?
— Да я ни на что не намекаю, но лучше я останусь, я более опытный, старшина первой статьи...
— Ну ладно, давай молодого в шлюпку.
Потом этот эпизод пересказал капитану 2 ранга Поливанову тот самый молодой матрос.
На всякий случай замполит уничтожил шифродокументы, у всех, кто сходил, оторвал маркировку на карманах курток "РБ".
В наступающей темноте уходящие на баркасе видели черный силуэт лодки, глубоко ушедшей в воду кормой, и длинную фигуру командира, торчащую над козырьком мостика.
Наступила ночь.
"Харитон Лаптев", "Комсомолец Литвы" и "Касимов" качались на волнах, расположившись друг относительно друга в вершинах огромного треугольника. Их локаторы непрерывно работали, удерживая в центре треугольника маленькую светлую точку — радиолокационную отметку от подводной лодки.
В 6 часов 13 минут находящийся на вахте второй помощник капитана теплохода "Касимов" заметил взвившуюся в воздух красную ракету по тому направлению, где была лодка. Вслед за этим отметка от лодки на экране локатора стала быстро меркнуть и совсем исчезла, а еще через минуту корпус "Касимова" вздрогнул от двух мощных гидравлических ударов.
Второй помощник капитана объявил боевую тревогу и дал ход. Подводники, уже отдыхавшие на "Касимове", повскакивали с коек и высыпали на палубу.
Все корабли шли в точку, где находилась лодка. Лучи прожекторов выхватывали из темноты гребни волн. На поверхности мелькали то обломки пробки, то хлеб в целлофановых мешках, то спасательный круг.
На судах сразу приняли меры к поиску людей. В темноте это оказалось очень сложным делом. И хотя вода была теплой, многие, видимо, быстро утонули, так как не у всех оказались спасательные жилеты. Их просто не успели вынести из лодки, когда эвакуировались из горящих отсеков.
С рассветом подняли командира второго дивизиона. Обнаружили державшегося на плаву штурмана старшего лейтенанта Шмакова. Боцман с "Капитана Лаптева" сумел зацепить его кошкой за китель. Но китель лопнул, штурман исчез. Матросы с баркаса увидели командира. На поверхности его, видимо, некоторое время держала канадка. Но был он без признаков жизни. Некоторым показалось, что из головы у него сочилась кровь, но это была длинная прядь волос, которую Бессонов зачесывал сбоку.
Командира сумели зацепить багром, подтянуть к баркасу, схватить за руку. Но мощная волна отбросила баркас. В руке спасавшего осталась только книжка "Боевой номер" со списком оставшейся на корабле смены, которую Бессонов и, погибнув, сжимал в кулаке. Он, словно исполнив последний долг, передал живым имена двадцати двух подводников, погибших вместе с ним, вместе с кораблем. Всего же, вместе с погибшими во время пожара, экипаж К-8 потерял 52 человека. Вот их имена, впервые называемые открыто: Капитан 2 ранга Бессонов В.Б. Капитан 2 ранга Ткачев В.А. Инженер-капитан 3 ранга Рубеко В.П. Инженер-капитан 3 ранга Хаславский В.Г. Инженер-капитан-лейтенант Кузнеченко И.В. Инженер-капитан-лейтенант Лисин А.И. Инженер-капитан-лейтенант Поликарпов А.В. Инженер-капитан-лейтенант Чудинов А.С. Инженер-капитан-лейтенант Ясько Н.Ф. Капитан медицинской службы Соловей A.M. Старший лейтенант Лавриненко А.Н. Старший лейтенант Шмаков Н.В. Старший инженер-лейтенант Гусев М.В. Старший лейтенант Полетаев Ю.П. Старший инженер-лейтенант Шостаковский Г.В. Старший инженер-лейтенант Чугунов Г.Н. Лейтенант Шабанов В.А. Инженер-лейтенант Шевцов В.П. Мичман Блещенков А.П. Мичман Деревянко А.Н. Мичман Ермакович П.С. Мичман Кулаков В.Г. Мичман Маевский В.П. Мичман Мартынов Л.Ф. Мичман Петров Е.А. Мичман Устенко А.А. Главный старшина Добрынин В.П. Главный старшина Леонов В.В. Главный старшина Савоник В.В. Старшина 1-й статьи Бусарев А.С. Старшина 1-й статьи Федоров Е.Г. Старшина 1-й статьи Чекмарев Л.В. Старшина 2-й статьи Гатауллин Р.Г. Старший матрос Астахов В.Н. Старший матрос Бурцев Н.С. Старший матрос Девяткин В.Н. Старший матрос Инамуков Б.И. Старший матрос Кирин A.M. Старший матрос Колесников В.А. Старший матрос Комков И.А. Старший матрос Коровин Н.М. Старший матрос Кузовков В.П. Старший матрос Кульша А.С. Старший матрос Кулаков А.А. Старший матрос Машута Ю.А. Старший матрос Паньков Е.В. Матрос Мищенко В.М. Матрос Печерских Ю.Ф. Матрос Самсонов Е.А. Матрос Фрешер К.Г. Матрос Фролов В.Ф. Матрос Шишаев А.П.
Днем капитан "Касимова" получил радиограмму. "Лаптев" и "Комсомолец Литвы" оставались в районе, продолжая бороздить море в поисках следов погибшей К-8, а "Касимов", описав пологую дугу, развернулся и пошел к Фарерским островам для встречи с "Волгой".
Вахтенный журнал утонул. Ведь командир не верил, что подводная лодка может погибнуть. Он рассчитывал, что утром на корабль придет отдохнувшая смена и продолжит борьбу за живучесть атомохода. Поэтому, когда проводился следственный эксперимент, оставшихся в живых членов экипажа расставили на такой же подводной лодке там, где их застала авария. Комиссия опрашивала каждого: кто где находился, какую команду услышал, какие действия предпринял... Это была очень долгая, кропотливая работа. Но необходимо было выяснить всю картину происходящего на аварийном корабле. И комиссия пришла к выводу, что действия командира были грамотные, решительные, правильные.
В те времена аварийные случаи не принято было предавать гласности. И все-таки в конце концов многое становилось достоянием общественности. Но поскольку официальная информация давалась и по служебной линии в крайне усеченном виде, она обрастала домыслами и вымыслами. Сейчас, конечно, существует другой взгляд на эту проблему. И он более реалистичен: нельзя скрывать от общества то, что непосредственно затрагивает его интересы. Гласность, открытость идут на пользу и общему делу укрепления боеготовности Вооруженных Сил, и более скорому решению проблем, стоящих, в частности, перед Военно-Морским Флотом. Сожаление вызывает только то, что открытость, доступность информации не всегда используются, в том числе некоторыми средствами массовой информации, в конструктивных целях, нередко она искажается, извращается, оборачивается во вред нашим общим интересам.

Книга памяти - K-8.

Атомная ракетная подводная лодка проекта 627А К-8 из состава о флота погибла 12 апреля 1970 года. Находившаяся на боевом дежурстве в Средиземном море подводная лодка была направлена в район Северной Атлантики для принятия участия в крупномасштабных маневрах "Океан". На 52 сутки похода, 8 апреля 1970 года, около 22 час 30 мин, лодка начала всплытие на перископную глубину для проведения сеанса связи, когда поступили доклады об одновременном возникновении очагов пожара в двух отсеках. Причиной возгорания послужило короткое замыкание силовых электрокабелей из-за низкого сопротивления изоляции. Обстановка сложилась крайне тяжелая - центральный отсек был сильно задымлен и загазован, произошло возгорание регенерации, после аварийного всплытия сработала аварийная защита реактора левого борта. Попытки ликвидировать пожар в центральном отсеке не увенчались успехом, личный состав был выведен на мостик, отсек загерметизирован. Пожар в седьмом отсеке также не удалось ликвидировать, личный состав был выведен в 8-й отсек, а из 6-го - в 5-й.При выводе правого реактора погибли офицеры дивизиона движения Хаславский, Поликарпов и Шостаковский, в центральном оказалась уничтоженной рубка связи. Из-за сильной загазованности кормовых отсеков было принято решение на выход личного состава, из 9-го отсека моряки вышли организованно, однако в 8 отсеке не смогли самостоятельно открыть крышку верхнего люка - как выяснилось, открывали кремальеру в обратную сторону, потом стали бить кувалдой, пока не сломали запоры. Аварийной партии из 8-го отсека людей удалось эвакуировать лишь к двум часам ночи 9 апреля, 15 человек умерли через полтора часа после вывода из отсека, ещё четверо погибли в 5-м отсеке. Рассвет 9 апреля К-8 встретила, дрейфуя в Бискайском заливе. Обитаемыми оставались лишь два носовых отсека, из 125 членов экипажа 14 погибли в прочном корпусе, 16 умерших лежали на мостике. Начал появляться дифферент на корму, не было связи, закончились исправные средства защиты. Утром 10 апреля на лодку вышел болгарский теплоход "Авиор", через который сообщили об аварии в Москву. К этому времени погода резко ухудшилась, стало ясно, что в 7-й отсек поступает вода, запасы ВВД закончились, дифферент продолжал нарастать. В условиях сильного шторма болгарское судно сняло с К-8 46 человек. Ночью к месту аварии подошли советские суда: т/х "Касымов", "Комсомолец Литвы" и бис "Харитон Лаптев", их попытки взять подводную лодку на буксир не увенчались успехом. К концу третьих суток аварии положение ещё более осложнилось - носовые отсеки постепенно загазовывались, в кормовые поступала вода, затапливались безгингстонные цистерны главного балласта. Оценив ситуацию, командир БЧ-5 начал настаивать покинуть корабль. Командир всё ещё надеялся продолжить борьбу за живучесть, и на борту К-8 осталась одна боевая смена из 22 человек во главе с командиром лодки капитаном 2-го ранга Бессоновым. 12 апреля 1970 года в 06 час 13 мин К-8, не имея крена, неожиданно утратила продольную остойчивость, резко опрокинулась на корму и затонула. В условиях восьмибального шторма спасти оставшихся на плаву моряков не удалось. Гибель К-8 и 52 членов экипажа стали первой потерей советского атомного флота. Бессонову было присвоено звание Героя Советского Союза посмертно, погибшие члены экипажа закрытым Указом Президиума Совета министров были награждены орденом Красного знамени, оставшиеся в живых - медалью Ушакова. Именем начальника медслужбы Соловья, отдавшего свой ИДА больному матросу была названа улица в пос. Гремиха, где базировался атомоход, там же погибшим морякам поставили памятник. Вот их имена:

...
Ткачев В. А.         капитан 2-го ранга
...
ДРАМА В БИСКАЙСКОМ ЗАЛИВЕ. ВПК № 14, 20-26.04.2005. К-8 СТАЛА ПЕРВОЙ ЯДЕРНОЙ СУБМАРИНОЙ, КОТОРУЮ ПОТЕРЯЛ ВМФ СССР. 

В этом году исполняется 35 лет первому крупному учению Военно-морского флота СССР, получившему кодовое наименование "Океан" и проводившемуся по инициативе и под непосредственным контролем главкома ВМФ Сергея Горшкова. Большинство западных адмиралов и военно-морских теоретиков только после этих крупномасштабных маневров стали однозначно считать советский флот по-настоящему сильным, определив его своим главным соперником на океанских коммуникациях.   Однако российская общественность так и не знает о том, что в ходе учения "Океан" произошла авария, в результате которой впервые в истории отечественного ВМФ затонула атомная субмарина. Это была К-8 - первая серийная атомная подводная лодка проекта 627А. А знать об этом следует, поскольку экипаж в ходе борьбы за живучесть корабля проявил беспримерное мужество и героизм, продемонстрировав невиданное даже для нашего флота самопожертвование.

"НЕСЧАСТЛИВАЯ" ПОДЛОДКА

Первоначально участие АПЛ К-8 в учении "Океан" не предусматривалось. Сам атомоход в это время возвращался с боевой службы, проведенной в Средиземном море. Моряки, находившиеся в море с февраля месяца, уже начали отсчет дней до того радостного момента, когда они обнимут в Гремихе своих родных и близких, стойко переносящих эти длительные и тяжелые разлуки, длящиеся порой по полгода, а то и больше. Однако судьба в лице командования ВМФ распорядилась иначе.

В Москве решили привлечь АПЛ к участию в таком важном мероприятии, когда впервые все флоты ВМФ Советского Союза, поделенные на две условно противоборствующие группировки, "схлестнулись" на просторах Мирового океана. ВМФ СССР впервые расправлял свои плечи по-настоящему, желая продемонстрировать свою сокрушительную мощь всем потенциальным агрессорам. Любой вероятный противник должен был воочию убедиться, что наш флот не только может оборонять огромное по протяженности побережье своей страны, но и проводить операции в удаленных районах Мирового океана. А потому привлекать к такому архиважному мероприятию стремились все возможные силы, имеющиеся в наличии. Получила приказ следовать в район учения и К-8. Дальше же события развивались для нее трагично.

Так уж случилось, что К-8 стала первой атомной ПЛ отечественного ВМФ, открывшей счет авариям. Еще 13 октября 1960 г., то есть в первый же год службы на флоте, на атомоходе произошел разрыв парогенератора, вследствие чего в турбинный отсек вместе с паром второго контура АЭУ вышел гелий из компенсатора объема первого контура. Экипаж тогда с аварией справился, и корабль самостоятельно вернулся в базу. А почти через 10 лет последовала новая авария, еще более страшная.
Список погибших на АПЛ К-8

... 2. Капитан 2 ранга Ткачев В.А. (старший помощник командира АПЛ) ...
ПОМОЩЬ ПОДХОДИТ, НО...

Наконец, в ночь с 10 на 11 апреля в район аварии подошли транспорт "Комсомолец Литвы" и теплоход "Касимов", а несколько позднее - гидрографическое судно "Харитон Лаптев", через которое и был сделан подробный доклад об обстановке в ГШ ВМФ.

С "Комсомольца Литвы" попытались взять атомоход на буксир, но в сильный шторм толстый буксирный трос лопнул словно шнурок для ботинок. Пришлось вновь снимать не занятый во все продолжающейся на лодке борьбе за живучесть личный состав при помощи шлюпочных средств. С огромным трудом на теплоход "Касимов" переправили 30 моряков.

Среди тех, кого командир АПЛ определил для эвакуации, был и секретарь комсомольской организации корабля старшина 1 статьи Леонид Чекмарев. Но он попросил командира отправить вместо него старшину 2 статьи Б. Кирпиченко под тем предлогом, что у того дома жена и маленький сын. Всеволод Бессонов согласился, а Леонид Чекмарев тем самым фактически отделил себя от мира живых - сам он этого еще не знал.

К-8 же постепенно умирала. Героически сопротивлялась пожару и напору забортной воды, но все же умирала. Кормовые отсеки все быстрее заполнялись водой, затапливались бескингстонные цистерны главного балласта, носовые отсеки все более загазовывались. К этому времени на борту АПЛ оставалась только одна боевая смена в составе 22 человек во главе с командиром корабля капитаном 2 ранга В. Бессоновым (старпом капитан 2 ранга В. Ткачев отказался покинуть корабль вопреки приказанию командира сделать это). Командир все еще надеялся с наступлением утра продолжить борьбу за живучесть родного корабля и всячески пытался спасти его, хотя командир БЧ-5 высказался за оставление подлодки. Бессонов не согласился с мнением своего "стармеха" в оценке состояния аварийной АПЛ, посчитав его слова проявлением паники, и оказался не прав. Но кто посмеет осудить командира, которому предстояло принять единственно верное решение в чрезвычайно сложной обстановке?

12 апреля 1970 г. в 6 часов 13 минут атомоход неожиданно утратил продольную остойчивость, резко опрокинулся на корму и камнем ушел на дно с находившимися на нем подводниками. Находившийся на вахте второй помощник капитана теплохода "Касимов" заметил взвившуюся в воздух красную ракету, а потом он увидел на экране радиолокатора в месте нахождения АПЛ быстро увеличившееся пятно. И тут отметка о цели пропала. Экран был чист.

В условиях шторма силой восемь баллов попытки спасти из воды хоть кого-то успехом не увенчались. В результате быстро организованного поиска с вельбота (спущен с "Харитона Лаптева") в воде был обнаружен сначала командир второго дивизиона - уже мертвый, затем штурман - боцман с "Харитона Лаптева" пытался зацепить его за китель кошкой, но сукно порвалось, и офицер скрылся под водой. Потом заметили командира АПЛ Всеволода Бессонова, но вытащить его не удалось - он буквально ушел из рук спасателей и скрылся под водой. Все, что удалось, - это только взять из руки капитана 2 ранга книжку "Боевой номер", в которой командир записал фамилии тех 22 моряков, которые остались с ним на АПЛ в последнюю роковую ночь жизни К-8.

...

Герой Советского Союза Бессонов Всеволод Борисович.

ВЕЧНАЯ ПАМЯТЬ И ВЕЧНАЯ СЛАВА МОРЯКАМ-СЕВЕРОМОРЦАМ, ЧЛЕНАМ ЭКИПАЖА АПЛ "К-8", ПАВШИМ НА БОЕВОМ ПОСТУ, ДО КОНЦА ИСПОЛНИВ СВОЙ ВОИНСКИЙ ДОЛГ!

Помните, живые, их имена:

...
капитан 2 ранга ТКАЧЁВ Виктор Антонович
...