Впервые об этом зловещем месте я услышал в декабре 1991 года. В редакцию питерской газеты, где я тогда работал пришел Георгий Бронзов, капитан II ранга запаса. До того, как его «ушли» в запас, он служил в воинской части в Гатчине, которая отвечала за радиационную и химическую безопасность всего ВМФ. - До августа 1991 года, пока не рухнул КГБ, говорить о тех вещах, которые я знаю, было очень опасно. Сейчас мне терять уже нечего. А главное, - говорил он, - если не раскрыть эти секреты, атомные ведомства и дальше будут скрывать факты заражения огромных объемов земли радионуклидами. Могут постараться замести следы по-тихому, переоблучая бесправных, необученных солдат и матросов. В Чернобыле их называли «биороботами»....
Однажды в Гатчину, где служил Бронзов, привезли доски, – в Приветне завели столярную мастерскую. Бронзов по привычке профессионала радиационной безопасности решил доски померить радиометром. Они излучали 500 бета - частиц в минуту с квадратного сантиметра!
Вот тогда Бронзов и понял – раз древесина, привезенная с базы, настолько бета-активна, значит в земле активность на несколько порядков выше. И на свой страх и риск решил вместе с помощником обследовать территорию загадочной базы. Он к тому времени уже знал, что по растительности можно оконтурить радиоактивное загрязнение, которое именно с растительностью и вылезает на поверхность земли. Всего десять дней было в его распоряжении. Но картина выяснилась настолько тревожная, что нужно было бить тревогу. Весь участок, обнесенный колючкой, понижается в сторону Финского залива, и гидрология его исковеркана при строительстве форта Ино. На территории базы там и тут стояли пронумерованные бетонные столбики. Копнешь землю под таким столбиком, – гамма-фон подскакивает в два – три раза. А замеряешь листву берез – рябин – в них 4 – 5 тысяч бета - частиц. Бронзов понял, что именно стронций-90, этот жесткий бета-излучатель, хорошо вытягивается растительностью на поверхность. Он обнаружил два бетонных могильника с захороненным оборудованием атомного ледокола «Ленин», в их приямках замеры дали по 1500 микрорентген в час. В одном месте нашел Бронзов подземное бетонное сооружение, но что в нем, – поди узнай.
Радиоактивное загрязнение грунта и растительности Бронзов обнаружил и за пределами технической территории базы – между остатками наиболее крупного сооружения разрушенного форта и дамбой. Общей площадью около 12 тысяч квадратных метров.
Данные этого обследования доказывали, что наверняка и на базе работали с боевыми радиоактивными веществами. И, действуя по той же схеме, что и на Шкиперском протоке, сливали растворы в рассасывающие колодцы, которые позже засыпали чистым грунтом, в спецканализацию. Хоронили подопытных животных. И захоронения тех лет привели к тому, что радиоактивные отходы проникли в огромные объемы грунтов на глубине. А радиоактивность - это экскременты такого сорта, что не лежат на месте. Корнями деревьев радионуклиды вытянуло на поверхность, закружился водоворот, когда опадающая листва, разлагаясь, стала разносить грязь дальше. С водными потоками радионуклиды поплыли к заливу. По результатам замеров Бронзов составил схему, где совершенно четко просматривался язык радионуклидов, сползающих к Финскому заливу.
Со всеми этими данными Георгий Николаевич пришел к своему командиру и попытался достучаться, докричаться до специалиста, офицера, человека. От него просто отмахнулись, как от докучливой мухи. Напомню, что эта воинская часть на тот момент была головной в обеспечении радиационной безопасности всего ВМФ. Долго Бронзов бился головой об эту стенку, пока его не «ушли» из ВМФ. Рецепт то старый: нет человека, – нет проблемы!