"Здравствуйте, уважаемый Юрий Яковлевич (Слесарев).   Пишет Вам Дмитрий Хотяшев, сын Михаила Михайловича Хотяшева, выпускника Нахимовского Училища 1966-го года. Чисто случайно я нашел сайт Училища с упоминанием имени моего отца. Мой папа умер 6-го августа 1994 года от последствий баротравмы и похоронен в городе Лиепая, где он служил с 1974 года и ушел в отставку в 1977 году. По окончании Нахимовского Училища он поступил в Каспийское Высшее Военно-Морское Училище в Баку, которое закончил в 1971 году и был распределен на Северный Флот в Североморск. В 1970 году папа получил серьезную баротравму во время учебного погружения под воду, впоследствии приведшую к прогрессирующему ухудшению здоровья и  последующему увольнению в запас.   У меня сохранилось множество папиных фотографий, связанных с Училищем, но к сожалению они все остались в Лиепае, а я проживаю в Канаде. С уважением, Дмитрий Хотяшев.

Клионский Борис: - А я считал, что Мишка поступил в ВМА и стал доктором!
КСВ: - Привет, Боря. Мне подумалось сразу такое предположение, как прочитал, он был скромным парнем, когда потребовалось пойти на рискованный эксперимент или просто трудную работу, не стал отказываться, увиливать, такое вот будничное поведение. Так?
Клионский Борис: - Привет Серёжа, ты, конечно, прав. Жаль только, что человек не смог самореализоваться, как хотел.
КСВ: - Привет, Борис. Что ты имеешь в виду, напиши, пожалуйста, поподробнее. Подготовившись, продумав вопросы, я обязательно напишу Мишиному сыну ... Будет "проще", то есть справедливее, правды будет больше, если мы сможем ему рассказать об отце то, что можем вспомнить. ... уже второй... из явных, мне известных и зафиксированных случай, подтверждающий, что "и отцы и дети" не случайно ищут свою "фамилию" в интернете, в мире с помощью интернета. Это поиск точек опоры, смысла. Мечтаю, чтобы на сайте каждая фамилия нашего выпуска обрела содержание, смысл, индивидуальные черты лица. Ведь таких пытливых и "одиноких", как Хотяшев... ой как много есть и будет. Если не ошибаюсь, Миша был из Риги, показывал фотографии города, рассказывал о нем. Был мягким и деликатным мальчиком. Не высовывался, не претендовал на лидерство...
Клионский Борис: - Жаль, очень жаль, что у Миши Хотяшева оказалась такая судьба. Он был одним из самых бесконфликтных людей в нашем выпуске.
Миша хотел стать врачом - это я помню, и даже проявил настойчивость добиваясь права поступать в военно-медицинскую академию, а "загремел" в Баку. Судя по всему, это была не его стезя. Помню, как приезжал в училище его отец, армейский полковник, военный комендант Риги - крупный, красивый мужчина, по-моему, с усиками. Мишка его побаивался, так как, по его словам, отец был строг (как и подобает военному коменданту). А произошло это после того, как Сергей Алексеевич Аквилонов отобрал у него на уроке русского языка детский рисунок с обнажёнными мужчиной и женщиной и каким-то горизонтальным предметом изображённым между ними. Старичок - Аквилонов решил развлечься и, продемонстрировав рисунок всему классу, ехидно спросил Мишу что нарисовано между этими людьми. На что тот невинно ответил:"Рука", чем немало позабавил старика, который назвал Хотяшева порнографом и долго ещё, посмеиваясь, вспоминал этот случай. Через несколько дней после этого происшествия полковник Хотяшев и появился в училище. Сам характер рисунка свидетельствовал об увлечении Миши анатомией, с чего и начинается настоящий врач.
Не знаю на какой факультет в Баку он попал: штурманский или химический, но само по себе происшествие в училище при отработке курса легко-водолазной подготовки, конечно, безобразие.
Кстати, не Юра ли Ариненко сидел с ним за одной партой? С уважением Борис
Лукьяненко Константин. - Сережа, историю с "рукой" я помню, но не помню подробностей. Помню, что отец Миши приезжал несколько раз в младших классах, включая все разы, когда его приводила в Питер служебная надобность. Миша сидел за одним столом со Зверевым сначала в нашем классе, а потом их перевели в третий взвод в обмен на Мишу Хлебникова и Володю Гречишкина, которые начинали в третьем  взводе. Причины обмена никто не знает, и никто тогда о них не догадывался. Миша оказался в Баку по той же причине, что и я в Севастополе: нахимовское училище имело право направлять выпускников в соответствии с разнарядкой. ВМА и военной журналистики в списке не было, и Стенин предложил на выбор Баку или Севастополь. Миша поехал в Баку, а я в Севастополь. Вот, собственно, и вся "подноготная". Я помню, что Миша увлекался шахматами, и по причине того, что в третьем взводе шахматистов было мало, он подолгу просиживал в нашем классе, где любил играть в шахматы и Чистяков. У Чистякова я выигрывал, а у Миши ни разу. Помню, как он долго просиживал за доской, решая шахматные задачи.
... по выходным к нам в класс любили заходить все воспитатели других классов - поиграть, как Чистяков, потрепаться, как Черный, повспоминать, как Романенко. Оверченко по классам не ходил, поскольку все время курил, и из-за этого чаще всего сидел у себя в кабинете. ...
Клионский Борис: - О Мише больше ничего не вспомнил. А упоминание в письме его сына о происшествии в училище просто вызвало у меня естественную реакцию бывшего секретаря комиссии соединения по предупреждению аварийности, который по кругу своих служебных обязанностей должен был доводить подобную информацию до личного состава. Но о данном конкретном случае мне ничего не известно. С уважением, Борис.

Дмитрий Хотяшев: Я был до глубины души тронут, прочитав воспоминания папиных товарищей. Вы знаете, из тех строк, что Вы мне прислали, я узнал вещи, которых о своём папе даже и не знал. Хотя знаете, тяга к врачеванию у него оставалась до самой смерти. Папа пытался лечить себя от неизлечимых последствий баротравмы, обложившись новейшими справочниками и журналами по медицине и фармакологии. Всё ждал чуда, и зная, что месяцы, проведенные в госпитале им. Бурденко и Медицинской Академии в Ленинграде результатов не давали, все же верил. Лечил он также мою маму и меня от всевозможных простуд и недомоганий. И шахматы... это было его самым сильным увлечением, он проводил часы, решая и составляя всевозможные задачи и этюды. Составленные папой задачи даже печатали в журнале "Шахматы в СССР", где-то в 1983-84 годах. Папа так же не забывал английский язык. У нас дома осталась целая библиотека книг на английском языке, которую он прочитал и перечитал несколько раз. И я благодарю его за то, что он привил мне любовь к этому языку. Папа, по-моему, даже получил диплом военного переводчика по окончании Нахимовского Училища.
Сейчас вспоминаю рассказы своей мамы о том, как папа попал в Нахимовское училище. Она об этом, естественно, знает только из рассказов папиного отца, моего деда.  Дед говорил, что папа был избалован своей мамой и, по-моему, это повлияло на дедово решение отправить его в Ленинград. Это было жёсткое решение, представляю через что прошёл 11-летний мальчик, попав из домашней, избалованной атмосферы в военную обстановку. Дед, будучи занятым на службе и не в силах уделять должное внимание воспитанию сына отправил папу в Ленинград.
Вы, знаете, по-моему у деда усов не было, хотя я могу и ошибаться. А то, что он был комендантом Риги, это правда. Они даже с Баграмяном были друзьями, насколько я знаю. И жестким мужиком был, по моему он занимался отловом "лесных братьев" и хорошего шороху там навёл после войны. Бабушка даже рассказывала, что в него стреляли через окно на кухню, когда он держал папу, грудного младенца, на руках.
По окончании Нахимовского училища, папа попал в Баку, где он и познакомился с моей мамой. В то время она была лаборанткой на одной из кафедр. Потом была баротравма... 
Недавно я вернулся из поездки в Лиепаю, где я ещё раз просмотрел папины альбомы из Нахимовского и Каспийского училищ, просмотрел уже другими глазами, после того, как прочитал Ваши строки. Пожалуйста, если кто-нибудь поделится воспоминаниями о папе, пришлите их мне, я их сразу распечатаю и отправлю маме в Лиепаю. И большое, огромное спасибо Вам за присланные воспоминания о папе.
С уважением, Дмитрий Хотяшев